Полковник против полковника - Максим Шахов

Кащеев заглянул в гараж. Пыль еще не осела до конца, и он, присев на корточки, снова закурил. План Кащеев составил, исходя из полученной от Непейпиво информации. Однако слишком многое в этом плане зависело от стечения обстоятельств. Но отступать Кащеев не собирался. Докурив сигарету, он решительно поднялся и, расплющив носком обуви окурок, вернулся в гараж.

Образовавшиеся в результате смешивания шесть мешков взрывчатки он погрузил в багажник купленной по доверенности «семерки». После этого Кащеев наконец снял грязную спецовку и вывел машину из гаража. Заперев ворота, он направился в сторону выезда на Севастополь.

Полчаса спустя «семерка» уже подъехала к большому рынку стройматериалов, расположенному на окраине. Охвативший Крым строительный бум сделал этот вид торговли таким же популярным, каким в свое время было «челночество». У растянувшихся почти на полкилометра контейнеров копошилась куча народа. Вдоль дороги нескончаемой вереницей стояли машины. Затеряться в этом муравейнике было проще простого.

Кащеев припарковал «семерку» и обошел рынок, выбирая подходящее место. Десять минут спустя он вернулся к машине и кружным путем выбрался на задворки рынка. Там он остановил «семерку» сбоку от закрытого контейнера и посмотрел на часы.

Время было начало одиннадцатого. Кащеев перекурил, вытащил телефон и позвонил бравому прапорщику Непейпиво. Тот ответил только после пятого или шестого гудка:

— Да!..

Голос у Непейпиво был хриплый, вчерашней бодрости в нем не ощущалось вообще. Скорее, ответ напоминал кряк умирающего лебедя.

— Здравствуй, Толь! Это Гриша!

— Здорово, Гриш!.. — невнятно пробубнил Непейпиво и закашлялся. — Ты как, братка? Домой вчера нормально-то добрался?

Не нужно было быть ни доктором, ни экстрасенсом, чтобы поставить болящему Непейпиво диагноз, даже по телефону — острый синдром абстиненции на фоне алкогольной амнезии на предшествующие события. Было ясно, что прапорщик загибается с жуткого похмелья и вчерашний вечер помнит, мягко говоря, слабовато.

— Да вроде нормально, — включился в игру Кащеев. — Ты ж на седьмой этаж к Таньке пошел, а я…

— Так я вчера к Таньке ходил, Гриш?

— Ну да!

— В форме?

— В форме, Толь! Как положено. И наодеколоненный…

— Вот, ёшкин кот, а я думаю с утра, где мой военный билет!

— А что, нету?

— Нету, Гриш… Но теперь найдется, я его точно у Таньки посеял!

— Ну и слава богу! — с оптимизмом произнес Кащеев. — Ты это, Толь, не забыл, что мы договаривались, что ты сегодня перед обедом поможешь мне с рынка стройматериалы закинуть в гараж?

— Почему забыл! Непейпиво ничего не забывает… — проговорил Непейпиво, хотя по его тону чувствовалось, что припоминает он это с трудом.

— Ну тогда во сколько тебя ждать, Толь? А то я уже закупился, на мешках тут загораю. И чекушка греется в кармане. Без тебя, Толь, не хочется поправляться…

— Так, а на каком рынке, Гриша? — быстро спросил Непейпиво.

Впервые за весь разговор в его голосе появились бодрые нотки.

— Тот, который у севастопольской трассы, Толь. На выезде.

— А-а, понял! Минут через тридцать-сорок, Гриш! Быстрее не получится!

— Ну, тогда жду, Толь! Как приедешь, позвонишь!

— Договорились, братка!

47

— Ладно, Моня, буду я выдвигаться, — поднялся из кресла Логинов. — Хочу успеть как следует оглядеть окрестности. А ты, главное, приведи в чувство свою охрану. А то если они меня прощелкали, то могут и Кащеева…

— Приведу! — кивнул Моня, тоже поднимаясь. — Шварц, Шварц!

За дверью затопали ноги, рожа Шварца просунулась в щель.

— Чего?

— Чего-чего? Витю проводи, блин!

Из-за Шварца в щель просунулась Лизка.

— Ой, Витечка! Ты че, уже уходишь, да? А может, пообедаешь с нами, зайчик? Я стейков замариновала, можно барбекю приготовить!

— Какое, блин, барбекю с инспектором? — рявкнул Моня. — Совсем ни хрена не соображаешь?

— А что тут такого, Монь? Может, он не просто инспектор, а главный!

— Да нет, Лиза, — крутанул головой Логинов. — Спасибо, но сейчас не до барбекю…

— Ой, ну я тебя тогда хоть проведу! Можно, Монь?

— Проведи, — хмуро кивнул Моня, которого известие о воскрешении Кащеева начисто лишило либидо. — Только из дома не выходи!

— Ну, давай, Моня! — кивнул Логинов. — Если что, сразу звони.

— Давай, Витек!

Они пожали друг другу руки, и Логинов направился к выходу из Мониной спальни. В этот самый момент с улицы, из-за плотно прикрытых жалюзи окон, донесся взрыв гомерического смеха. Моня удивленно оглянулся…

48

Двадцать минут Кащеев посидел в своей «семерке», откинувшись на подголовник и прикрыв глаза. Он отдыхал и набирался сил. Ведь играть на этот раз предстояло качественно. И любая фальшь могла привести к тому, что его план затрещит по швам уже в самом начале.

Наконец Кащеев глубоко вздохнул и открыл глаза. Посмотрев на часы, он выбрался из «семерки», запер ее и двинулся к дороге. Там Кащеев пристроился с сигаретой за огромной горой мешков и стал ждать.

Наконец со стороны Симферополя показался знакомый грузовик с тентом. Кащеев чуть сместился. Грузовик сбросил скорость и начал прижиматься к обочине. В тот же миг у Кащеева зазвонил мобильный.

— Да, Толь! — быстро ответил он.

— Это я, Гриш! Прибыли! Куда подъезжать-то?

— Сейчас разберемся! Встаньте пока где-нибудь, а я тебя встречу у центрального входа! Там такой контейнер с тачкой на крыше, видишь?

— Вижу! — отозвался после паузы Непейпиво.

— Подходи к нему, Толь!

Минуту спустя Кащеев вынырнул из бурлящей толпы и тронул за рукав оглядывающегося по сторонам Непейпиво.

— Здорово, Толь!

— Здоров, Гриш! — протянул потную руку Непейпиво.

Выглядел он, как и положено после попойки, — рожа опухшая, глаза красные, губы потрескавшиеся. Кащеев, не давая прапорщику опомниться, тут же увлек его за собой.

— Там, Толь, какая-то фура разгружаться встала! Сейчас глянем, уехала или нет, заодно примем по паре капель, а то я тебя еле дождался! Муторно и башка трещит. А ты как?..

— Да не фонтан, — дернул головой Непейпиво. — Мы вчера что, два пузыря оприходовали?

— Два с половиной, Толь! Ты еще чекушку медовухи где-то взял!

— Во, блин! А я-то думаю, чего так хреново! А это, оказывается, от медовухи!

— Да я тебе говорил, что не надо мешать… Ну ничего, сейчас поправимся!

Выйдя из-за закрытого контейнера, Кащеев извлек из кармана ключи и шагнул к «семерке».

— Знакомый попросил посторожить, — оглянулся он на Непейпиво. — Так что подлечимся культурно!

Будь на месте Непейпиво ментовский опер или военный контрразведчик, его непонятно откуда взявшаяся «семерка» насторожила бы. Но Непейпиво был туповатым прапором, мучимым похмельем. И он покорно плюхнулся на заднее сиденье «семерки». Кащеев быстро обошел машину и забрался внутрь с другой стороны.

— Оп-ля! — проговорил он, извлекая из кармана плоскую чекушку коньяка.

Коньяк Кащеев выбрал неслучайно. Но и это не насторожило Непейпиво. Кащеев наклонился вперед, достал и протянул прапорщику пару пластиковых стаканчиков.

— Держи, Толь!

Непейпиво вытащил стаканчики один из другого и сказал:

— Только мне не полный, Гриш! Мне сегодня еще работать!

— Да нет, по граммуле, чисто для поправки! Вечерком оприходуем! А потом и к твоей Таньке заглянем, насчет женского полу!

— Главное, сразу билет надо у нее найти!

— Найдем, Толь, найдем! — Свинтив пробку, Кащеев начал наполнять стаканчики. — У тебя водила сегодня твой? Или другого дали?

— Мой, — кивнул Непейпиво, жадно глядя на коньяк. — Заец, Иван!

— Ну, давай! — быстро сунул бутылку в кармашек сиденья Кащеев.

Непейпиво протянул ему стаканчик и символически чокнулся:

— Вздрогнули, Гриш!

— Вздрогнули! — кивнул Кащеев и сделал движение, как будто и вправду собирался выпить.

Непейпиво запрокинул голову и натужно вылакал свою дозу. Кащеев же развернулся к дверце, изобразив, будто кого-то увидел через боковое стекло.

— Знакомый идет, — проговорил он, косясь на Непейпиво. — Придется и ему, наверное, налить… Ты с нами примешь, Толь, или баста?

Говоря это, Кащеев развернулся к Непейпиво. Тот уже прикрыл глаза и расслабленно клонился на спинку сиденья.

— Не зна… — проговорил прапорщик и уснул, разжав руку.

Пластиковый стаканчик плюхнулся на пол. Датское снотворное сработало как часы. В основном оно использовалось в наркодиспансерах для снятия синдрома абстиненции. Одной таблетки было достаточно, чтобы буйный алкаш мгновенно провалился в глубокий сон на двое-трое суток.

Кащеев на всякий случай запрокинул голову Непейпиво и влил в него и свой коньяк. Глотательный рефлекс сработал, так что содержимое стаканчика только чуть-чуть вылилось из приоткрытого рта Непейпиво. Но это придало ему более натуральный вид.