Строптивая игрушка для принцессы (СИ) - Кристина Миляева

мне никчёмные людишки. Сейчас вся его жизненная сила была сконцентрирована вокруг оттопырившегося члена, и он едва соображал, поддаваясь магии, эмоциям, зелью и собственному возбуждению. Он проигрывал, а наш спор никто не отменял.

Его вспотевшее тело облепили жемчужные простыни, пропитавшиеся кое-где кроваво-красными следами. Такое мощное и прекрасное, в это мгновение оно принадлежало лишь мне. От макушки до самых кончиков пальцев. Я прекрасно умела вести свои игры. Когда ты каждый миг стоишь лицом к лицу с собственной смертью, непроизвольно учишься играть по выпавшим правилам. Иногда финал определяется лишь за долю судорожного вздоха и распускается цветами ненависти в сердце того, кто больше не воскреснет.

Всё возбуждение от эротического зелья развеялось в тот же миг, как я поняла, что он осознал, что резкий голос явно принадлежал не его возлюбленной принцессе, ради которой Эндер пошёл на войну с моей страной. По венам растеклось прохладное, словно ледяная вода, ощущение досады. Я так надеялась на то, что это закончится быстро и безболезненно. Но, похоже, придётся применить силу, сломать его и заставить подчиниться моей воле. Сделать так, чтобы сам принял меня, как свою госпожу. Что же не впервой. Остальные прекрасно принимали это и в конечном счёте уже даже без магии подчинялись мне.

Мой голос стал каким-то металлическим и срезонировал по его барабанным перепонкам, словно затяжной ливень по крышам домов. Громкость звука изменялась так, будто расходилась от эпицентра кругами и тухла на границе видимости светового пятна вокруг нас. Давно мне не приходилось колдовать так много и так тщательно. К тому же противник был практически бесстрашным воином, на чьих чувствах и эмоциях я так нагло пыталась сыграть. Ну, не первый и не последний мой котик приходил ко мне не по доброй воле. Таких экземпляров терять было нельзя. Это слишком редкий зверь, дабы отдать его другой.

Неплотно запахнутые золотисто-кремовые шторы на окне спальни подсвечивали пространство проникающим с улицы лунным сиянием. Изрисованный золотым узором полог, который уже давно никто не отвязывал от столбиков по углам моей кровати, позволял в полной мере видеть окружающее пространство. Я до сих пор считала, что такие просторы могут сыграть с несведущим в королевских делах злую шутку, особенно учитывая общее затруднительное положение наследников в этой сумасшедшей семье. Открытое пространство хорошо просматривалось, подставляя под удар, если не знать, как обезопасить себя.

Неровный лунный свет очертил волны эбонитово-чёрных волос, частично скрывающих отросшими прядями лицо с темными, блестящими гневом глазами. Вся его поза, судя по характерным изгибам, явно свидетельствовала о том, что он готов бросится на меня и разорвать в клочья. Казалось, что даже полная нагота его не смущала. Напротив, делала сильнее и могущественнее. И это будоражило меня, подливало масла в огонь страстей и лишь сильнее упрочило моё желание заполучить генерала себе в единоличное пользование на долгие, долгие годы и желательно безвозмездно!

Глава 8

В абсолют

Мощная фигура сдвинулась с места и дёрнулась в мою сторону с какой-то особой, почти кошачьей грацией, словно дикое животное, приготовившееся к прыжку. Стало очевидно, что в силах мы не равны. Всё же великий воин, признанный героем в половине мира, и полусумасшедшая ведьма, которую считают отбросом. Я понимала, что пытаться противостоять ему, используя свою собственную силу, не имело никакого смысла, причём не только благодаря общей физической мощи, но и из-за так некстати проявившегося физического интереса. Почему-то внутри всё трепетало и щекотало, от желания узнать, что же будет дальше.

Я сразу же узнала этот безумный блеск в его глазах, которые буквально метали гром и молнии. Вокруг него витал особый, какой-то греховный аромат смерти, тлена, крови и возбуждения. Я на физическом уровне ощущала, как у бравого вояки в голове шло противостояние добра и зла. Когда желания брали верх над голосом разума и затмевали всё на свете. Я была уверена, что, учитывая исключительную преданность, которую Эндер питал к своему господину, серьёзная опасность мне едва ли грозила. Всё же король уже мёртв, добивать кронпринцессу он не осмелится, чтобы окончательно не погрузить континент в хаос войны.

Тёмный, словно ночное небо, аромат достиг ноздрей, поднимая не только редкие волоски на руках, но и едва ощутимо увеличивая напряжение в паху, клубясь в желудке тугим комком предвкушения. Внутри разлилось неприятное ощущение, похожее на внезапную агрессию и жажду крови. Даже малейшее движение вызывало во мне тягостное желание опрокинуть его, связать и вытрахать так, чтобы скулил и молил о пощаде. Но, несмотря на то что любое проявление такой агрессии при неподготовленном тельце, было непривычным явлением, вся ситуация в целом казалась довольно-таки заманчивой и интригующей.

Ибо Эндер, как послушная собачка, не двигался с места, наблюдая за каждым моим вздохом, и словно раздумывал над тем: придушить или не придушить. В его теперь хорошо различимых зрачках светился хищный голод, откровенное желание сперва поиграть со своей жертвой, а затем беспощадно расправиться с ней. Горячая алчность поднимала в нём голову, интерес к боли и страх покориться ему. Всё это я видела не впервой. Достаточно чуть нажать на правильные точки, и он сам сдастся мне, покорится и подставит пузо, чтобы я похвалила своего мальчика.

Сложно описать все те эмоции, которые испытывала я, когда он оказался достаточно близко к грани пропасти, но не позволял себе сделать этот шаг. Держался из последних сил и надеялся на то, что самоконтроль вывезет. Я была непредсказуема и психически неуравновешенна, о моих привычках истязать пытками всех сирых и убогих, слагали легенды. Но ничего не подозревающую жертву было не так приятно мучать, чем ловить такие реакции от того, кто знал, что боль и пытки могут быть разными. Он уже видел и даже на себе прочувствовал, что те, кто попадали в мои руки, переворачивали все события с ног на голову, лишь бы сохранить свою гордость и достоинство. Кто бы признался, что принцесса, которую они должны были убить, забрала самое ценное — девственность их драгоценной задницы. Ни один в таком не сознается миру.

И никогда не скрывала того, что если мне вдруг потребуется, то я и глазом не моргнув поставлю на колени любого. Я вела себя словно кошка в поисках новой добычи, такой добычи, как Эндер. Сладкой мышки, которую поймают, чтобы поиздеваться, а после глупая игрушка сама приползёт и будет унижаться, моля взять её обратно. Всё же, тот, кто побудет со мной хоть раз, уже не сможет смотреть на мир прежним взглядом. Я надеялась,