Наследник от Тирана - Ада Ридель

они были важны.

А сейчас я снова беру малышку на руки, захожу в кабинет. В этот раз без сдачи крови и остального.

– О, Милана, добрый день. Я попыталась дозвониться до вашего секретаря… – начинает с порога женщина средних лет.

Это она про пешку Багрова говорит, который тому всё докладывает. У меня ведь не было телефона, и все вопросы решались через него.

– Я так и поняла, – сажусь на стул, обнимая свою малышку сильнее.  – Что там? Всё хорошо?

– Нет, – говорит прямо, доставая нашу карту.

В смысле, «нет»? Мне показалось?

Она шутит? До этого ведь было всё нормально!

Я знаю, что с пороком сердца не шутят, но…

У нас всё только стало хорошо с моей девочкой. 

Почему именно сейчас? Когда мы стали жить отдельно ото всех. Начали строить свою жизнь, хоть и не без вмешательства её отца.

– Мы ведь с вами уже разговаривали. Сердце растёт, развивается. И в один день оно может не выдержать, и…

Она не договаривает.

Наверное, уже видит мои слёзы в глазах, которые тут же вырываются наружу и текут по щекам.

Больно.

Слышать всё это. Учитывая то, что весь этот ужас происходит не со мной, а с моей малышкой.

– Мы сделали в прошлый раз ЭХО-КГ, и есть отрицательная динамика. Пока наблюдаем. Но, скорее всего, придётся готовиться к худшему.

– Она же выживет? – спрашиваю, захлёбываясь в собственных слезах. – Можно что-то сделать?

Я не выдержу. Не выдержу, если жизнь заберёт её у меня.

Да, Кама родилась с врождённым пороком сердца. Меня предупредили о рисках!

Я была готова к этому, но… Врачи же обещали! Говорили, что в большинстве случаев к году все затягивается само!

Когда слышу это – не выдерживаю.

Малышка не понимает, почему я плачу, тянется к моей шее, обнимая. От этого ещё хуже становится.

– Понаблюдаем несколько дней. Возможно, придётся делать операцию. Она дорогая, но, я думаю, вам она по силам.

Знала бы она сейчас, что нет. Не по силам.

– А, вашего жениха же…

Она осекается, понимая, что да. Он в тюрьме.

Да даже, если бы он был на свободе, всё равно бы не дал мне денег.

– А, простите.

Я уже почти ничего не слышу.

Её слова барабанят в ушах.

А перед глазами маленькое сердечко с кулачок Камы, которое бьётся изо всех сил.

Это всё шутки, насмешки судьбы!

– Я вас поняла, – проговариваю. – Я найду деньги, спасибо.

Встаю с места, беру свою малютку на руки. Теперь понятно, почему она последние два дня встревожена и плохо себя чувствует.

Чёрт!

Ненавижу эту жизнь!

Всё ненавижу!

Возвращаюсь домой разбитая и подавленная.

Хочется разрыдаться, но меня останавливает только моя малышка, которую надо покормить. Поиграть с ней.

Нельзя показывать, что маме плохо.

Поэтому играюсь с ней, сдавливая слёзы.

И думаю, где взять денег.

Багров за решёткой не поможет. Даже если прийти к нему домой. У него, наверняка, всё конфисковали. Я ничего не найду.

Попросить помощи у родителей?... Ага, как же. Они беднее, чем я. Мы давно не виделись и вообще у нас плохие отношения.

Злата?

Она студентка и работает в клубе «Морок».

Всё.

К кому идти?

К Самиру?

Я отметаю этот вариант сразу же.

Он нам не нужен.

Но…

Сжимаю ворс ковра пальцами до белых костяшек.

Я сама понимаю, что больше не к кому.

И пересилить себя не могу. Гордая до жути.

Но… Ради Камиллы засуну эту гордость куда подальше.

Может, всё обойдётся? А если нет?..

Стискиваю зубы и бью кулаком о пол.

Да чтобы этот Хаджиев провалился!

Выпрямляюсь, вытираю слёзы и вижу на себе взгляд малышки.

Наклонив голову набок, смотрит своими карими глазищами.

Его глазами. Такими же тёмными, цвета кофе.

Хватаюсь за её маленькую щёчку и выдыхаю, улыбаясь:

– Всё будет хорошо, милая. Мама обещает.

***

Я не уверена, что этот план сработает.

У меня нет номера Самира, поэтому… В первую очередь, я звоню в его приёмную. Как и ожидается, на мою просьбу записать меня к губернатору… Послали.. Только мягче и корректнее.

Поэтому, взяв с собой Камиллу, я, ни на что не рассчитывая, приезжаю в дом Хаджиева.

Я не хотела брать с собой дочь, но не смогла ни с кем её оставить. Злата не отвечает на звонки уже который день. А больше я никому не доверяю.

Да и шансов с Камиллой у меня больше. Что Самир не выкинет меня. Выслушает. Или... Не знаю.

Подхожу к воротам, вижу, как один из охранников уже встаёт в защитную позу, тянется к наушнику ладонью. Докладывает наверняка.

– Девушка, это частная собственность.

Смотрю за ворота, видя огромный особняк Хаджиева. Перед ним ещё триста метров чистого газона, деревьев и цветов. Когда-то я гуляла по этим местам, а теперь…

– Мне нужно к губернатору, – теряюсь, выдыхая. Самое наиглупейшее, что я могла сказать.

Он долго смотрит на меня. Видимо, считает меня за дуру, раз я пришла сюда так. Хотя я его помню. Когда я ещё жила здесь, он был одним из моей охраны. А теперь…

Не знаю. Меня сейчас прогонят взашей.

– Милана Викторовна, я всё понимаю, – вдруг произносит. Вспомнил, всё-таки... – Но, к сожалению, я не могу пропустить вас.

Смотрит так, словно сожалеет.

Но это ведь не так.

Внезапно дотрагивается до наушника. Хмурится, что-то внимательно слушает.

Кивает.

– Я вас понял.

Поднимает взгляд с земли на меня. Удивляется услышанному.

– Проходите.

Что?

Проходить?

Вот так просто? Меня возьмут и пропустят?

– Как?

Глупый вопрос, Милана!

Но это странно. Он ждал меня? Или что? Хочет глянуть, как я буду унижаться?

На мои слова охранник только пожимает плечами. Мне открывают калитку и впускают на территорию. Даже сопровождают до комнаты, где нас и оставляют дожидаться хозяина дома.

Ко мне подходит женщина. Она многим здесь заведует. В основном, персоналом. А ещё встречает гостей.

Я знаю её. Она всё та же. И когда я жила в этом доме в роли инкубатора для его сына… Мы общались. Она хорошая.

– Чай? Кофе? – любезно произносит. 

– Нет, спасибо, – Камилла на её слова громко возмущается, чем вызывает улыбку женщины.

Я сажусь на диван, а моя малышка норовит выпрыгнуть из рук. Ей не сидится на месте, поэтому пускаю её на кожаный диван. Изучает его и собирается сползти с него вниз. На пол. Видит