Кончился ли социализм? - Маклин

ЦК - автор) прав в этом … Но это неверно, что я нарушил партийную дисциплину, и я сопротивляюсь этому упреку. Если против меня выдвигается такое серьёзное обвинение, то оно должно быть доказано конкретными фактами. Я дискутировал в соответствующих партийных органах, в секретариате и политбюро, и подчинялся дисциплине политбюро на пленуме ЦК. Когда принималось решение, я всегда его признавал и выполнял. Для меня это всегда было нечто само собой разумеющееся. Я признаю, что моя критика была направлена в основном против товарища Вальтера Ульбрихта, но не для того, чтобы устранить его от руководства, а чтобы убедить его изменить некоторые методы его работы. Я думаю, что меня поэтому будут обвинять в высокомерии. Но с этим я должен смириться

Четвёртая легенда: Товарищ Хонеккер в своём докладе вновь поднял вопрос о продаже тракторов, несмотря на то, что я уже исправил это в политбюро. Некоторое время назад в комиссии по сельскому хозяйству при ЦК был предложено - но не мною - продать трактора меньшего размера отдельным крестьянам. Я одобрил это предложение, потому что в то время у нас не было сбыта для этих тракторов, и мы, с другой стороны, искали товары, чтобы изымать покупательную силу крестьян. Предложение было передано в политбюро и должно было рассматриваться в контексте других вопросов ОВПК (Объединение взаимной помощи крестьян - автор). Потом выяснилось, что в тот день мы не могли заняться этим вопросом. Когда товарищ Ульбрихт сообщил об этом товарищам из ОВПК, он в то же время заявил, что о продаже тракторов и речи быть не может, несмотря на то, что политбюро ещё не заняло позицию по новому предложению. Этим я был возмущён и высказался об этом …

Но что самое главное? Главное — моя позиция по отношению к фракционной группе, которая здесь была осуждена Центральным комитетом. Я уже сказал и скажу ещё раз, что я тут ни при чём. Меня ведь не обвиняют в участии. Мне хотелось выступить на сегодняшнем 35-м пленарном заседании — об этом знал целый ряд людей, но не в том смысле, как Циллер говорил об этом в Висмуте, а по вопросу нашей ценовой политики. Я подготовил это и также сказал об этом в политбюро. Это чистая правда. Теперь это вышло иначе.

Я также хочу подчеркнуть, что я осуждаю фракционную деятельность так же решительно, как и вы все. Но товарищи, как прежний член политбюро, я не отделаюсь так легко. Я тут должен объяснить, почему я не сражался в политбюро против этой группы вместе с другими членами … У меня нет возражений против генеральной линии партии. Я бы сказал так: я всегда выражал своё мнение очень откровенно, я не скрывал его. Товарищи обвиняют меня в том, что я часто просто чрезмерно старался. Но я также выступал против товарища Ульбрихта в политбюро по многим вопросам. Откровенно вам скажу, я считал это не только своим правом, но и обязанностью, поднимать эти вопросы в политбюро, если я не был согласен или не считал правильным метод работы. Это создало определённую напряженную атмосферу и также привело к конфликтам. Но я всегда старался отложить эти разногласия в сторону, когда возникали действительно критические ситуации …».

Дополнение:

Фред Эльснер был лишен всех должностей в 1958 году и вытеснен в Германскую академию наук в качестве директора Института экономики. С тех пор социалистические основы ускоренным темпом превращались в бюрократическо-капиталистические, не достигая экономического уровня ФРГ.

Внутренние экономические и культурные причины гибели

Ещё в 1965 году революционные коммунисты в Советском Союзе распространили «Программное воззвание», которое гласит:

«Посмотрите на этих советских бюрократов! Можно ли сказать, что каждый человек на ответственной должности в нашей стране был вновь избран — не сверху (по-бюрократически), а снизу (демократическим путём)? Следовательно, над всей практической жизнью страны господствуют бюрократы. Народ не может убирать их, если он пожелает этого. Зато бюрократия может убрать любого сотрудника партийного и советского аппарата, если он окажется для неё слишком честным и преданным интересам народа. Посмотрите на зарплаты, машины и виллы наших бюрократов! Если на них нападают, они начинают отвратительно кричать о ‹вульгаризации марксизма›, об ‹отдалении от принципа материального интереса› и, в конце концов, о ‹сталинизме›. Превращение бюрократов из слуг государства в владельцев государства сегодня является фактом … Разве могут быть сомнения в полнейшем перерождении бюрократии[,] в полнейшем опустошении ею всех форм социалистической жизни и социалистического сознания, когда непосредственно видишь нашу обыденную жизнь в настоящее время? Полнейшее отсутствие всякого энтузиазма в массах, полное равнодушие к делу, общественная жизнь, превращённая в комедиантство, полное господство эгоистического начала, подавление всего живого, активного, свежего, — вот итог господства бюрократического строя» (Программное воззвание советских революционных коммунистов большевиков. Пекин: Издательство литературы на иностранных языках, 1967 г. С. 50-52).

Разложение морали

В области культуры бюрократический капитализм имел разлагающее воздействие на сознание трудящихся и, прежде всего, молодёжи. В соответствии с новым значением прибыли распространялись мелкобуржуазный эгоизм, индивидуальное честолюбие и карьеризм.

В 1963 году дюссельдорфское издательство Econ-Verlag опубликовало отчёт о поездке журналиста журнала «Stern» Генри Коларца, который напоминает о восхвалении Горбачёва, широко распространённом на Западе с 1986 года. В то время как КПГ оставалась под запретом и преследовалась в ФРГ, Коларц пел дифирамбы Хрущёву, которые должны были подготавливать почву для новой точки зрения о бюрократическом капитализме:

«Ирина была эфирной, капризной девушкой с большими серыми глазами. У неё были рыжие волосы — редкость в России. Одета была в отборное чёрное трикотажное платье. Мишка выглядел как Генрих Фонда на двадцать пять лет моложе. Он был одет в штреземанн безупречного кроя. Узкие лацканы, модный высокий воротник, неброско полосатый галстук, брюки без отворотов, остроконечная обувь. ‹Твои друзья очень элегантны› — сказал я Светлане.

‹Штреземанн — последняя модная одежда нашей Jeunesse doree›, — прошептала она мне. Она подмигнула. ‹Ирина и Мишка тратят последний рубль на одежду. Они сходят с ума по ней. Я думаю, они в этом немного переусердствуют›. ‹У них вид, будто бы они приехали прямо из Парижа›. ‹Ты сам должен сказать им это, ты не сможешь сделать им большего комплимента› …»(Verwandte in Moskau (Родственники в Москве). С. 45-46).

Самим большим сюрпризом для Коларца было то, что «… партия сознательно продвигала его».