Политэкономия войны. Заговор Европы - В. Галин

ти в 1936 году? Как ему везет. Никто никогда не упомянул об этом, а именно это было поворотным пунктом»192. и

Франция же тем временем продолжила совершенствовать линию Мажино. Ш. де Голль так видел ее предназначение: «Вооруженная нация, укрывшись за этим барьером, будет удерживать противника в ожидании, когда, истощенный блокадой, он потерпит крах под натиском свободного мира»193. Интересно, кого де Голль подразумевал под свободным миром, который должен был идти умирать за Францию?

Пока же французский посол Ф. Понсе убеждал советского полпреда Сурица, что «Германия — основной враг»194. А редактор «Тан» Шастене выяснял позицию председателя Совнаркома Молотова: Шастене начал с того, что «реоккупация» левого берега Рейна позволяет Германии построить линии укрепления вдоль французской границы, имеет прежде всего целью предоставить Германии большую свободу для наступления на Востоке? Молотов отклонил термин «реоккупация», употребив слово «ремилитаризация». Он согласился, что ремилитаризация, «несомненно, усилила угрозу для стран, находящихся к Востоку от Германии, и в частности для СССР». Однако тут же напомнил: тем не менее ввод германских войск в Рейнскую область означает угрозу прежде всего в отношении западных соседей, Франции и Бельгии.

Шастене был настойчив.

Шастене: Поскольку интересы Советского Союза и Франции в настоящем международном кризисе одни и те же, возникает вопрос о том, как действовать перед лицом этого кризиса?

Молотов в ответ уклончиво сослался на речь Литвинова.?

Шастене: Все ли существующие в настоящее время в Советском Союзе направления считают одинаково невозможным в настоящих условиях сближение Германии с Советским Союзом? Я имею в виду сведения о том, что внутри рейхсве-

ра имеются группы, которые по чисто политическим соображениям стоят за сближение с Советским Союзом. Имеются ли аналогичные встречные тенденции в СССР?

Молотов: Среди определенной части советских людей есть направление, относящееся к современной правящей Германии с совершенной непримиримостью… Однако главное направление, определяющее политику Советской власти, считает возможным улучшение отношений между Германией и СССР. Разумеется, для этого могут быть разные пути. Один из лучших — вхождение Германии в Лигу Наций… Участие Германии в Лиге Наций было бы в интересах мира и встретило бы с нашей стороны положительное отношение.

Шастене: Даже гитлеровской Германии?

Молотов: Да, даже гитлеровской Германии195.

В СССР действительно еще надеялись на сохранение мирных отношений с Германией, на активизацию участия Франции и Англии в политике коллективной безопасности и тем самым предотвращение развязывания мировой войны. Об этом свидетельствует слова Сурица, сказанные американскому послу Додду: «Ряд совершившихся фактов в первую очередь задевает не нас, а западные страны: ремилитаризация Рейнской зоны, двухлетняя военная служба, вмешательство в испанские дела. Было бы поэтому неправильно полагать, что Гитлер избрал лишь одно направление для своей агрессивности. В ненависти к нам коммунизм служит больше предлогом, главным же образом Гитлера раздражает наша роль и работа по укреплению коллективной безопасности…»196. Подтверждением этих слов могла служить встреча в начале 1936 г. советского торгпреда в Германии Канделаки с Герингом, который живо интересовался перспективами развития отношений с СССР и обещал прояснить ситуацию с Гитлером197. После подписания советско-германского экономического соглашения Сталин был убежден, что переговоры с Германией идут к благополучному завершению: «Очень скоро мы достигнем соглашения с Германией»198. Не случайно на очередной встрече с Шахтом, в конце года, Канделаки заявил, что готов вступить в переговоры относительно улучшения взаимных отношений199.

Однако в начале 1937 г. Нейрат сообщал Шахту, что предложения СССР Гитлером отклонены. Причинами являются советско-французский договор о взаимной помощи и деятельность Коминтерна200. Месяц спустя Суриц сообщал, что Шахт предвидит, «что очень скоро Германия лишится советской нефти и марганца, заменить которые будет «чертовски трудно»»201. Отказ в поставках Советскому Союзу приборов фирмы «Цейс» вызвал неодобрение Шахта202. Тем не менее советский полпред в Берлине в очередной беседе с главой политического департамента германского МИДа Вайцзеккером снова подчеркивал, что СССР является сторонником «создания нормальных отношений с Германией и не против хороших. Однако для этого необходимо, чтобы германское правительство прониклось сознанием необходимости конкретного пересмотра своей нынешней политики в отношении нас»203.

Слухи о переговорах между СССР и Германией, отмечает А. Некрич, широко дискутировались в европейских политических кругах и прессе204. Литвинов даже был вынужден предложить советским представителям в Праге и Париже опровергнуть подобные сообщения. Предлагалось использовать в качестве доказательства факт отзыва полпреда Сурица и торгпреда Канделаки из Берлина205. Слухи были выгодны прежде всего Германии. Поскольку, указывает А. Некрич, перспективы советско-германского сближения Гитлер использовал для запугивания Англии206. Фюрер в своих интересах развивал мысль германского посла в Советском Союзе Г. Дирксена, писавшего в начале 1933 г. Гитлеру: «Мы должны бороться против своей политической изоляции, и в этой борьбе наши договоры и соглашения с

Россией должны быть и дальше тем трамплином, который принес нам столько политических выгод»207. В 1937 г. Гитлер откровенно шантажировал Англию угрозой дружбы с Советской Россией.

Так, германский военный атташе в Лондоне Гейер говорил начальнику имперского генерального штаба Диллу о довольно сильных прорусских тенденциях в германской армии и о том, что германо-советское соглашение может стать свершившимся фактом, если оно не будет предотвращено взаимным пониманием между Англией и Германией. В Лондоне, по данным А. Некрича, действительно полагали, что курс на сближение с СССР пользуется поддержкой рейхсвера, Шахта и группы промышленников, заинтересованных в развитии германо-советских экономических отношений, и даже части нацистской партии, но сам Гитлер решительно выступает против всяких отношений с СССР, за исключением коммерческих208.

Великобритания отвечала тем, что демонстративно придерживалась политики коллективной безопасности. По данным, приводимым А. Некричем, в Форин Оффисе опасались, что если система коллективной безопасности рухнет, следует ожидать полного изменения советско-германских отношений в сторону сближения. Предотвратить советско-германское сближение может только политика коллективной безопасности209.

Очередной проверкой, отражающей подлинные интересы сторон, стоящие за фасадом их внешнеполитического политеса, стала Испания.

NO PASARAN!

В июле 1936 г. в Испании вспыхнул мятеж генерала Франко, направленный на свержение избранного в феврале того же года социалистического правительства. На помощь Франко пришли Германия и Италия. Испанское правительство обратилось за помощью к Лиге Наций. А. Симон, присутствовавший на том заседании Совета Лиги, вспоминал: «Республиканская Испания требовала применения 16-й статьи устава Лиги, предусматривающей коллективную помощь против агрессии. Лорд Галифакс в весьма холодном тоне заявил, что Великобритания не намерена присоединиться к предложению испанского делегата… «Нет», произнесенное среди мертвой тишины лордом Галифаксом и Ж. Боннэ, прозвучало, как пощечина… Один только советский представитель поддержал республиканскую Испанию»210. Причины «Нет» лидера палаты лордов, заместителя премьер-министра Англии и министра иностранных дел Франции проявились довольно скоро:

Франко провозглашал: «Наша война… Это крестовый поход… — война религиозная. Мы, все, кто ведет сражение… солдаты Бога, и мы сражаемся не против людей, а против атеизма и материализма»211. Своей целью он ставил «крестовый поход за освобождение Испании от безбожных московских орд»212. Что касается Италии и Германии, то «причина вмешательства Италии повторялась итальянскими дипломатами в течение всей гражданской войны: Италия «была не готова к появлению коммунистического государства» в Испании»»213. В свою очередь Вайцзеккер, глава политического департамента германского МИДа, отмечал: «Цель Германии, так же как и Италии, одна. Мы не хотим коммунистической Испании»214. Министр иностранных дел Германии Нейрат: «Мы никогда не допустим победы в гражданской войне теперешнего правительства Испании. Это — коммунизм, а мы никогда не допустим этого ни в одной европейской стране»215.