Дворецкий – миру. Книга, которую олигархи не хотят, чтобы вы читали, - о том, как Британия помогает худшим людям мира отмывать деньги, совершать преступления и оставаться безнаказанными - Оливер Буллоу

о Сити, он не велел "Мидланду" убирать установленный им обходной путь, а поскольку этот путь позволял привлекать значительно более дешевые средства, чем у конкурентов, "Мидланд" не видел причин останавливаться. Проблема заключалась в том, что Мидленд не делал ничего противозаконного. Возможно, она нарушала дух закона, но не его букву, как признал один из чиновников Банка Англии: "невозможно сказать лондонскому банку, что он может принимать долларовые депозиты, но не стремиться к ним". Банк Англии не мог заставить банкиров соблюдать добровольные ограничения. Это было бы самым отвратительным из всего, что есть, - "неловкостью".

А потом случился Суэцкий кризис 1956 года, затянувшееся противостояние по поводу национализации канала, высадка воздушных и десантных войск в Египте, спекулятивные атаки на стерлинг и осознание правительством Великобритании того, что без американской поддержки оно не сможет поддерживать стоимость фунта стерлингов на фиксированной отметке 2,80 доллара. Шли недели той долгой осени, страна тратила свои доллары на фунты, пытаясь поддержать валюту, но атаки продолжались, и запасы долларов иссякали. Если фунт не удастся поддержать, то вся стерлинговая система, которая была склеротической, но при условии, что вместе с ней исчезнут артерии, связывавшие оставшихся членов Британской империи и многие бывшие колонии, позволявшие им торговать друг с другом и финансировать свою деятельность. Без стерлинговой системы никогда не существовало мировой экономики, и чиновники искренне боялись, что потеря этих артерий может перекрыть финансовый кислород, необходимый экономикам для выживания, что мир может распасться на разъединенные органы, борющиеся за выживание.

"Если бы стерлинг пошел по пути, например, французского франка, последствия не были бы такими, как часто предполагают, что мир попадет либо в зону доллара, либо в руки большевиков", - сказал Джордж Болтон, исполнительный директор Банка Англии, в своей речи в 1956 году. "Непосредственными результатами будут хаос, анархия и, если только боги не будут очень добры, крах цивилизации в том виде, в каком мы ее знаем, на очень большой территории мира".

Сейчас, когда мы знаем, что стерлинг действительно прошел путь французского франка, а цивилизация почти ничего не заметила, это может показаться абсурдным, но Болтон говорил, опираясь на свой опыт. Он помогал Банку Англии пройти через ужасы 1930-х годов и войну; он был директором Международного валютного фонда. И даже небольшая вероятность полного краха цивилизации - это то, что заставит задуматься любого политика. У правительства было два варианта: продолжить вторжение в Египет, сохранить стратегические позиции Британии в военном отношении и рискнуть концом всего, или отказаться от суэцкой авантюры, спасти то, что осталось от репутации стерлинга (и спасти цивилизацию).

Официальные лица пытались найти третий вариант, умоляя американцев о помощи, но Генеральная Ассамблея ООН потребовала, чтобы англо-французские войска покинули Египет, и, по мнению Вашингтона, Британия не могла рассчитывать на помощь, пока не выполнит это требование. В отчаянной попытке предотвратить катастрофу Британия ввела нормирование бензина и пообещала американцам вывести свои войска. "Слово англичанина - его залог", - настаивал посол, когда американцы потребовали установить крайний срок вывода войск. Но американцы хотели большей безопасности, и в итоге Лондон пообещал полную эвакуацию в течение двух недель. Американцы в ответ пообещали предоставить столько денег, сколько потребуется. Стерлинг был спасен, но ценой огромной потери британского престижа, британской экономики и - как оказалось, через десятилетие или два - Соединенных Штатов и всего мира.

В отчаянной попытке поддержать фунт стерлингов Банк Англии повысил базовую ставку с 5 до 7 %, а Казначейство ввело еще больше ограничений на использование стерлингов для финансирования международной торговли. Эти ограничения помогли фунту стерлингов выстоять, но не более чем отсрочили неизбежное, когда дело дошло до геополитической ситуации. Однако для торговых банков Сити эти ограничения были жизненно важны. Артерии, ведущие от сердца, теперь были не просто забиты, они были зажаты. Торговые банки полагались на фунты стерлингов для финансирования торговли, и внезапно им потребовался новый источник средств, чтобы остаться в бизнесе. И тогда странная идея Мидлендского банка стала общепринятой, но с изюминкой. Мидленд занял доллары, чтобы купить фунты стерлингов для финансирования внутреннего кредитования. Торговые банки не стали беспокоиться о второй половине - фунт был для них мертв - они просто начали занимать доллары, чтобы вести бизнес. И в этот момент все изменилось.

Банк Англии был одержим идеей защиты стерлинга.

и убеждены, что единственный способ сделать это - поддержать стерлинг как мировую валюту. Для этого она тратила свои драгоценные доллары на покупку фунтов стерлингов, но вскоре ее чиновники должны были обнаружить, что они отдавали приоритет не той половине стерлинговой системы. Важен был не стерлинг, а система. Важна была не кровь, а пробирки, по которым она текла. Если перелить доллары в эти старые склеротические артерии, закупорки исчезнут, и живительный капитал снова хлынет в мировую экономику; это заставит Лондон снова почувствовать себя молодым, а Сити - совершенно случайно - изобретет один из самых значимых финансовых инструментов двадцатого века: евродоллар.

Вам может показаться, что я уже рассказывал эту историю в Moneyland, моей предыдущей книге о финансовом мошенничестве, и действительно, в ней есть сходство с историей о еврооблигациях, которая сама по себе является центральной для подъема клептократии. Маленький, отверженный британский банк нашел источник капитала - для евродолларов это были Мидленд и Советский Союз; для евробондов - Варбурги и Швейцария - и создал новый бизнес, который изменил мир. Но на этом сходство заканчивается. Еврооблигации были розничным рынком, позволявшим уклоняющимся от уплаты налогов, клептократам и случайным беженцам прятать незаконные средства от правительств. Евродоллары были гораздо важнее. Это был оптовый рынок, который позволял банкам привлекать средства без ограничений и лимитов. Еврооблигации легко понять - это тайное богатство, гарантированное бумажками. Евродоллары гораздо сложнее. Экономисты ломают над ними голову практически с самого момента их появления.

Одним из первых экономистов, попытавшихся понять их, был Джеффри Белл, с которым я познакомился в его довольно величественной квартире на четвертом этаже в Холланд-парке на западе Лондона. Сейчас у него легкий американский акцент, благодаря десятилетиям жизни в США, но родом он из Гримсби, рыбацкого городка в устье Хамбера на северо-востоке Линкольншира. Он получил образование в местном техническом колледже, а затем в Лондонской школе экономики, после чего поступил на работу в Казначейство, где поставил перед собой задачу понять, что происходит с этим новым рынком, что было непросто, поскольку чиновники Банка Англии поставили перед собой задачу остановить его. Он был всем, что они ненавидели: умным, книжным, рабочим классом, провинциалом, посторонним человеком, который лезет в их дела.

"Я помню снобизм в Банке Англии и в Сити, вообще в Сити...