Идея в семь миллионов - Ежи Эдигей

— А откуда он взял шестьсот тысяч на покупку мастерской? Об этом он не сообщает?

Эля рассмеялась:

— Не сообщает. Уж не подозреваешь ли ты его, Янушек?

— Я всех подозреваю.

— И меня тоже?

— Ну, может быть, для тебя сделаю исключение. А что еще ты слышала о Лисеке?

— Ничего. И вообще я его мало знаю. Я, как тебе известно, работаю в отделе снабжения, а Валендзяк часто подает заявки на запчасти. Несколько раз мне приходилось ездить с Лисеком на базу. Мне он показался симпатичным, толковым парнем.

Более объективную информацию майор решил получить в Жирардове, в местном отделении милиции. Там, разумеется, хорошо знали Януария Годлевского, и репутация у него была неплохая. Знали, что он продал свою мастерскую. Новый хозяин оформляет необходимые бумаги и с первого ноября становится официальным владельцем. Никаких препятствий ему не чинили, не было причин — образование специальное он имеет, к тому же на первых порах рядом с ним будет прежний владелец, что гарантирует качество работ. А в Жирардове автомастерская очень нужна.

Что касается цены — шестьсот тысяч злотых, — то здесь ее считали немалой, но и не слишком высокой. В столице такая мастерская стоила бы намного дороже.

О Мартине Лисеке надажинское отделение милиции располагало скудными сведениями. Знали только, что он живет с женой недалеко отсюда, в поселке Сестшень, у своих родителей, имеющих там дом. Жена не работает, занимается воспитанием двухлетнего сына и помогает по хозяйству. Сама она тоже из крестьянской семьи, откуда-то из-под Груйца.

Посоветовавшись с полковником Немирохом и прокурором, Качановский решил допросить Мартина Лисека. Ему очень хотелось немедленно произвести обыск у него в доме, но прокурор решительно этому воспротивился, так мотивируя свой отказ:

— Если бы этот человек жил в городе, пусть даже таком небольшом, как Надажин, я бы не возражал. Но вы должны знать, что значит визит милиционера и обыск в маленьком поселке. Сразу же пойдут сплетни и пересуды, всю семью Лисеков превратят в воров и грабителей. А в настоящий момент, согласитесь, Мартина Лисека трудно с полным основанием назвать даже подозреваемым, ведь конкретных улик против него нет.

— Шестьсот тысяч злотых в распоряжении такого молодого человека — это, по-вашему, недостаточная улика?

— Всего-навсего косвенная. Не исключено, что в ходе дальнейшего расследования она приобретет силу, а может, и растает, как вот этот дымок моей сигареты. Пока же это только намек на улику. Вы вправе допросить Лисека, даже задержать на сорок восемь часов, если сочтете нужным. Но прошу сделать это как можно деликатнее. А потом мы с вами обсудим дальнейший план действий.

Следуя совету прокурора, Качановский обратился за помощью к жирардовской милиции. Под предлогом совершения каких-то формальностей, связанных с покупкой мастерской, молодого человека вызвали в отделение. Там его ожидал майор Качановский. Мартин Лисек с любопытством посмотрел на него.

— Мне кажется, я вас уже где-то видел, пан майор? А. вспомнил: вы были у нас на заводе, когда случилась кража.

— Да, был. Я веду следствие по этому делу.

— Пан майор… Вы что, хотите мне его пришить? — До молодого человека дошел истинный смысл его вызова в милицию.

— Мы никому не намерены ничего «пришивать», — решительно прервал его Качановский. — Мы ищем преступников, и в связи с этим я хотел бы задать вам несколько вопросов.

— Пожалуйста. — Лисек старался сохранять спокойствие.

— Следствием установлено, что в машине, на которой везли деньги, была переделана электропроводка, — сказал майор. — Под приборной доской похитители поставили выключатель, при его нажатии ток не поступал к стартеру.

— Понимаю, — ответил механик. — Такие выключатели часто мастерят. Правда, по большей части для того, чтобы можно было отключить ток от индукционной катушки к трамблеру.

— Электропроводку в машине Ковальского могли переделать только на территории завода. Ночью его «фиат» стоял рядом с мастерской, под навесом. Вы работали до поздней ночи как раз в те дни, когда это и произошло.

— Да, тогда мы ремонтировали два «зубра». А к машине Ковальского я не прикасался.

— А кто мог это сделать?

— Не знаю. Разве мало народу трудилось во вторую смену? Обычно мы кончали в девять-десять вечера. Во время работы наверняка никто не подходил к «фиату», так как двери мастерской всегда открыты, и, если бы кто-нибудь вздумал копаться в машине Ковальского, его бы обязательно заметили. Но вот позже… Много ли надо времени, чтобы установить такой выключатель? Не больше десяти минут, если все подготовить заранее.

— Нужны инструменты и материал. А они есть в мастерской.

— Кусок проволоки, выключатель, маленькая дрель, — рассмеялся Лисек. — Да все это можно запросто купить на Маршалковской. А потом ночью незаметно вмонтировать. Тоже мне — велика трудность!

— Вот и я считаю, что невелика. Не так уж трудно задержаться минут на десять после работы.

— Пан майор, а вы проверьте. При входе и выходе с завода мы обязаны пробивать карточки. Я никогда не задерживался.

Это был серьезный аргумент. Впрочем, майор и его принял в расчет. Еще когда начальник мастерской давал показания и поручился за своих людей, их приход-уход был тщательно проверен. Действительно, все механики уходили с работы вместе.

- Вы купили мастерскую Януария Годлевского?

— Купил.

— За шестьсот тысяч злотых?

Мартин Лисек рассмеялся:

— Вы думаете, пан майор, что это из тех денег, что на шоссе грабанули?

— Откуда вы взяли деньги на покупку мастерской?

Молодой человек вынул из кармана сберкнижку:

— Вот смотрите. Тут отмечены мои вклады за три года. А вот тут отмечен день, когда я сразу снял двести тысяч злотых.

— А остальные? Да и эти двести тысяч… Как удалось вам столько скопить?

— Вы в курсе, наверное, что мои родители держат хозяйство в Сестшене. Я живу с ними. На жизнь ничего не трачу, а взамен помогаю им в поле. На заводе у меня приличная зарплата, вот я и скопил за три года больше двухсот тысяч. Мои старики давно решили, что хозяйство перейдет к самому младшему из братьев, сейчас он учится в сельскохозяйственной школе. Другим детям родители помогают получить образование и устроиться. Две сестры уже вышли замуж. Отец купил им квартиры и мебель. Ну и наличными тоже немного дал. Януарий Годлевский — наш родственник и мой крестный. Мастерскую он продает мне за шестьсот тысяч, но наличными пока возьмет четыреста. Двести моих, а двести дал отец. Отцу пришлось даже одолжить немного у соседей, впрочем, это легко проверить. Не хватает двухсот тысяч, их добавит мой тесть. У него тоже свое хозяйство, и он обещал дочери дать деньги, но пока не может, так как строит свинарник. Через год он соберет эту сумму, а Годлевский согласился подождать. При мастерской имеется маленькая комнатка. Туда мы с женой и переедем от моих родителей. Пока там поживем, а потом на задах мастерской я построю дом, места хватит. Мы с женой крестьянские дети, трудностей не боимся.

Януарий Годлевский подтвердил все сказанное Лисе-ком. Несколько человек из Сестшеня рассказали, что одалживали деньги Винцентию Лисеку, отцу Мартина, для уплаты за мастерскую.

Концепция Януша Качановского рухнула как карточный домик. Молодой человек был вне подозрений. К тому же своим поведением он располагал к себе.

А тут как раз нашелся украденный «таунус». И опять не милиция обнаружила похищенную машину. Позвонил заведующий гаражом гостиницы «Форум». Он сообщил, что уже больше месяца в гараже стоит белый «таунус». С тех пор как его туда поставили, никто им не интересовался, а у него даже дверцы не заперты. И неизвестно, с кого требовать плату за пребывание машины в гараже гостиницы. Заведующий просил отыскать владельца.

Зта новость всех взбудоражила. Пан Кобылкевич чуть ли не ежедневно наведывался в управление, причем отнюдь не скрывал своего мнения о сотрудниках, которые никак не могут отыскать такой замечательный и — он никогда не упускал случая подчеркнуть — такой дорогой автомобиль.

В гараж «Форума» немедленно отправилась оперативная группа. «Таунус» стоял на четвертом этаже, в самом углу. Как и говорил заведующий, дверцы были не заперты. Никаких повреждений не заметно, переделок тоже. Воры позаботились о том, чтобы машина осталась в том же виде, как была, когда они уводили ее из-под чехла на улице Новолипки. И она тоже оказалась тщательно протерта бензином.

Эдмунд Кобылкевич очень обрадовался, узнав о находке. Гораздо менее воодушевленно он принял известие о необходимости оплаты счета — около двух тысяч злотых. Частник пытался доказать, что эту сумму следует взыскать с милиции, ибо именно она не могла так долго обнаружить машину. В конце концов он с кислой миной выложил денежки и укатил на своем «таунусе».