Солги обо мне - Айя Субботина

— В смысле - выгляжу младше? - Может, рано я раскатала губу, что этот парень окажется исключением?

— Нет, просто - маленькая. - Он смущенно улыбается и отмеряет ладонью расстояние от земли, давая понять, что имел ввиду только мой рост. - Может, разрешишь тебя покормить? Или у тебя какой-то режим?

— Да, режим. Поэтому только кофе или чай, или сок.

На самом деле, при таких ежедневных физических нагрузках, как у меня, слово «режим» можно забыть, даже несмотря на стандарты веса для балерин. Просто ужин - это минимум пара часов за одним столом, а для первой встречи я к такому не готова.

Он привозит меня в маленькое кафе - недорогое, уютное, на шесть столиков под клетчатыми скатертями. Официантка быстро берет заказ - две чашки двойных капучино и два заварных пирожных к ним.

Саша интересный. Ему столько же лет, сколько и мне, он музыкант в небольшой и пока совсем неизвестной даже на местном уровне группы, но об этом своем увлечении говорит как о хобби, а на жизнь зарабатывает созданием сайтов «под ключ». У него есть кот по кличке Барри, ему уже десять лет и он даже мурлыкает с пожилым ворчанием.

Я дважды останавливаю себя на мысли проверить, который час.

Это парень напротив - он именно то, что мне нужно. Милый, хороший, обаятельный, вежливый. Из категории тех, кого моя мама полюбила бы с первой встречи.

— Я на минутку. - Извиняюсь самой искренней улыбкой и тороплюсь в туалет.

Здесь он крохотный, даже без крохотного окошка и похож на коробку.

Достаю телефон.

Сообщения нет. И пропущенного нет. Вообще ничего, кроме СМСки от Оли с напоминанием, что завтра в двенадцать она ждет меня на массаж - после травмы спины в прошлом году, я иногда хожу к ней на профилактические сеансы.

У меня слегка шумит в голове. Должно быть от усталости. Или от того, что пока там, за столиком, меня ждет хороший парень, я продолжаю думать о другом. Который на первом свидании предложил сделать ему минет в качестве извинений за то, что я продинамила его с сексом.

Ставлю себе неутешительный диагноз: я - невротичка.

Нахожу в телефонной книге номер Макса. До сих пор не могу привыкнуть называть его так. Гоню прочь мысли о каком-то не случайном совпадении, что Мужчину моей мечты зовут моим любимым мужским именем.

«Ты не выходишь у меня из головы»- пишу быстро и коротко, снова и снова, и снова прокручивая в голове эту фразу.

Гашу экран и даю себе минуту перевести дыхание. Нужно подготовиться к тому, что мое сообщение зависнет или вообще останется без доставки. Десять дней прошло - наверняка мой номер давно в блоке и удален.

Но пока я морально заворачиваюсь в безопасный кокон, телефон включается.

Там сообщение.

Я моргаю. Нет - оно все равно никуда не делось, и оно действительно от Меркурия.

Тычу в него пальцем, даже не подумав о том, что там меня может ждать простой посыл по всем известному маршруту.

«И что же нам с этим делать, планетка?»- пишет он.

Я уже заношу пальцы над клавиатурой, но вдруг понимаю, что не была готова к такому варианту развития событий и понятия не имею, что сказать в ответ. Разве что глупости, как я БОЖЕ_МОЙ_С_УМА_СОЙТИ_РАДА что он ответил, да еще и так быстро!

Я пишу, что один хороший парень пригласил меня на свидание. Пишу - и удаляю.

Потом хвастаюсь двумя новыми тарелками в свою съемную квартиру. И снова удаляю.

«Твой «Щелкунчик» не отменился? День и время те же?»- еще одно сообщение от Макса.

«Все в силе», - отвечаю я, уже боясь заранее радоваться. Вдруг он снова скажет, что я не в его вкусе и он спрашивает просто чтобы поддержать беседу.

«Приеду, планетка. Все, не на связи».

Я молниеносно отправляю ему смайлик с влюбленными сердечками в глазах, и прижимаю телефон к груди, радуясь тому, что моя невротичная любовь все-таки дала свои плоды.

Глава шестая: Венера

Глава шестая: Венера

Сцена - это место, которое я могу смело назвать своим домом.

Причем, не важно, какая именно сцена - главное, что выходя на нее я чувствую себя в безопасности, как будто вернулась в место, предназначенное мне судьбой. Вернулась после долго путешествия, после смены адресов и целых миров.

Поэтому на сцене я всегда - это только я. Без примесей, без всего того, что отвлекает от танца, от движения тела, подчиненного ритму музыки. Пару раз мои сестры делали снимки с моих выступлений на зачетных концертах, и каждый раз на семейном совете все хором приходили к мнению, то я в жизни и я на сцене - абсолютно разные люди. А я даже не очень старалась переубеждать, потому действительно всегда чувствовала танцующая часть себя - особенной, важной, необходимой.

Но и максимально уязвимой.

На сцене я - улитка без своего домика.

И сегодняшняя постановка, которую я отрабатываю на двести процентов своих возможностей - как будто вспарывает глубокий нарыв моей внутренней обиды.

Мне до слез обидно, то половину прошлого года я потратила на восстановление после травмы спины. Несколько месяцев вообще передвигалась с тростью и едва переставляла ноги, потом - ходила в студию только чтобы подержаться за «станок». И только потом, нарушая запреты врачей, все-таки надела пуанты. Падала, вставала, выла от боли и горстями ела обезболивающие, но снова поднималась и пробовала танцевать. Делала все, чтобы вернуться в строй и в конечном итоге оказалась сегодня здесь - на сцене, в «Щелкунчике», под настоящими софитами настоящего Театра. Но, несмотря на все мои старания, я допустила пару грубейших ошибок, которые наверняка не пропустит ни один уважающий себя танцевальный критик. Надежда только на то, что я была слишком мелкой фигурой и могла просто затеряться в общей толпе, тем более, когда в составе балетной труппы есть куда более громких «скандальных» фамилий.

Мне обидно, из всей моей семьи на постановку пришла только Алёна с мужем. Зато с цветами и крепкими обнимашками в гримерке, куда ее пропустили только из уважения к огромному животу, которым сестра, как ледоколом, прорубила себе дорогу. Я знаю, что мои родные очень меня любят, и что каждая моя победа - это и их победа тоже, но мне так хотелось, чтобы в первом ряду было… больше знакомых лиц. Может, это придало бы мне силы пережить те болезненные спазмы в позвоночнике, из-за которых я допустила непростительные ошибки.

Но больше всего мне обидно, что там, среди незнакомых лиц