Дорога к рыцарству - Михаил Атаманов

– Не стоит уходить далеко от реки, это все-таки ориентир, – высказал свое мнение Серафим. – Прямо здесь можно и заночевать, найти только место посуше, и нас никто не заметит.

Для привала выбрали более сухое место на возвышенности, покрытое сверху густыми завалами веток. Я сбросил вещмешок, развернул и поставил палатку. Потом вернулся по грязи к берегу и набрал воды во все фляги. Серафим уже развел небольшой костерок, повесил походный котелок, налил воды, принесенной мною во фляге. У друга в сумке обнаружился кусок вяленого мяса и брикет какой-то сухой зелени, я достал сухари и соль. Мы сварили импровизированный суп и впервые за два дня нормально поели.

Настроение у меня сразу поднялось. Все было не так уж плохо – мы до сих пор живы и даже более-менее в безопасности, сегодня можно будет нормально выспаться в палатке. Вот только тревожили раны моего друга – у него на спине вздулись две красно-фиолетовых шишки, похожий гнойник образовался на ноге. А опухоль на шее выглядела особенно жутко, увеличившись в размерах и снова загноившись. Я попробовал использовать лечебную магию, но не вышло – мои магические способности на сегодня были исчерпаны, нужно сперва отдохнуть. Пришлось ограничиться промыванием раны кипяченой водой и перевязкой чистыми тряпками. Серафим оживился и отправил меня отдыхать:

– Я подежурю, все равно не смогу уснуть из-за боли в ноге. А тебе надо отдохнуть, завтра будет трудный день. К тому же восстановишь свою лечебную магию. Чувствую, эта помощь мне очень скоро понадобится.

Это был серьезный аргумент, против которого не поспоришь. Я уступил место на коряге и пошел спать в палатку. Отрубился моментально.

Проснулся я от яркого света, день был в самом разгаре. Странно, что Серафим меня не разбудил утром. С самыми нехорошими предчувствиями я выбрался из палатки. Костер ровно горел, рядом имелся достаточный запас нарубленных веток. Друга возле палатки не оказалось, но я услышал стук топора неподалеку и пошел на звук.

Серафим, раздевшись до порток, рубил высокие одеревеневшие стволы гигантского хвоща. Рядом с ним на земле лежало десятка полтора очищенных от веток стволов, очень напоминающих бамбук. При моем приближении потный Серафим с размаху воткнул топор в ближайшее дерево, устало сел на землю и указал на груду нарубленных легких бревен:

– Еще столько же нарубить, и достаточно, – хриплым голосом проскрипел мой друг.

– Достаточно для чего? – не понял я.

– Произносить слова трудно. Горло опухло, – говорил он очень невнятно. – Я ночью все время думал, что нам дальше делать. Удаляться от реки нельзя – в Вечном Лесу мы просто-напросто заблудимся. Да и ходить я уже не могу, больную ногу приходится руками переставлять. Значит, остается плыть по реке. Я утром нашел неподалеку толстый древесный ствол, думал лодку сделать. Но обрабатывать его топором слишком долго, а выжечь сердцевину не вышло – она вся сырая внутри. Поэтому будем делать плот. Веревка у меня есть, да и у тебя я тоже видел моток. Сейчас я буду дальше рубить, а ты перетаскивай срубленные стволы ближе к реке. Там на берегу свяжем бревна и поплывем.

Я, как мог, подлечил раны Серафима и сразу принялся за дело – хватал сразу по два-три длинных ствола и тащил через кусты и грязь к реке. Потом мы вместе принялись вязать плот, стоя по пояс в холодной воде. Сначала думали, что достаточно будет одного слоя бревен, но однослойный плот шатался и постоянно перекашивался, поэтому пришлось вязать бревна в два слоя. В итоге у нас получился неплохой устойчивый плот метра три шириной и примерно пяти метров длиной. Я вырезал пару длинных шестов, привязал к остатку веревки разлапистое корневище для импровизированного якоря и закинул его на плот. Серафим налепил плотный толстый слой грязи в углу плота, собрал в котелок горячие угли, оставшиеся от нашего костра, и перенес горячий котел на эту грязевую подкладку.

– Погода хмурится, может дождь пойти. А так у нас огонь с собой будет, сможем заново развести костер. Да и нога больная страшно ноет от холода, а так хоть смогу греться в пути.

Я собрал остатки дров, свернул палатку. Залил водой кострище и потащил вещи на берег. Закинул сумки, залез сам. Наш плот отлично выдерживал вес двух человек с вещами.

– Ну, помоги нам богиня судьбы Фаэтта и бог мореплавания Нирус! – произнес Серафим.

Я оттолкнулся шестом от берега, и наше путешествие по реке началось. Мне удалось довольно быстро вывести плот на середину реки, и течение понесло нас мимо заросших берегов. На стремнине шест не доставал дна, и выравнивать плот не получалось. Нас крутило и разворачивало, временами мы продвигались задом наперед. Но, так или иначе, мы плыли по течению. Оказалось, что путешествовать на плоту даже приятно. Лишь изредка из воды торчали притопленные коряги, приходилось от них отталкиваться, чтоб избежать столкновения. Вскоре я уже приноровился, и такие препятствия не вызывали никаких сложностей.

Пошел дождь. Бревна под ногами стали скользкими, приходилось осторожнее передвигаться по плоту. Серафим, укрывшись плащом, сидел у котелка с углями и поддерживал огонь. Ему становилось заметно хуже – его тряс озноб, даже жар от углей не согревал. Серафим израсходовал последний пузырек с лечебным зельем и пребывал в прескверном настроении. Он, на чем свет стоит, ругал сырую погоду, зловещий лес вокруг, непрекращающийся дождь, холодную реку, поход в форт и отсутствие еды. Моя жреческая магия позволяла еще один раз наложить малое лечение, но я берег заклинание на вечер.

В реку влился большой приток справа, она стала шире и полноводнее, а течение ускорилось. Местность тоже стала меняться – на смену топким берегам с зарослями хвоща и кустов по обеим сторонам реки пришли высокие камыши, левый берег становился все выше и обрывистее. Появлялось больше живности, я видел множество водных животных, похожих на ондатр, у правого берега плавали стаи уток. Вот только ловить их было нечем. Как нечем было и удить плескавшуюся в изобилии рыбу. Я видел целые стайки мелких рыбешек, видел экземпляры и покрупнее. Голод все ощутимее напоминал о себе, и, как я ни старался не думать о еде, мысли все равно возвращались к уткам и рыбе… Эх, был бы рядом со мной сейчас Сергей, с грустью думал я, вот у кого всегда получалось совершенно непринужденно, как бы между делом наловить рыбы, насобирать ягод или грибов, настрелять дичи.

Река сделала резкий поворот, удержаться посредине без нормального весла не получилось, и наш плот отнесло к заросшей кувшинками и ряской болотистой заводи. Бревна плота, хоть мы и очищали их от веток, запутались в речных водорослях. Плот встал как вкопанный – ни туда ни сюда. Помощи от Серафима ждать не приходилось, он с каждым часом чувствовал себя все хуже и хуже, бредил и стонал. Пришлось мне раздеваться и с ножом в руке лезть в воду. Работа оказалась не такой простой, как я предполагал: десятки, если не сотни, стеблей зацепились за днище плота и держали нас якорем. Когда же я отрезал последние плети водорослей и начал выталкивать неповоротливый плот с мелководья, вдруг услышал голос с берега:

– Так вот вы где! А мы вас ищем-ищем по всему лесу…

Я обернулся. По болотистому берегу, весь мокрый от дождя, приближался мужик-селянин, ведя за узду свою кобылу. Я сразу узнал эту парочку метаморфов и в ужасе принялся изо всех сил толкать плот, крича другу:

– Серафим! Возьми шест и помоги мне столкнуть плот! Скорее! Да проснись же!

Но Серафим крепко спал и меня не слышал. Плот очень медленно разворачивался, уходя на стремнину. Я залез на скользкие бревна и, подхватив шест, стал отталкиваться от дна. Наши преследователи не успевали за нами – они только-только подошли к кромке воды, а плот уже выходил на стремнину.

– Глупец! Ты лишь приблизил свою смерть. Вода – наша родная стихия! – проговорила лошадь молодым женским голосом, после чего начала меняться.

У нее стали укорачиваться ноги, а туловище, наоборот, удлинялось. Морда животного вытягивалась, появились острые зубы, хвост быстро удлинялся, становясь широким и плоским. Уже через пять – семь секунд вместо лошади на берегу появился зубастый гигант, нечто среднее между зубастым тритоном и крокодилом. Беззвучно, без единого всплеска тварь погрузилась в темную воду. Селянин же пошел за нами вдоль берега и продолжал злорадствовать:

– Долго же мы за вами гонялись! Трудной вы оказались добычей – осторожной, быстрой и сообразительной. Хотя после паутины глупо было пытаться заманить нас в муравейник. Вы, люди, вообще считаете себя умнее всех остальных. Но есть расы подревнее и поопытнее. Мы намного древнее, и ваши попытки обмануть нас лишь ненадолго продлевали вашу агонию. Но любое преследование рано или поздно заканчивается. Я бы и сам первым накинулся на вас, но моей сестре нужнее жизненные соки – ей скоро предстоит деление. И какая ирония судьбы в том, что именно убийцы одного из наших собратьев дадут необходимый материал для появления на свет новых братьев и сестер!