Вишенка на торте - Кристофер Дж. Брайс

тем, что он пытается установить со мной

зрительный контакт со мной. Большинство спортсменов, которые едут со мной в лифте

проводят время, разглядывая свое отражение в блестящих металлических дверях.

«Это будет мой третий год».

«Вау». Его глаза незаметно расширяются. «Значит, ты младшекурсник?»

«Да».

«Мило. Я...»

«Я знаю».

«Точно». Он нахмуривает брови, придумывая, о чем бы еще спросить. Я молюсь. чтобы

он этого не сделал, но Бог меня не слышит. Ничего удивительного. «Какая твоя любимая

часть работы?»

«Когда тихо». В моем тоне чувствуется раздражение, и я надеюсь, что он понял намек и

замолчит.

«А разве нет?»

«Обычно да. Но в такой день, как сегодня...»

«Что сегодня?»

Мои брови зарываются в волосы, когда я откидываю голову назад, чтобы посмотреть на

него. «Ты шутишь, да?»

«Нет?» Он почесывает голову указательным пальцем, и снова я не назвал это

восхитительным.

«Открытие сезона? Того, в котором ты играешь?»

«О, точно!» Его щеки становятся рубиново-красными. «Это если я найду свою чертову

клюшку».

Чёртову? Какой студент колледжа намеренно подвергает себя цензуре?

«И тут у меня возникает вопрос. Как можно потерять хоккейную клюшку? Разве эти

штуки не большие и длинные?»

Его щеки краснеют, и я не знаю, почему.

«Д-да. Хоккейные клюшки не маленькие. Но я склонен к забывчивости. Особенно если у

меня на уме другие вещи».

«А вчера вечером ты был занят... чем?»

«Честно? Я не могу вспомнить».

Лифт останавливается на третьем этаже, и звонок звенит громче, чем должен заставив

меня вздрогнуть.

«Ты в порядке?» спрашивает Жерард, явно все еще наблюдая за мной.

«Кажется, у меня начинается мигрень».

«Ой. У меня такое уже было. Это отстой».

«Расскажи мне об этом».

Двери раздвигаются, и я выхожу, глубоко вдыхая, теперь, когда я не зажат в крошечной

коробке с массивным хоккеистом.

Жерард встает рядом со мной и кладет руки на бедра. Это действие источает

мужественность, и я отвожу взгляд, пока не выставил себя дураком и не начинаю пускать

слюни.

У одних людей фетиш на ноги. У других - фетиш на мускулы. У меня, Эллиота Джером

Монтгомери, фетиш на руки. А руки Жерарда размером с мою голову. Не могу сказать, когда я впервые понял, что мне нравятся руки.

Однажды я насмотрелся видео, где один парень обхватывал другого за талию, и я

взорвался, как Везувий. Никто об этом не знает. Ни Сара. Ни Джексон. Даже мой

школьный бывший.

«Хорошо. Веди, Эллиот». Он делает жест вперед правой рукой, и мне требуется вся моя

сила воли, чтобы не схватить ее. Почувствовать ее.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, прежде чем двинуться вперед.

Планировка на каждом этаже намеренно запутанная. Она создана для того, чтобы вы

потеряли себя в стопках - в прямом и переносном смысле. Учебные уголки, вырезанные в

стенах, с письменными столами и лампами, словно что-то из академической сказки. А для

тех, кому тесно, расставлены плюшевые кресла клаустрофобии.

Я веду Джерарда по извилистой дорожке к секции ужасов. Он следует за мной, его шаги

тяжелы на тонком ковре. Его присутствие нависает надо мной, не то, что дружелюбный

великан, не знающий, как взаимодействовать с деревенскими жителями.

«Здесь мы откладываем все по жанрам», - объясняю я, скорее для того, чтобы заполнить

тишину, а не потому, что считаю, что ему нужно это знать. «Художественная литература

занимает почти весь этот этаж. Нехудожественная литература - внизу, на втором».

Жерард кивает. «Круто. Я нечасто читаю художественную литературу».

Конечно, не читает. Я представляю, что его вечера заполнены ESPN и протеиновыми

коктейлями. А не романами.

Когда мы поворачиваем за угол, я оглядываюсь на него. «Что ты тогда читаешь?»

«Учебники, в основном». Он пожимает плечами. «Все, что мне нужно для занятий».

Это понятно. Впрочем, если честно, большинство студентов колледжа находятся в той же

лодке. Найти время для приятного чтения сложно, когда ты тонешь в заданиях.

Мы доходим до секции ужасов, и я сканирую полки в поисках любого признака

хоккейной клюшки. Ничего не бросается в глаза.

«Я думал, твоя коллега сказала, что она здесь», - хнычет Джерард, в голосе которого

звучит скорее озадаченным, чем обвинительным.

«Она сказала, что, возможно, здесь. Наверное, кто-то переложил ее». Я начинаю идти к

столам в дальнем конце зала.

Пока мы пробираемся через стопки, я думаю о романтике, секцию, мимо которой мы

только что прошли. Корешки этих книг для меня как старые друзья.

Джексон всегда высмеивает меня за то, что я читаю их - называет домохозяйкой, но

именно они дают мне надежду.

Надежду на то, что однажды у меня будет свой собственный пылкий роман, полный

страстными поцелуями под дождем и искренними признаниями во время прогулок по

пляжу на закате.

Мы доходим до столов, и я спрашиваю у работника, распыляющего дезинфицирующее

средство на все вокруг, не сдал ли кто-нибудь хоккейную клюшку. Она качает головой.

«Похоже, тебе не повезло», - говорю я Жерарду.

«Черт», - повторяет он. Серьезно. Кто этот парень?

Я иду к лифту, полагая, что наши дела закончены, но Джерард задерживается. «Ты так и

не сказал, увлекаешься ли ты хоккеем».

«Я смотрю достаточно, чтобы не отставать от Джексона». Я лгу, потому что ему не нужно

знать правду. «Он одержим». Я одержим.

«Джексон Монро?» Лицо Жерарда озаряется, как рождественская елка.

«Ты его знаешь?»

«Нет, не лично. Но я был на нескольких футбольных матчах. У этого чувака у него

убийственная рука».

«Это точно».

Джексон был звездой нашей команды в колледже с первого курса, а теперь, когда мы

стали юниорами, на него начали обращать внимание скауты. Он даже получает

электронные письма от команд НФЛ, выражающих заинтересованность в подписании

контракта.

Он все это преуменьшает, но я знаю, что он в восторге. Он так много работал, чтобы до

этого момента, и я всем сердцем надеюсь, что у него все получится».

«Этот парень будет на высоте», - говорит Джерард, все еще ухмыляясь.

Я киваю. «Да. Так и есть».

Между нами воцаряется неловкое молчание. Я не знаю, что еще сказать этому огромному

солнечному лучу, который, похоже, решил завести со мной светскую беседу. Я хочу

спросить его, почему он вдруг так интересуется моей жизнью, но боюсь ответа.

«Можно мне воспользоваться туалетом, прежде чем я уйду?» спрашивает Жерард, нарушая тишину.

Я пожимаю плечами. «Это публичная библиотека».

«Точно». Он идет к