Тьма. Том 7 - Лео Сухов

не так плохо, и это имена? — растянул губы в улыбке Бубен. — А может, и вовсе прозвища. В любом случае, раз буква подчёркнута, значит, Лампа вёл речь о дворянах.

— Речь он вёл не просто о дворянах, а моих подчинённых родах!.. — буркнул Дашков, объясняя недавнюю вспышку гнева. — Это, знаете ли, ещё хуже.

— Шероховатые — это производственники… — припомнила цесаревна. — Их товары даже во Владимире продаются. Ткани, если не ошибаюсь.

— Да, у них суконные производства в княжестве… — вздохнул Дашков. — Сырьё сами выращивают к востоку от Хвалыни. А ещё везут по торговому пути из Чжунго и Бхарата. А ведь и вправду… Могут они быть с контрабандой-то связаны, могут… Правда, зачем им это? Они люди известные, богатые…

— Жадность — эта такая лютая хворь, которая и с богатыми случается! — хмыкнул Бубен. — А может вообще оказаться так, что всё их производство на одной только контрабанде держится.

— Плохо, если так… — горестно вздохнул Дашков.

— А Шапошниковы? — спросил я.

— Эти везде мелькают, но по чуть-чуть, — нехотя признался Дашков. — Они богаты, но больше получают за службу, а не за торговлю или производство. Шапошниковы, в отличие от большинства, всегда принимают участие в походах в Серые земли.

Расстройство сиятельного князя было понятно. Что верные бойцы, что богатые промышленники — далеко не те подчинённые рода, которые хотелось бы потерять. Выбирать из них? Врагу не пожелаешь.

— Царь открыл дело о контрабанде, а значит, придётся искать! — отрезал пути к отступлению Бубен. — Это дрянь уже полтора столетия процветает, а перекрыть её никак не удаётся.

— А сейчас вы точки на контрабандном пути вычислили? — нахмурился Дашков.

— Вычислили… Но если порвём ниточку, контрабандисты найдут другие захоронки, — объяснил Бубен. — Нет, сразу накрывать вычисленные места нельзя. Нужно готовиться, нужно следить, нужно наблюдать… А самое главное, надо не только цепочку оборвать, но и вычислить всех причастных людей тут, в Ишиме. Это будет долгая и кропотливая работа.

— Ладно, кто там на «Ж»? — вздохнув, нахмурился Дашков. — Железняковы и Желтогоновы?

— Из подозреваемых — да, они. И больше подозрений вызывают Железняковы, — заметил Бубен.

— Ну ещё бы… Те ещё прохвосты! — поморщился Дашков. — За ними грехов много водится. Значит, их тоже будем проверять. А что с «Б»?

— А вот с «Б» самое неприятное, — усмехнулся Бубен. — Вам, ваша светлость, надо будет проверить одного человека с именем на «Б»…

В кабинете воцарилось тяжёлое молчание. Дмитрий Богомилович вращал глазами, медленно переваривая слова опричника…

А затем снова грохнул кулаком по столу, но уже с какой-то усталостью. И даже, можно сказать, обречённостью. Энтузиазма у него явно стало меньше, а смирения перед лицом псов государевых — больше.

— Да что вы мне предлагаете, а? — возмутился, наконец, он. — Отца родного подозревать⁈

— Хотелось бы точно исключить его из числа подозреваемых! — дипломатично заметил Бубен.

И тут же всё испортил со свойственной ему прямотой:

— Дела у вас в княжестве тогда были так себе… Плохие дела, скажем прямо… Вдруг ваш многоуважаемый батюшка захотел поправить положение…

— Заткнись! — не выдержав, рявкнул Дашков, и, к моему удивлению, Бубен действительно закрыл рот. — Просто молчи, прошу тебя… Сам с ним поговорю.

В кабинете вновь повисла тишина, которую нарушало только рассерженное сопение князя. Понять его чувства было можно, но… Лучше уж сразу смириться с таким положением дел, чем откладывать разговор в долгий ящик.

— Булатовы, Беловороновы и Беспалые, так? — наконец, вновь подняв взгляд на Бубна, хмуро спросил Дашков.

А я, приметив знакомую фамилию, сделал в памяти зарубку. Надо быть осторожнее с Арсением и Василисой. Во всяком случае, пока их род не будет исключён из числа подозреваемых.

— Из тех, кто хоть как-то касался вопроса торговли — они, ваша светлость, — кивнул Бубен, старательно, но не очень умело делая извиняющийся вид. — Их рода тогда уже существовали, они могли как-то помочь…

— Дрянь какая… — Дашков вновь запыхтел, как разгоняющийся паровоз. — Булатовы нам четыре поколения служат верой и правдой. Беспалые — боевики до мозга костей. Беловороновы — честные торговцы. Состояние своё нажили ещё до того, как появился Сибирский Торговый Путь.

— Хочу вам напомнить, ваша светлость, что кто-то из этих замечательных людей давеча получил сигнал от дневника Лампы. И не постеснялся отправить своих людей, чтоб напали на особняк Фёдора! — парировал Бубен. — А значит, кто-то из них до сих пор промышляет контрабандой, ввозя не только товары без пошлин, но и запрещённую продукцию. Тот же опиум наверняка. В Ниппон на север его так много кто-то ввозит, что их власти не знают, как с этим бороться. Что сильно портит и торговлю, и наши отношения.

— Эту дрянь из Эрана везут, — припомнил Дашков. — Её и во Владимире хватает.

— И откуда она в Ниппоне появилась, ваша светлость? — спросил Бубен. — Её везут через Ишим, всё тем же Теневым Торговым Путём.

— Пока рано что-то утверждать, судари!.. — хлопнув ладошкой по столу, вмешалась цесаревна. — Я, конечно, хотела бы сейчас огнём и мечом пройтись по всем подозреваемым… Однако сначала надо досконально разобраться, виноваты ли они. Если будем рубить с плеча, высказывая подозрения налево и направо, обидим уважаемые семьи. Выходит, надо копать с другой стороны…

На этих словах Саша замолчала, и на гладком белом лобике прорезалась вертикальная складка. Прямо как у её венценосного отца, когда он о чём-то сосредоточенно думал.

— Ваше высочество? — с интересом уточнил Бубен, прерывая возникшую паузу.

— Ищите через лихих людей! — вынырнув из мыслей, посоветовала Саша. — У них точно должны были сохраниться имена и прозвища. Вдруг все эти буквы — только прозвища? Вдруг ни одной настоящей фамилии в записях нет?

— Тем более, если по лихому люду пройти огнём и мечом, никто не обидится… — тихонько заметил я. — И последствий меньше…

— Обидятся они, и ещё как!.. — буркнул Дашков. — Их таких в княжестве хватает. И больно нам всем сделать они вполне могут. Нападение на твой особняк, между прочим, это подтвердило.

— А раньше вы что, о такой возможности не знали? — удивился я.

— Подозревали. Но чтобы душегубы с воинским вооружением бегали… Такой наглости даже предположить не могли!.. —