Планы на лето - Лавринович Ася

Ничего не оставалось, кроме как смириться и послушаться Матвея. Я покорно запрыгнула к нему на спину, обвила ногами талию и крепко ухватилась за плечи. Пляж мы покидали под мерный плеск волн и крики чаек. Никогда мы с Матвеем не были настолько близки, как сегодня. Сон практически стал реальностью.

В понедельник я едва не опоздала на первый урок, благо русичка вечно сама задерживалась. Половину воскресенья я провела за физикой, исправляя Клавины контрольные. Должна же я получить доступ к тестам? А вторую половину выходного смотрела сериал. Вова где-то с утра пропадал с Соней, поэтому я в одиночестве махом посмотрела целый сезон, легла поздно, и вот результат – проспала.

Дина уже сидела за партой, и вид у нее был очень воодушевленный. За выходные мы ни разу не списывались, но я догадывалась, что радостная она после проведенного уикенда с Виташем.

– Чего так светишься? – усмехнувшись, все-таки спросила я.

– Да сообщение сейчас от Вита прочитала, – мечтательно вздохнула Дина.

Я так и думала.

– Только посмотри, как это мило и романтично.

Дина зачем-то сунула мне под нос телефон с открытым сообщением. Я быстро пробежалась по нему взглядом. Сопливая ерунда, да еще и с ошибками. И как можно на такую банальщину купиться? Наверное, только если быть безумно влюбленным человеком.

– Интересно…

– Правда?

– Интересно, на что он потратил время, сэкономленное на пунктуации, – продолжила я, усаживаясь за парту рядом с подругой.

– Ну перестань! – пихнула меня локтем Дина. – Но вообще я хотела поговорить с тобой о другом.

О другом парне? Вот бы Дина встретила человека, который будет серьезно к ней относиться, а не манипулировать, запрещать и время от времени «подслащивать» отношения аквапарком и глупыми эсэмэсками. Хотя есть вероятность, что и новый бойфренд подруги не пройдет мою проверку. Я так и не могла до конца разобраться: дело в моей ревности или Виташ действительно полный придурок.

– О чем же? – спросила я.

– Ты уже слышала, что Лена Маркина того…

– Чего того? – не врубилась я.

– Неудачно на лестнице споткнулась. Открытый перелом ноги, и ребро вроде повредила.

– Ужас! – искренне ахнула я.

– Не знай я тебя лучше, решила бы, что это ты Лену с лестницы столкнула после нашего разговора.

– Совсем сдурела? – прокрутила я пальцем у виска.

– Ладно-ладно, пошутила неудачно, – согласилась Дина. – Это было бы как в индийском кино. Но ты подумай, какие перспективы.

– Какие перспективы?

– Кать, ну не тупи! – Дина так выразительно посмотрела на меня, что теперь только ей не хватало крутить у виска пальцем. – Открыт путь на сцену и к сердцу Давида. Помнишь, о чем мы говорили в актовом зале?

В этот момент в класс вбежала запыхавшаяся Анна Николаевна – наша русичка. Пригладила растрепанные короткие волосы и виновато оглядела класс. Анна Николаевна практически всегда опаздывала на урок, к этому мы уже успели привыкнуть.

– Они будут искать солистку на замену? – шепотом спросила я.

– Конечно, выступление уже в конце мая, – вполголоса ответила мне Дина. – Ты что, объявление на входе не видела?

– Я так торопилась на урок, что мне было не до доски объявлений.

– Прослушивание уже завтра, – склонившись ко мне, продолжила Дина, поглядывая на Анну Николаевну. – Будешь дурой, если не попробуешь. Что ты теряешь?

Терять мне действительно нечего. Последние несколько месяцев такая тоска навалилась, что стало плевать на мнение людей, если вдруг опозорюсь. Оставшийся день я места себе не находила, обдумывая предстоящий кастинг. Было не до уроков, поэтому я практически не слушала учителей. Дина, словно понимая мое неспокойное состояние, не лезла с разговорами, а пропадала в телефоне, продолжая переписываться с Виташем.

Опыта выступления на сцене у меня не было, поэтому велик шанс опозориться по полной. Я даже думала отыскать на перемене Матвея и посоветоваться, ведь он музыкант с собственной группой, но в последний момент застеснялась. Хватило с меня и странной субботы, когда я так разволновалась из-за Мальцева… А ведь на прослушивании еще наверняка будет Давид. Возможно, нам даже придется спеть дуэтом. Подумав об этом, я занервничала не на шутку. Что завтра надеть? Как себя вести? Из объявления я узнала, что прослушивание состоится после шестого урока. Мне казалось, что я просто не доживу до него…

Мама еще не вернулась от бабушки, поэтому я пристала к Вове. Брат играл в приставку и раздавать советы мне не спешил.

– Как думаешь, какую песню выбрать, чтобы все ахнули?

– Спой Артура Пирожкова, – посоветовал Вова, не отрывая взгляд от экрана.

– Я не шучу!

– И я не шучу. Все точно ахнут.

– Да ну тебя! – махнула я рукой и ушла к себе в комнату.

Вероятнее всего, последнее слово будет за Ириной Вадимовной, поэтому и выбрать нужно что-то не слишком новое и модное, а то она не поймет. К тому же хотелось душевности. Впервые за несколько месяцев, забив на уроки, я провела весь вечер, изучая подборки песен, и остановилась на песне «Последняя поэма». Выписала слова в блокнот и бродила по квартире, распевая и заучивая слова. Вовка умотал к Соне, поэтому ничто не мешало мне горланить песню на всю квартиру.

Кроме песни, конечно, нужно уделить внимание внешнему виду. Произвести впечатление не только на Ирину Вадимовну, но и на Давида. Пусть обратит внимание и посмотрит на меня другими глазами. В школу приду новая я… И черт меня дернул впервые в жизни вспомнить про мамины термобигуди, которые я, встав с утра пораньше, распаковала перед выходом в школу. Обратила на себя внимание – не то слово. Вышла не прическа, а взрыв на макаронной фабрике. Вовка, заприметив меня в коридоре, удивленно проговорил:

– Выглядишь как заключенная Азкабана.

– Спасибо, ты всегда знаешь, как поддержать, – проворчала я.

Пришлось даже кепку натянуть. По дороге в школу встретила Динку и, оглядевшись, стянула головной убор.

– Как тебе?

Динка смотрела на меня во все глаза, а затем неуверенно проговорила:

– Необычно. Тебе идет!

– Врешь ведь! – рассердилась я.

– Нет, правда… Я тебя такой не видела.

Что ж, желаемый эффект преображения достигнут. Я теперь действительно новая.

На уроках я сидела как на иголках, удивительно, что двоек не нахватала. На большой перемене не пошла в столовую и осталась в классе – кусок в горло не лез. Дина заботливо принесла мне песочное кольцо и коробочку сока. На прослушивание она пошла вместе со мной – для моральной поддержки, хотя обычно сразу после уроков неслась на свидание к Виташу.

– Хочешь, я буду кричать и скандировать твое имя? – предложила Дина.

У меня от волнения к горлу подступила тошнота.

– Нет, спасибо! – отказалась я.

Я вообразила, как Дина растянет плакат с надписью «Катя Канаева, только вперед!».

– Уже думаю, что все это не очень хорошая идея, – сказала я, собираясь уйти. К этому времени мы почти дошли до актового зала. Я видела, как туда стекаются такие же расфуфыренные старшеклассницы, готовые покорить не столько сцену, сколько Давида Перова. У каждой девчонки имелась группа поддержки. Представив, сколько зрителей соберется в зале, я испугалась.

Дина перегородила мне дорогу.

– Ну уж нет! Не позволю. Давай, вперед! Ты не можешь отступить, уже и кудри навела…

Лучше бы она мне про кудри не напоминала. Едва ли не силой Дина затолкала меня в актовый зал, где на входе один из участников хора составлял список претенденток на место солистки, и был он уже весьма внушительным. Ну, разумеется, дело исключительно в Давиде. До того, как он пришел в хор, многие девчонки, как и я, прохладно относились к детищу Ирины Вадимовны.

Из-за моих душевных терзаний в фойе я оказалась едва ли не в конце списка и страшно из-за этого расстроилась.

– Оценишь со стороны конкуренток, – снова подбодрила меня Дина.

Мне же хотелось просто скорее отстреляться и закончить мучение. Кастинги – это явно не мое.