В самом Сердце Стужи - Александр Якубович

как. Показал, что не боится меня и моих головорезов. Готов драться в равном числе даже против всадников.

Я тоже решил продемонстрировать добрую волю. Поднял левую руку и легким движением пальцев приказал своим парням спешиться.

Моему приказу они последовали неохотно. Сущность наемников претила им так легко расставаться с конным преимуществом, но после того, как на землю спрыгнул Грегор, остальные последовали его примеру. Последним вылез из седла, конечно же, Ларс. Не потому что он не подчинялся моим приказам, а потому что до последнего ожидал подвоха и готовился вернуться в седло, как самый умелый мечник среди присутствующих. Да, Ларс был крайне хорош, я мог с ним справиться только из-за нашей разницы в росте и весе. Будь мы с ним одних размеров, именно он стал бы командиром отряда, а также бароном северного надела. И я очень надеялся, что Ларс задумывался об этом не слишком часто.

— Мне сказали, причиной вторжения стала какая-то девка, — начал граф. — Вы сегодня забрали мою дочь и спешно покинули поместье. Что вам понадобилось вновь в моем доме, барон Гросс?

— Леди Эрен требуется служанка, в моем отряде нет женщин, мы не предусмотрели этот вопрос, — прямо ответил я, опуская меч в ножны и снимая шлем.

Граф мелко кивнул, будто бы одобрял такое мое поведение. Мы сейчас были с ним как две собаки, которые пытались решить, драться им друг с другом или все же разойтись миром. И я не планировал провоцировать этого мужчину. Все, чего я сейчас хотел — забрать Лили и убраться из этого поместья навсегда.

— Эрен теперь ваша ответственность, а не моя, — продолжил граф Фиано. — Но вы почему-то решили, что можете вломиться в мой дом и красть моих слуг…

— Ваш секретарь угрожал отсечь руку вольной девушке за лживое обвинение в воровстве, — перебил я графа Фиано. — Я скорее спасал поданную Его Величества Эдуарда от произвола, милорд.

От упоминания короля граф Фиано сжал зубы. Вот и все, попался. В отличие от любого наемника из этого мира, я прекрасно понимал, что такое юридические тонкости. Я столько сотен часов провел по всяким коридорам, медкомиссиям и прочим богадельням для получения пенсии по инвалидности, что не пересказать! И даже если отбросить мой колясочный опыт, были еще суды с работодателем по нарушению техники безопасности и отсутствию ограждения, из-за которых я и сорвался с высоты, раздробив себе таз и позвоночник при падении.

Так что как играть формулировками и на что давить, чтобы было больно — я знал превосходно. Потому что сам прошел через такие юридические пинки.

— Если девушка что-то украла, у вас должен быть протокол дознания, это обязанность владельца земель. После оповещение королевского стряпчего о преступлении и окончательно разбирательство с судом… А что я вижу? Судя по крови, девочку пытались засечь до смерти, совершая произвол, — продолжил грузить я графа.

Я отступил назад и, схватив Лили за локоть, заставил ее сделать шаг вперед и крутануться на месте. Смущенная, Лили ойкнула, но свою роль выполнила — свет факелов и ламп выхватил бурые кровавые пятна на ее юбках.

Скорее всего, ничего опасного. Господы-аристократы секли своих слуг, даже вольных, но за другие провинности. Обычно — за леность, или там за то, что поджирают на кухне. Кража целого зимнего плаща — а это довольно дорогая верхняя одежда — уже тянула на «уголовку», которую тоже должны были документально оформить. Это холопов или своих дружинников граф мог судить сам, а вот с вольными дела обстояли куда сложнее. И мы оба это знали и понимали.

— И чего вы добиваетесь? — прямо спросил граф, не отводя взгляда.

Что-то было в его выражении лица странное. Мне кажется, или граф Фиано был не в курсе того, что происходит в его доме? Скорее всего так, потому что воинственность моего почти-тестя куда-то ушла.

— Я хочу выкупить контракт этой девушки, — примирительно сказал я. — Только и всего. Уважаемый граф Фиано, моей невесте нужна слуга. Повторюсь, мы это не предусмотрели, так как в отряде одни лишь мужчины.

Граф еще раз посмотрел мне прямо в глаза, и ничего хорошего я в его взгляде не увидел. Он все еще считал меня выскочкой и головорезом, а себя — жертвой произвола короля Эдуарда. Впрочем, так оно и было.

— Пройдемте в дом, я найду документы, и мы перепишем грамоту о найме, — наконец-то сказал он.

Я согласно кивнул, передал шлем Ларсу и, придерживая меч в ножнах, отправился вслед за хозяином поместья.

Оформить нужный документ оказалось даже проще, чем я думал, и уже через полчаса, усадив Лили на седло перед Грегором, мы поскакали обратно в город.

Глава 6

Эрен

Когда странная троица вышла за порог, я с удивлением обнаружила собственное волнение.

Что это такое? Те самые перемены, которые поднимались волной в груди, когда я собиралась покинуть отчий дом, или непонимание происходящего?

За все прошедшие девять жизней я ни разу не вступала в брак. После того, как столичный повеса разбил мое сердце, меня ожидали только любовники и случайные связи. Слишком глубоки были раны, нанесенные мне мужчинами во времена юности, слишком много недоверия я накопила к тем, от кого зависела каждая моя жизнь.

Ни семьи, ни детей — более-менее приблизилась к статусу замужней дамы я во время восьмого перерождения, когда жила экономкой в доме моего брата Антонио. Там я выполняла большинство хозяйственных функций благородной жены, так как тогдашняя супруга моего братца была слаба здоровьем, да и умом не блистала.

Но чтобы стать полноценной баронессой?

От волнения меня даже чуть замутило, но я быстро взяла себя в руки. Успокойся, Эрен, суммарно твой возраст перевалил за сотню лет, о чем вообще твои тревоги? Тем более барон Гросс, судя по тому, как он говорил и держался, был жалованным дворянином и командиром отряда наемников, а это значит, что каждый его день — полон риска, крови и сражений. Северные земли — место неспокойное, так что ты в любой момент можешь остаться вдовой. А учитывая его шаткий статус, никто меня вдовствующей баронессой на севере не оставит, а если баронство персональное, то даже наследник не поможет. Вполне возможно, что моя нынешняя жизнь повторит предыдущую, потому что придется уйти служить в храм — отчий дом вряд ли примет меня обратно.

От этих мыслей — о необходимости производства