Случай Ковальского (Сборник научно-фантастических рассказов) - Стефан Вайнфельд

Анализатор не мог ошибиться, и все-таки этот упрямый осел Ортен не сдавался!

И проиграл! Проиграл! Проиграл??

Нет! Проиграл я!

Я только зря нервничаю и теряю время. Кислорода осталось меньше чем на четыре часа, а ведь то, что я продиктовал — всего лишь вступление. Буду краток.

Итак, началось с кривой Кроненберга — Грибова. Ортен был упрям. Впрочем, если бы речь шла о чем-либо другом, все могло обернуться иначе… Ортена я невзлюбил с начала экспедиции. Пожалуй, это не совсем точно. Первое время я пытался с ним поладить, завязать дружбу или хотя бы товарищеские отношения. Но из этого ничего не вышло. Он никогда не отличался искренностью. Ортен не из тех людей, которые выставляют свое Я для всеобщего обозрения. Его надо сначала раскусить, но, и раскусив, не будешь уверен, понял ли этого человека до конца.

Конфликт между нами возник уже в первые месяцы полета. Правда, до открытого столкновения не дошло, однако обоим было ясно, что о дружбе не может быть и речи.

Ортен не мог простить мне моей инициативности. В то время он замещал руководителя исследовательской группы и на каждом шагу критиковал мои проекты и взгляды. Я старался быть объективным, особенно в научных вопросах, но человек всегда остается человеком и, естественно, нервы иногда сдавали. Не знаю, что бы вышло из нашего сотрудничества тут, на планете, но, к счастью, через три дня после первой высадки проект Ортена — воздействия помехами — не прошел. После этого он решил, что задета его честь и отказался от обязанностей руководителя. Его место заняла Зама, которая, правда, поддерживала проект Ортена, но в несколько измененном виде. В конце концов большинством голосов мы решили, что начнем с изучения каналов связи.

Ортен, конечно, торжествовал. Первой проверялась его гипотеза. Однако мне было ясно, что толку из этого не выйдет и мы зря теряем время.

Мои предположения полностью подтвердились. Спустя шесть недель после прибытия на Вицинию наши работы зашли в тупик. Правда, нам удалось установить, что ни один из промышленных центров не пользуется непосредственной радио- или проволочной связью с другими пунктами и тем более с каким-либо одним или несколькими — как утверждал Ортен — центрами управления.

Несмотря на это, Ортен по-прежнему держался своей первоначальной точки зрения. Однако в новом варианте гипотезы роль связных — носителей информации между центрами управления искусственного мозга — он возложил непосредственно на вициниан.

Гипотеза была столь искусственной, нелепой и вздорной, что мне без труда удалось добиться прекращения дальнейших исследований. Ортен не мог этого простить и открыто обвинил меня в том, что я руководствуюсь личными интересами, так как сам не в состоянии выдвинуть какого-либо конструктивного предложения или хотя бы просто дополнения к его плану.

Это было уже слишком. Я заявил, может быть несколько опрометчиво, что если получу свободу действий и никто не станет вмешиваться в мои исследования, то берусь в течение трех дней самостоятельно разгадать тайну Вицинии.

Что тут началось….. Часть товарищей с Ортеном во главе восприняла мое заявление как вызов, брошенный всему коллективу. Другие, подозревая, что я уже сделал какие-то открытия и стремлюсь только собрать недостающие данные, предложили мне свою помощь. Увы, в то время я не счел возможным принять ее. Я не хотел, чтобы Ортен думал, будто я ищу с ним примирения. Правда, я не отказался категорически и даже поблагодарил за доверие, однако вопрос о помощи фактически оставил открытым.

Напряженная атмосфера все же несколько разрядилась. После короткого обсуждения было принято мое предложение, но с условием, что я не стану применять средства, которые могли бы вызвать конфликт между нами и вицинианами. На это я, разумеется, без колебаний согласился.

Честно говоря, я оказался в весьма незавидном положении. У меня не было не только конкретного плана, но даже его наметок. Просто я был глубоко убежден, что разумное существо или коллектив таких существ, установивших связь с Землей, должны находиться где-то в определенном пункте планеты. Главное — локализовать район исследований и найти правильный путь.

Ключ к решению подсказал мне сам Ортен, когда пытался видоизменить свою гипотезу, окрестив вициниан «носителями информации». Его ошибка состояла в том, что он пытался отыскать руководящие центры путем анализа ультрастабильности вицинианского общества. В то же время простейшим путем — ибо он, несомненно, вел к центру, наделенному сознанием, — были входы и выходы большой антенны Конечно, эта мысль родилась не только в моей голове. В самом начале наших поисков мы пытались именно так отыскать решение загадки. Однако оказалось, что локальные входы и выходы гигантского приспособления на полюсе предназначены, вероятнее всего, для связи с центром или центрами управления и принимают и передают лишь весьма слабые сигналы, причем в форме модуляции очень широкого участка электромагнитного спектра. В таких условиях о локализации направления сигналов методом экранирования не могло быть и речи, и мы быстро отказались от этого пути.

Пытались мы также получить более определенные сведения непосредственно от неизвестных существ, поддерживая с ними связь с помощью большой антенны. Но на наши вопросы о том, как выглядит приемо-передаточное устройство, с которого они управляют ретрансляционной станцией, на экране упорно появлялись ряды голов вициниан. А так как на словесный вопрос, кто управляет вицинианским обществом, мы также постоянно получали ответ, что управляет им… общество вициниан, мы решили, что тут кроется какое-то терминологическое недоразумение.

Но возвращаюсь к событиям, происшедшим десять дней назад. О появлении кривой Кроненберга — Грибова и предположении Ортена, что, быть может, вициниане являются «носителями информации», я знал за двенадцать часов до совещания. Тогда мне пришло в голову, что передача информации не обязательно должна происходить с помощью органов слуха, зрения или осязания. А не происходили передача электромагнитных сигналов непосредственно от мозга к мозгу? Я находился в тот момент на базе на самой Вицинии и провел необходимые эксперименты.

Результат был положительный. Тогда мне стало ясно, что означают таинственные головы на экране. Это было не недоразумение, а ответ, которого мы просто не смогли понять. Наш словарь был слишком убог, чтобы с его помощью объяснить сложную причину ошибки.

А не мог ли я заблуждаться? Мог. Но я поставил все на одну карту и… выиграл! В ту же ночь, через несколько часов после «разговора» с вицинианами, во время которого я пытался как можно точней объяснить, что меня интересует: где, в каком пункте планеты находятся эти «передающие головы», я получил ответ — вдали от гигантских промышленных центров, в горной котловине. Несколько неказистых плоских строений — и все. Разве кто-нибудь мог предполагать, что это именно там?