Невинная для Севера - Дина Данич

себя футболку, медленно расстегивает ремень на джинсах.

— Ты мне задолжала, детка. Много чего. Так что целку твою вскрою я. А уж потом парни попробуют.

— Нет… — мотаю головой. — Это неправда. Ты же искал меня… Я же слышала! Ты звонил!

Ренат тормозит, смотрит непонимающе.

— Искал? — он откровенно хохочет, остальные двое тоже ржут, не скрываясь. — Ты совсем дура? Кому звонил? А трубу вообще на яхте оставил. Я тебя трахнуть хотел. Вот и все. Но раз ты сама приперлась, то давай — доведем начатое до конца. Парни помогут — выебем на соточку.

— Я не хочу, — шепчу онемевшими губами. Мне не только страшно, но и очень больно сейчас.

Я же верила ему. Думала, что у нас все по-настоящему.

— Слышь, а она походу втрескалась все-таки, — ржет Паша, и тут я понимаю, что последнюю мысль произнесла вслух.

— Значит, все же выиграл, — присвистывает Витя. — Быстро-то как. А такая недотрога была. Ну ничего, Алинка, давай, снимай трусики — будет весело.

— Пожалуйста, отпустите, меня!

Они обходят меня с разных сторон, и я оказываюсь в ловушке. Так страшно мне не было, даже когда я оказалась дома у Севера. Угроза изнасилования становится сейчас куда более реальной, чем тогда.

— Ренат, пожалуйста, не делайте этого, — пытаюсь достучаться до человека, в которого была беззаветно влюблена.

Однако он не слушает меня, хватает за руку и резко тянет на себя, поворачивая спиной к себе.

Я дергаюсь, пытаюсь брыкаться, но рядом оказывается Паша и затыкает мне рот чем-то. Мотаю головой, а перед глазами все расплывается. Это позже я пойму, что из-за слез.

Но конкретно в этот момент я делаю все, чтобы бороться за себя.

— Сучка! — взвизгивает Витя, которому тоже достается. — Давай свяжем ее.

— Я ее и так угомоню! — заявляет Паша, а после отвешивает мне такую пощечину, что в ушах начинает звенеть. Это выбивает меня на несколько секунд, и этого хватает, чтобы я оказалась уложенной на пол, а надо мной навис Ренат. Он сидит так, что ноги мои обездвижены, а руки разведены и их держит Витя.

— Дерзкая сучка, — скалится он. — Дай мне первому, а?

Рот мой по-прежнему заткнут, и все, что мне остается — беспомощно мычать и зажмуриться. Потому что становится ясно — живой мне отсюда не выйти. Но когда я почти теряю сознание от страха и отвращения, что меня откровенно лапают, раздается резкий грохот…

11 Алина

Я плохо понимаю, что дальше происходит — просто раз, и руки с моего тела пропадают. В глазах все плывет, а в ушах шумит от оплеухи, которую мне дали.

Но когда меня кто-то трогает, я истошно мычу и отмахиваюсь, пробуя отползти. Заодно пытаюсь отодрать от лица то, чем был заткнут рот.

— Тише ты! — рявкает… Марк.

Замираю, неверяще глядя на него, утираю слезы и действительно вижу помощника Севера.

Как? Зачем он тут?

У меня получается избавиться от кляпа, когда мужчина снова заговаривает:

— Вставай, — командует он. — Можешь?

Только выполнив его указание, вижу, что Ренат с остальными валяется на полу и скулит. Не успеваю ничего сообразить, как чувствую, что Марк подталкивает меня к дверям.

— Шагай давай, проблема ходячая.

На автомате перебираю ногами, никак не понимая — это что. он всех троих так? Оборачиваюсь, но Марк тут же окатывает меня таким презрительным взглядом.

— Что, жалко дружков? Может, вернешься?

Испуганно мотаю головой и иду на выход. Бармен либо спрятался, либо и вовсе ушел по делам. На улице меня охватывает озноб. Понимание того, что только что произошло, очень медленно укладывается в голове.

— В машину садись, — чеканит Марк. И у меня не возникает даже мысли отказаться или поспорить.

В этот раз я выбираю пассажирское сиденье рядом с водителем.

— Моя сумка, — запоздало соображаю.

Откуда ее берет Марк, не понимаю, но он небрежно бросает ту мне на колени.

Мы долго-долго едем в молчании. И лишь когда машина подъезжает к общежитию, я немного прихожу в себя.

— Спасибо, — тихо говорю, не глядя на мужчину. — Что помогли. И что… привезли.

— Проблемная ты, — фыркает тот. — Вали и не попадайся Северу больше. Еще раз, и больше он тебя не отпустит.

— Почему? — испуганно спрашиваю, все-таки поворачиваясь к Марку.

Тот прищуривается, но отвечать не торопится.

— Уже строишь планы, как посадить его на крючок? — довольно жестко звучит его вопрос.

— Что? Нет, конечно. Просто… Я же и не собиралась с ним знакомиться.

— Все вы не собираетесь, — бросает он пренебрежительно и отворачивается, давая понять, что разговор окончен.

Впрочем, я только рада. Выхожу из машины и чуть не бегом направляюсь к дверям.

Лады ожидаемо нет в комнате. Она на парах. Я вот пропустила несколько важных предметов, и как теперь нагонять, не знаю. На первом курсе с этим строго — преподаватели довольно четко отслеживают пропуски и без уважительной причины обычно спуску не дают.

Когда выбирала факультет, на который подавать документы при поступлении, особых вариантов не было — либо педагогический, либо исторический. На остальных был такой конкурс, что без блата и денег не попасть.

В целом мне нравилось учиться, хотя сама я мечтала поступить в медицинский.

— Вернулась, надо же, — фыркает Лада, едва заходит в комнату и видит меня. — Нагулялась?

Поднимаю на нее взгляд, и слезы сами собой появляются на глазах — сразу же вспоминаю все, что случилось за эти дни.

— Эй, Алина, ты чего? — растерянно спрашивает подруга. — Ну, прости, я ж ничего такого.

Я всхлипываю, мотаю головой и жмурюсь, стирая дурацкие слезы.

— Это идиот Смоляков постарался, да?

Стоит ей упомянуть того, кто фактически предал меня, как у меня случается очередной приступ.

— Так ну все, хватит, ты чего. Давай, может, чайку, а? Расскажешь мне все заодно.

Лада умеет найти нужные слова, так что спустя полчаса я уже не реву, а тихо пью чай. Подруга же в полном шоке молчит, после того как выругалась да так, что у меня разве что уши в трубочку не свернулись.

— Ладно, чего теперь. Главное, все позади, — в итоге изрекает она. — Надеюсь, у Смолякова хватит мозгов больше не подкатывать к тебе.

— Да я и сама