Вне Системы. Книга 3 - Ник Тарасов

я же получил новую руну! Дрожащим взглядом я открыл интерфейс и посмотрел на сохранившуюся руну.

«Чужие глаза» — светилась надпись бледно-серым светом.

Я пристально посмотрел на руну, и перед глазами всплыло описание:

Сфокусировав мысли на конкретном объекте, вы можете взглянуть на мир его глазами в реальном времени. Время действия: до истощения энергии. Применение: одноразово.

Что значит «одноразово»? — подумал я, но потом понимание пришло само собой. Скорее всего, это означает: наложил руну, использовал — руна исчезла. Как одноразовый артефакт, который разрушается после применения.

Ну что ж, возможно. Но даже однократное использование могло кардинально изменить ситуацию.

Это очень, очень полезный навык, который, возможно, поможет мне наконец найти Аню. Если я смогу через её взгляд опознать какие-то ориентиры — характерные здания, особенности ландшафта, может быть, вывески или таблички — то зона поиска уменьшится в сотни, если не в тысячи раз.

Я закрыл глаза и попытался вспомнить каждую деталь увиденного. Здания вокруг были явно городского типа — не самодельные лачуги поселений, а настоящие городские строения. Многоэтажки, хоть и разрушенные. Асфальт под ногами, пусть и покрытый трещинами. Это сужало круг до крупных городов или их окраин.

Самое главное — Аня была активна, двигалась, принимала решения. Не пленница, не жертва, а полноправный участник команды. Это означало, что она не только выжила, но и адаптировалась, стала частью группы профессионалов.

Я видел, как товарищи прикрывали её, как координировали действия с её участием. Она была не обузой, а ценным членом команды. Это могло означать только одно — за эти годы она многому научилась, стала настоящим бойцом.

Мысль об этом одновременно радовала и пугала. Радовала, потому что увеличивала её шансы на выживание. Пугала, потому что означала — мир изменил её, как изменяет всех. Та девушка, которую я знал раньше, возможно, уже больше не существовала. На её месте была закалённая боями выжившая, для которой убийство стало обыденностью, а доверие — роскошью.

Но это неважно. Важно было только одно — она жива, и теперь у меня есть шанс её найти. Пусть одноразовый, пусть требующий точного расчёта, но шанс. И я не собирался его упускать.

До вечера мы двигались по дороге, известной только Дмитрию и, возможно, его друзьям — Кире и Александру. Старый пикап трясло на каждой кочке, подвеска скрипела и стонала, но держалась. Ехали не останавливаясь, поддерживая ту скорость, которую Дмитрий только мог выжимать из изношенного автомобиля. Двигатель работал неровно, время от времени начинал троить, но Дима умело играл газом, не давая ему заглохнуть.

Я сидел в кузове, прижавшись к кабине спиной и пристально вглядывался в горизонт, периодически проверяя интерфейс — система показывала, что поблизости нет активности других игроков. Это было хорошим знаком. Перед глазами только пылевое облако от наших колёс и пустая дорога, уходящая к горизонту. Я так и не заметил каких-то признаков нашего преследования — ни машин вдалеке, ни поднимающейся пыли, ни даже птиц, вспугнутых чужим присутствием.

— Похоже, не пошли за нами, — сказал я, заглядывая в приоткрытое окно-перегородку.

— Рано радуешься, — ответил Дима, не отрывая взгляда от дороги. — Эти ублюдки могут появиться в любой момент. У них техника получше нашей корыта.

Тем не менее, это давало надежду на то, что нам удастся избежать столкновений в дальнейшем с той группировкой, которая устроила бойню. Но надежда — понятие относительное. Сегодня ты в безопасности, а завтра можешь проснуться с автоматом у виска.

Вика пересела с раненому Саше, периодически проверяя его пульс и меняя повязки. В её инвентаре как и в моем лежали медикаменты, которые мы раздобыли с лута и отмеченных системой точках в червоточинах — несколько флаконов антибиотиков, болеутоляющие, бинты. Система аккуратно распределила их по ячейкам, показывая количество и качество каждого предмета.

— Как он? — спросил я, оборачиваясь.

— Держится. Температура спадает, дыхание ровнее стало, — ответила она. — Но нужен покой. Долго так ехать нельзя.

Когда день стал близиться к завершению и солнце начало садиться за горизонт, Дмитрий сбавил скорость, внимательно всматриваясь в придорожные ориентиры. Наконец он резко свернул с накатанной дороги куда-то в сторону леса, туда, где между деревьев виднелась едва заметная колея.

— Приехали? — спросила Кира, которая всю дорогу молчала, глядя вперед.

— Почти, — ответил Дима. — Ещё немного.

Пикап медленно въехал в лес, ветки царапали по крыше и бортам. Проехав ещё какое-то время по едва заметной колее, которая то появлялась, то исчезала среди корней и опавшей листвы. Деревья сомкнулись над головой, создавая зелёный туннель. Воздух стал прохладнее, пахло хвоей и прелой листвой.

Судя по всему, что мы удаляемся от основных троп и дорог. Хорошее место для передышки.

Уже почти в сумерках, когда стемнело настолько, что пришлось включить фары, Дима остановил автомобиль на небольшой поляне между соснами.

— Дальше пешком, — сказал он, глуша двигатель.

Тишина после многочасового движения показалась оглушительной. Только шумел ветер в ветвях да где-то вдалеке ухал филин.

— Далеко? — спросил я, разминая затёкшие ноги.

— Да нет, метров пятьдесят, — ответил Дима, доставая из багажника рюкзак и автомат. — Но машину лучше здесь оставить. Меньше шансов, что заметят.

Мы осторожно подхватили под руки Сашу, который пришёл в сознание. Он опирался на нас всем весом, еле переставляя ноги. Кира взяла его рюкзак.

Пошли в указанном Дмитрием направлении, продираясь сквозь кустарник и обходя упавшие стволы.

Да, действительно, через каких-то пятьдесят метров мы вышли к какому-то озеру. На берегу лес резко расступился, и в сгущающихся сумерках была видна водная гладь, отражающая последние лучи солнца. Тут же показалась довольно крепкая изба или домик — сруб из толстых брёвен, с покосившейся, но ещё крепкой крышей.

— Пошли в дом, — сказал Дмитрий.

— Хорошее место, — ответил я, оглядывая окрестности. — Скрытно, вода рядом, лес защищает от ветра.

— Да, часто пользуемся. Мы тут уже лет пять останавливаемся, — пояснил Дима, отпирая массивную дверь. — После того как мир изменился, таких укромных уголков осталось немало.

Мы вошли в дом, и Дмитрий откуда-то достал керосиновую лампу. Зажёг фитиль, и стало видно обстановку. Да, домом действительно пользуются — вдоль стен были сколочены топчаны, порядка семи штук. В центре стоял крепкий деревянный стол, явно самодельный, но добротный. На топчанах лежали матрасы — не новые, но чистые и сухие.

— Ну хорошо хоть не на сырой земле ночевать, — подумал я вслух, помогая уложить Сашу на