Лукоморье. Книга Вторая. Поле Битвы - Родион Александрович Вишняков

Маша достала из верхнего кармана рюкзака маленькое зеркальце и теперь рассматривала его, как будто видела впервые.

– Да кто ж знает! Не работает, и всё. Может, еще секрет есть, который мы не знаем.

– А если спросить?

– У кого?

– У того проходника…

– Да нет его уже. Пропал в тот же день. Пришел, рассказал и как в воду канул. Нигде найти не смогли.

– И можно спрашивать все, что угодно?

– Думаю, да, – Клинников пожал плечами. – Но только обязательно стихами.

– Вот в этом-то и проблема, – Маша нахмурилась. – Никогда не умела стихи писать.

Вова развел руками:

– Ну, здесь я уже ничем тебе помочь не могу. Сочиняй, пока есть время.

– Да нет его у меня!

– Есть. Сейчас одиннадцать. До двух ночи у тебя есть время. Можешь отдохнуть и успеть насочинять кучу стихов.

– Зачем мне ждать до двух часов ночи?

– Сейчас объясню, – Владимир уселся поудобнее в кресле. – Выезжать из города будешь по Ухтинскому шоссе. Держи путь на Студенец и Усть-Вымь. Запомнила?

– Да.

– Примерно через сто пятьдесят километров будет поселок Вожский, а дальше начинается Зона. Ее ты не пропустишь. Весь периметр обнесен колючкой, и постоянно патрули ходят. Росгвардия следит. Так что, с учетом времени на дорогу, возле периметра ты окажешься к четырем утра. Это самое сонное время, и есть шанс, что тебе удастся пробраться в Лукоморье незамеченной.

– Ясно, – Рогова кивнула.

– Хорошо бы тебе еще радиоприемник достать где-нибудь, – Владимир почесал начавшую седеть щетину. – Но у меня такого добра нет.

– А это зачем?

– Показывай все, что насобирала там.

Маша послушно вывалила содержимое рюкзака на старый диван.

Владимир взял в руки горелку.

– А вот это умно. Молодец. С провиантом, правда, прогадала, – он кивнул на пачки сухпайка. – Все это сгниет к следующему утру. Как ты не догадалась? Паша твой чем занимался-то?

– Да. Не подумала.

– Воды бы тебе побольше. Двух литров мало.

– Наберу в дороге. Там же будут речки какие-нибудь?

– Их еще надо найти. И потом, к водоемам лучше не соваться. И вообще избегай любой воды. Речки, озера, даже туман привлекают нечисть. Оставшиеся в лесах зомби, мавки и русалки любят такие места. Можно здорово нарваться. И вот даже не знаю, что может быть более безобидным. Русалки могут утащить в воду, а могут наброситься, как зомбаки. Те тоже без раздумья гнаться начинают за каждым живым. Самые пугливые – это мавки, но их может быть много и тогда они осмелеют и непонятно, что взбредет им в голову.

– Что же делать?

– Оставь одежду. И возьми еще хотя бы литр с собой. Бутылку пустую найду. Потянешь?

– Да, – Маша взяла сверток детской одежды. – Но как обратно без нее?

– Когда найдешь его, надо будет возвращаться ко Второму поселку. Там вам помогут. Даже не сомневайся. Только как тебе объяснить-то… По компасу идти нельзя. Он там бесполезен. Придется без него искать ориентиры, по солнцу и по звездам. Благо в Лукоморье они хорошо видны.

– Пора вспоминать школьный курс астрономии, – Маша горько усмехнулась.

– И ОБЖ еще, – хмыкнул Вова. – Держи, – он протянул девушке пустую бутылку. – В ванной наберешь. Итого три литра. А потом придется надеяться на Финна.

– Это кто? Или… что?

– Аномалия такая безобидная. Попадается периодически мужикам, тем, которые заблудились или еще по каким причинам остались без воды.

– И что он с ними делает?

– Воду дает. А потом исчезает, – Клинников взял листок бумаги, перевернул исписанной стороной вниз. – Сочиняй стих пока что, потом может быть не до этого. А я поищу карту. С ней все же будет полегче идти к Поселку, когда ты найдешь сына.

– Если найду.

– Почему ты сомневаешься, а я – нет?

В ночной тишине спящего города звук отъезжающей от подъезда машины был слышен отчетливо. Перед глазами бывшего земельника стояли последние секунды: притягательные глаза и грустная улыбка Маши, ее благодарственный кивок за помощь. Поворот к двери и движение убранных в хвост длинных русых волос. Отрезвляющий щелчок закрывающегося дверного замка, легкий быстрый звук спускающихся по лестнице шагов – уже растворяющий в прошлом момент, должно быть, их последней встречи. И вот теперь удалившийся звук машины… Точка.

Увидит ли он ее хотя бы еще один раз?

Владимир подъехал на кресле к дивану и, упершись руками, перебросил свое тело на него. Уложил поудобнее ампутированные выше колен ноги.

Он рассказал ей все, что знал, и сделал бы больше, если бы не та история, в одну ночь изменившая всю его дальнейшую жизнь.

В тот раз Женя Дергачев, или просто Дёрн ушел к ней.

Бывший земельник Клин со вздохом откинулся на подушку. Огонь настольной лампы отражался круглыми пятнами на стенах, терялся в углах комнаты, прятался за мебелью. Дергался далеким огоньком в руках бегущего впереди земельника, едва подсвечивая его фигуру, и пропадал из поля зрения, когда Дёрн исчезал за очередным деревом.

Совсем с ума сошел! Вова чертыхнулся про себя. И не догнать. Как бы еще в темноте не влетел куда-нибудь.

Клинников ускорился, стараясь различать высовывающиеся на дорожку корни деревьев и не упускать из вида бегущего далеко впереди Женьку.

Позвать бы, окликнуть. Но проходники говорят, что ночью в лесу лучше не шуметь. Мало ли, еще кто услышит. Вот и приходится бежать, только и стараясь, что догнать.

На уровне глаз вырос очередной сухой сук. Вова успел уйти вниз и вбок, сгибаясь почти вдвое. Шаг сбился, и маячивший впереди свет бензинового фонаря пропал из виду.

Только этого не хватало!

Клин побежал дальше.

Если он свернул куда-то в сторону, найти его будет проблематично. Тут такие дебри, что сам… Мысль осеклась. Нечего поминать к ночи кого не стоит. Особенно в таком месте.

После прихода Зоны лес, оставшийся без людей, окреп, набрался сил и разросся. Когда-то широкая дорога сузилась до пары, а то и одного метра. М-да… Природа не терпит пустоты. Хотя нет, терпит. Иначе положила бы в голову Дёрну чуть больше мозгов.

Да куда же он делся-то? Пропал. А, нет. Вон, впереди. Бежит дальше. Куда же его несет-то?

Впереди наконец-то послышался плеск воды. Дёрн прибавил шагу. Фонарь в его руке болтался из стороны в сторону, отбив всю руку своим металлическим дном. Сиплое дыхание курильщика, не привыкшего к столь длинным и интенсивным передвижениям, со свистом вырывалось из груди. Дорожка начала заворачивать вправо. Женя, не раздумывая, вошел в густую траву, начал продираться сквозь заросли кустарника. Наконец впереди показалась короткая полоска свободного пространства. Ступня, выброшенная вперед для следующего шага, зависла в пустоте. Под каблуком предательски просела земля.