Месть черного паука - Виктор Мясников

На самом деле горздравовские боссы не реформы проводили, а занимались тем же, чем и прочие крупные чиновники, бесконтрольно распоряжавшиеся бюджетными деньгами - перекачивали эти самые деньги в свои карманы. Их сыновья, зятья и прочая родня насоздавали посреднических и торговых фирм, которые втридорога поставляли в область лекарства, медицинские препараты, оборудование и все остальное, а папашки заключали с ними сделки. И от подотчетных больниц требовали того же самого. Строптивых главврачей вообще оставляли без финансирования и наказывали разными подлыми способами.

Ляпунов, когда ему приказали подписать договор на покупку трех лимузинов вместо оборудования для ожогового отделения, встал на дыбы и учинил скандал на всю область. Естественно, его тут же уволили. Ляпунов подал в суд. Пресса и телевидение создали из него образ героя, спасителя детей и защитника народных интересов. Понятно, что Ляпунова активно поддержали некоторые политические партии и движения, которым как раз не хватало популярности и известности.

Суд Ляпунова восстановил на работе. Правда, за полгода его отсутствия в больнице все вопросы финансирования оказались решены. Ставленник горздрава, выполнявший обязанности главврача, закупил пресловутые "вольво" с последующей передачей их в гараж вышестоящей организации, а взамен получил мини-грузовик "газель". Еще он сделал кое-какие кадровые перестановки и провернул несколько столь же выгодных операций, поставивших больницу на грань разорения. А ожоговое отделение просто ликвидировал за ненадобностью. Тем паче, что по причине отсутствия необходимого оборудования, оно не могло нормально функционировать.

Восстановленный в должности Ляпунов попытался опротестовать незаконные на его взгляд сделки. Но не тут-то было. Два из трех "вольво" уже возили руководителей не городского, а областного здравоохранения. Что касается ожогового отделения, то его ликвидация производилась в рамках все той же реформы и должна была сэкономить большие средства, растрачиваемые, вроде бы, попусту. Ведь ожоговое отделение в основном пустует, а зарплата персоналу идет. Да ещё всякие накладные расходы.

А в области имеется целый ожоговый центр, который тоже обычно пустует. Его создали после кошмарного взрыва магистрального газопровода на границе Челябинской области и Башкирии, когда в эпицентре адского пламени оказались два пассажирских поезда. Более семисот человек тогда сгорело заживо, а несколько сотен обожженных развозили по всей стране, раскидывая по всем мало-мальски пригодным больницам. Потом были ещё взрывы, пожары, катастрофы и Чечня.

Но Ляпунов продолжал вопить на всю область, что обожженных детей надо лечить в детской больнице, что у них иная физиология и психика, чем у взрослых. Тогда на помощь горздраву пришел облздрав, ликвидировав и областной ожоговый центр, и заявив, что на его месте будет создан центр медицины катастроф со специализированным детским отделением. Никакого центра, понятное дело, никто создавать не собирался, помещение отдали в аренду одной из сыновье-дочерних фирм, а всем шибко грамотным дали понять, что бороться бесполезно. После этого Ляпунова снова уволили, но теперь уже совершенно законно, в связи с реорганизацией больницы, выплатив все причитающиеся компенсации и наградив почетной грамотой.

По всем канонам современной российской жизни Ляпунову оставалась одна дорога - в большую политику. Народ любит пострадавших от власти, так что Ляпунов легко стал членом Областной Думы. Активно поддерживавшие и направлявшие его политические движения, в меру демократические, в меру оппозиционные, опиравшиеся на горнодобывающий север области, продолжали и дальше его направлять, стараясь сильнее обозначить свое присутствие в Думе.

Самого Ляпунова большая политика тяготила. Он бы предпочел стоять у операционного стола, но кто бы его туда пустил? Впрочем, пустили бы, может, даже заведующим отделением в рядовую больницу взяли, но при случае растоптали бы, смешали с дерьмом и облили грязью. А с хирургами такие случаи периодически приключаются - специфика работы.

Вот и приходилось ковыряться в проектах областных законов, сочинять разные умные бумаги и разбираться в хитросплетениях политических интриг. Хорошо, помощники помогали: юристы, политологи, журналисты и просто толковые ребята. А за ними маячили солидные фигуры глав администраций северных городов, директоров шахт и металлургических заводов. Все вместе они двигали Ляпунова дальше, в Государственную Думу.

Иногда Ляпунов чувствовал себя марионеткой в чужих опытных руках, и в то же время прекрасно сознавал, что без них он никто, полководец без армии. И в конечном счете, принимаемые в Думе местные законы шли во благо области и людям, её населяющим. И с его помощью получали поддержку не просто горнодобывающие предприятия Северного Урала, а предприятия градообразующие, от существования которых зависела жизнь целых городов.

Да, он лоббировал интересы шахтеров и металлургов, учителей и врачей горно-таежной глубинки и мог этим гордиться. Некоторые депутаты лоббировали в пользу банкиров, крупных предпринимателей и держателей солидных пакетов акций, поскольку это они провели этих людей в Думу, они заправляли в местных отделениях известных партий и при желании сами могли быть избранными в Думу.

Сейчас на освободившееся место в Госдуму баллотировалось в общей сложности двенадцать кандидатов. Главную массу составляли так называемые бизнесмены. Четверо из них находились в данный момент под следствием, ещё двое в любой момент могли приобщиться к подписке о невыезде. Как полагается, было по кандидату от главных партий: от пенсионеров-зюгановцев, от скандалистов-жириновцев, от прогубернаторских "преображенцев" ("Преображения Урала", стало быть) и, в пику им, от извечных оппонентов-"нашгородцев" (движение "Наш дом - Наш город"), державших сторону мэра Екатеринбурга.

Особняком стояли Ляпунов и Будякин. Людей искушенных удивляло присутствие в списке заместителя главы городской администрации, поскольку движение "Наш город" выдвинуло своего кандидата, поддержанного самим мэром. Или выдвинутого мэром и поддержанного движением, неважно. Политологи-аналитики видели в этом закулисную борьбу за власть внутри городской администрации, а так же личные амбиции Серафима Будякина, регулярно совершающего попытки стать депутатом. Правда, все эти попытки заканчивались провалом, и сейчас рейтинг Будякина был удручающе низок. Пророчили, что нынешний провал ему дорого обойдется, мэр с ним разделается, уволив на все четыре стороны, чтоб больше не портил политическую игру и не вносил раздора в единую команду.

А вот шансы Ляпунова котировались очень высоко. Народ его помнил и любил, сочувствовал и связывал с его именем свои надежды на нормальное здравоохранение. Почему-то большинству пенсионеров, а это, как известно, главные избиратели в стране, казалось, что достаточно выбрать врача Ляпунова в Госдуму, и сразу в поликлиниках будет порядок, лекарства подешевеют, а медицинские хапуги-чиновники добровольно сдадутся в тюрьму для заслуженной отсидки.

Когда Будякин пригласил к себе в кабинет руководителя "Бюро социальных технологий" и предложил заняться его избирательной кампанией, Горялов спросил:

- А вы, простите за глупый вопрос, чего, собственно говоря, хотите от этих выборов? Если просто себя показать и людей посмотреть, так вам ничего не стоит найти исполнителей среди тех, кто от вас зависит.

- Мне надо в Госдуму, - насупился Будякин. - Говорят, вы способны любого провести в депутаты. Это действительно так?

- В принципе, пожалуй, - скромно ответил Горелов. - Но тут необходимы две вещи. Первое - деньги, второе - кандидат делает и говорит только то, что я ему советую.

- Деньги - не вопрос, - отмахнулся Будякин.

- Вопрос, ещё какой вопрос! - не согласился Горелов. - Минимум двести тысяч долларов, а лучше триста. - Он испытующе взглянул в глаза онемевшему от таких цифр Будякину и добавил: - При условии, что другие претенденты не бросят в бой такую же сумму. Тогда придется ещё добавлять.

- Совершенно несуразные цифры! - Будякин обрел дар речи. - Я понимаю двадцать тысяч зеленых, это примерно семьсот тысяч рублей. По-моему, более чем достаточно.

- Семьсот тысяч - это гонорар моим аналитикам. - Горелов оставался хладнокровен. - Откровенно говоря, меня удивляет ваша, так сказать, экономность. За два месяца депутатства вы спокойно вернете эти двести тысяч, а потом будете получать уже чистую прибыль.

- А с чего вы, Валерий Иваныч, решили, что у меня есть такие деньги?

- Вы спросили, сколько это будет стоить, я назвал, - в голосе Горелова чувствовалось плохо скрываемое раздражение, - а ваши финансы меня не касаются. Если вы за два месяца сделаетесь любимцем народа, истратив всего двадцать тысяч долларов, я вам в ноги поклонюсь и столько же заплачу за науку. Если любимцем не сделаетесь, вас сожрут с потрохами, и тогда за вас никто ломаного гроша не даст.