Беременна от сына президента (СИ) - Попова Любовь

— Ты права. Мне очень хочется, чтобы он увидел меня такой.

Аля и сама отлично выглядит, хотя сегодня играет на ряду с другими скрипачами.

В концертном зале мы появляемся за час. Я сразу чувствую себя неуютно от посторонних, настырных взглядов.

Но все меняется, когда я сажусь за рояль, мир исчезает, когда я начинаю петь.

Теперь для того, чтобы он меня услышал.

Музыка льются из под моих пальцев. Музыка слово адреналин течет по крови. Мой голос звонкий, надрывный, зовущий того единственного, кто снимет с меня клеймо шлюхи и наденет статус своей жены. Я верю, верю, он не обманет.

Продолжаю петь, в какой-то момент смотрю в зал. Из-за софитов ничего не видно, но в какой-то момент я почти тактильно ощущаю на себе взгляд. Обжигающий как клеймо. Карим здесь. Он пришел! Он следил за мной и знал, в какой момент появится!

Зал взрывается аплодисментами. Я выхожу поклониться и получаю букет от своего преподавателя, который называет меня восходящей звездой.

После моего выступления зрителей ждет еще целая концертная программа, а меня ловит наш преподаватель. В голову сразу приходят слова Али о его наклонностях. Но сейчас в такой толпе он явно проявить их не сможет?

— Арина, девочка моя, вы были великолепны. С вами хочет познакомиться один менеджер. Я говорил вам, что у вас большое будущее? — он буквально тащит меня в коридор, где очень тесно из-за людей ожидающих своего выступления.

— Прямо сейчас?

— Да, да, вот он.

— Вы очень талантливы...

— Настоящий алмаз, но нужна тонкая огранка, — знакомит он меня с седовласым довольно известным композитором, но я не могу слушать, не могу дышать, потому что за их спинами оказывается тот, кого я так сильно жаждала увидеть.

Глава 10.

— Вы Петр Сергеевич, совсем девушку засмущали.

— О боже, — преподаватель разве что за сердце не хватается, когда к нашей троице подходит Карим, при этом смотрит на меня, иногда в вырез платья. – Карим Артурович, какая честь. Наслышан про ваш проект, это так облегчит жизнь горожан. Удивительно вас тут увидеть! Вы любитель музыки?

— Только самой искренней. Ваша ученица?

— О да. Ариночка, познакомься, это сам Карим Артурович, сын нашего многоуважаемого президента. Петр Сергеевич, вы же знакомы?

Продюсер тоже жмет руку Кариму.

Я не двигаюсь, не могу даже, кажется, дышать. Я столько времени провела в мечтах о нем, что кажется, не могу даже поверить, что вижу так близко. Руку протяни и почувствуешь его, чуть шершавую ладонь.

Он сжимает мою крепче, чем надо, словно говоря, что он рядом, что никуда не делся, что думал обо мне все это время.

Его глаза горят огнем, который я так часто вспоминала.

Карим, мой Карим прямо здесь. Хочется закрыть глаза и завизжать от радости! Но я держу марку, стараясь не подставлять его. Думаю, место нашего знакомства для общественности должен стать этот концерт, а не притон в области.

Карим кивает, и я без слов понимаю, что мне нужно отойти, чтобы потом встретиться с ним. И я бы выполнила его ментальный приказ, но не могу… Не сейчас, не после столь томительного ожидания.

А если его снова у меня заберут?

Если он снова будет занят?

Не могу двинуться с места, на что Карим реагирует чуть двинувшимися желваками. Дает понять, насколько недоволен. Возможно даже захочет наказать меня, как сделал это тогда, когда положил через колено и отшлепал, когда я плохо сделала минет.

Никогда я не думала, что мне может такое понравится. Но с ним, я поняла, что мне нравится все, чему он захочет меня научить.

— Так у вас планы на юную особу? – вдруг спрашивает он после короткого обмена любезностями. Это выводит меня из транса. – Думаете, у нее есть будущее?

— С таким голосом и данными? Вне всяких сомнений. Вы циник, как я слышал, но меня не переубедите. Верно, Петр Сергеевич?

— Верно. У Арины большое будущее.

Я не сразу осознаю, что обсуждают они меня так, словно меня тут нет. И я не могу понять, почему Карим так пренебрежительно говорит о моем голосе и данных. Ведь он слышал, как я пою, как играю на фортепьяно.

— Я считаю, что она не формат для современной эстрады. А для театра ее голосу не хватает глубины…

— Зачем вы… — пытаюсь встрять, но меня перебивают.

— Не переживай деточка, ну что может архитектор в этом понимать, — встает напротив продюсер, чуть возвышаясь над Каримом за счет своей тяжести. Защищает меня? Но почему меня нужно защищать от Карима?

Обида застревает в горле. Мне глубины не хватает? За что он так со мной?!

Я стою на месте, сжимаю кулаки, чувствую, как краска льнет к щекам.

— Я понимаю лишь то, что в ее внешний образ придется очень много вложить. Косметологи, хирурги, звукачи, не говоря о довольно нестандартной фигуре.

— Я лучшая на курсе, причем тут моя фигура! — пытаюсь вставить слово, но меня снова перебивает Карим.

— Этого недостаточно, чтобы стать известной. Максимум, что тебя ждет с твоими титьками, которые тоже придется приподнимать хирургу — это постель Петра Сергеевича. Но возможно на это и расчёт, м? — он резко смотрит на продюсера. – А потом обязательно поделится с профессором, который регулярно поставляет ему юные дарования.

— Да как вы смеете! Ваш статус не дает вам права разводить напраслину. Пойдем дорогая, не слушай его, — говорит он мне, уводя от Карима все дальше. Заводит в гримерку, где тут же пьет сразу два стакана воды. – Ты посиди тут, переговорю с Петром Сергеевичем. Так его еще никогда не оскорбляли. И не верь не единому слову. Мы еще докажем ему!

Я только киваю, ощущая себя разбитым фортепьянном, клавиши которого еще пытаются создать музыкальный шедевр мечты, но реальность давит инструментом плохого настройщика, ломая меня окончательно.

— Арина, — дверь внезапно открывается, и я резко встаю, видя перед собой Карима. Он закрывается на защелку, поворачивается ко мне.

— Уходи… Ты не тот Карим. Ты другой.

— Ты обиделась?

— Это шутка? Ты меня оскорбил. Принизил мой талант! Назвал почтенных людей сутенерами, а меня…

— А ты не шлюха? — выдает он спокойно, а я задыхаюсь от острой боли. Мысли, что кружились рядом всю неделю обретают голос Карима, формируясь в эту простую, ужасную правду… Все было ложью, я все придумала? Мне нечего терять?!

Резко подбегаю к нему и пытаюсь дать пощечину, но он перехватывает ладонь и качает головой. Вырываюсь, но он разворачивает меня спиной к себе, прижимает так крепко, что не вздохнуть, пуская по телу удушающий жар.

– Конечно ты не шлюха, Ариш… Но могла бы ею стать, если бы согласилась работать с этими пошлыми уродами. Они ломают девочек. Предлагают заоблачные высоты, а потом, наигравшись, выкидывают как мусор, без гроша в кармане.

Эти его слова как летний дождь в июльский зной. Топят мою обиду, превращая боль в удовольствие от близости любимого… Он рядом. Он защищает меня. Я должна ему верить.

Карим ведет носом по моей шее, задевая самые высокие клавиши моего инструменты. Селит в душе мечту, которая чуть не исчезла. Он рядом. Он со мной. Он руками оглаживает грудь, живот, скользит все ниже, не отрываясь, смотрит через зеркало. Он такой красивый. И сегодня я ему под стать. Он так сказал.

— Ты сказал, мне не хватает лоска. Зачем ты так, — пытаюсь чуть отвоевать себе личного пространства, но такое ощущение, что Карим не позволит.

— Я не так сказал. Ты не формат для эстрады, у тебя нет перекаченных— губ, и той манеры, с которой сейчас там можно заработать. Ты другая. Невероятная, милая, привлекательная, но другая.

— Но я хорошо пою.

— Так прекрасно, что у меня стоял весь твой номер. Но твой голос должен звучать не там…

— А где? Где должен звучать мой голос?

— Он должен звучать только для меня, — оглаживает он мою задницу, заставляя каждую струну нерва играть по его нотам. Господи, как же горячо, как влажно.

Мне нужно узнать, почему я не могла дозвониться, но сейчас все что я могу издавать это стон, когда Карим поворачивает мою голову и жадно прижимается к губам.