Капля смеха из океана юмора - Захар Захарин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А Гриша пёр по бездорожью, в голосе его чувствовалось злая твёрдость и скрытая радость. Он уже обличал первого зама, о его связях с малолетними и престарелыми жрицами любви.
Какая сверхточность у этого прибора, откуда, как, уму непостижимо, мельчайшие подробности, что это тридцатилетний стратег своего дела, интеллигент, умница, примерный семьянин, у шестидесятилетней постоянной любовницы любил целовать родинку в одном интимном месте. И удивляет, откуда он знает, что его верная жена, будучи замдиректора по воспитательной части в курсантском училище, используя свое положение, воспитала и положила в постель многих ей понравившихся курсантов. Второй зам, который жили на три семьи со своей ещё неясно какой женой, за возмущались, заорали, надо прекратить это издевательство. К ним, конечно же, присоединились ещё несколько пар не желающих быть всеобщим объектом посмешища.
Но не тут-то было, Кулдыков выхватил из ножен кинжал, дико что-то закричал на своем языке вперемежку с русским матами, закрыл на ключ банкетный зал, разъярённый и полный решимости представил его к горлу перепуганному в усмерть Мудакову. И уже без акцента, чисто по-русски завопил: — Читай до конца, а не то всех порешу. К нему, конечно, присоединились пять верных сотрудниц, облеченных в представлении сексуальных утех своему руководителю. Явно им хотелось узнать всю подноготную своих верных мужей, которые яро поддерживали второго зама с его женой, чтобы прекратить этот балаган.
Да сюрприз, так сюрприз новогодний, китайского изобретения, в такое дерьмо окунул, дальше некуда оказалось, что Ибрагимовы сотрудницы-любовницы, не только к нему питали чувства полового влечения. И мужья их поднаторели в этом деле, не на грамм не были лучше. Гриша то, с Мишей в душе ликовали, откладывая в памяти всю подноготную, грехи своих сослуживцев.
Облепив прибор как мухи, обличённые развратники с упоением вслух, читали о грехах своих близких. Мудаков и Миша думали, что они в этой греховной свалке не причём, но нет, не обделил, не обидел аппарат их. Изменил их весёлое, приподнятое настроение на все сто, сообщил радостную весть для сослуживцев, что два друга геи, занимаются однополой любовью друг с другом, не изменяют в отличие от остальных конкурсантов, на самого отъявленного развратника. Прилипли так влипли, чем развеселили, приподняли маленько настроение сослуживцам, расправили они плечи и взгляд стал не униженные, заискивающий и теперь смотрели они свысока, незавидного свое положения, на Гришку и Мишку. А тем хоть в пору сквозь землю провалиться, не знали, куда деть себя бедолаги.
Была правда пара чистая и честная, непорочная среди всех испытуемых, конечно, это не порадовало, определили по-своему, в семье не без урода. И точно, как в воду глядели, не могла это пара заниматься сексом и ввиду физиологических особенностей и отклонений, так и подчеркнул аппарат, тем самым напустив тумана и непоняток.
Я так предвижу, надолго всем им запомнится новогодняя ночь, и думается будучи уже дома, будут они просить друг у друга прощение, возможно на коленях и клянутся в верности и любви, и что такого не повторится (пока).
А пока, после стресса полученного от правды, перевозбужденная нервная система ждала хотя бы временного сброса негатива, тем более что от полученной информации, алкогольное опьянение как рукой сняло, ничего умного они не придумали, как напиться, чтобы забыться (пока).
И после возлияний, пустились в пляс, униженные, перенёсшие душевное потрясение от правды, но уже с бодрой мыслью, не мы одни такие, общество такое, да и весь мир не лучше. Ибрагим с кинжалом в зубах лихо отплясывал лезгинку, плавно преисполненная любовью и покорностью, кружилась вокруг него верно-неверная Зульфия.
И все веселившие, и плясавшие до упаду с ухмылкой и превосходством поглядывали на морально опущенных обществом, и своей глупостью ГришаМишку новоиспечённых геев.
Эпилог
Китайская экономическая диверсия увенчалась успехом, распалась единственная фирма, которая могла мало-мальски конкурировать на мировом рынке.
Ибрагим с Зульфией ухали на родину предков, из остальных сослуживцев никто не развёлся, следуя принципу хрен на хрен менять, только время терять. Одна пара распалась правда, МишаГриша да это и к лучшему.
Гришу как талантливого спеца в своём деле, считай, что на следующий день китаёзы купили, как говорится на корню, вместе с родителями перевезли в Китай, создав ему все условия для плодотворной работы и счастливой жизни. Остепенился Григорий Ильич Удаков, женился на китаянке, живёт в любви и радости, и ни о чем не вспоминает (может быть).
Да новый год почему-то не встречает принципиально.
Кукла
Ванька Оманьщиков и Пётр Петрович Балабанов были вызваны по заявлению, касаемо ремонта водопровода и электричества в квартире 13 по улице Объегорова, к товарищу Подколотову. Петрович с порога затянул своё любимое: — Дааа…, -глядя на воду капающую из крана.
— Дык, что со светом прохфессор? — подтянул Ванька.
— Не горит лампочка, — товарищ Подколотов развёл руками.
— Даааа…, — закончил тянуть Петрович, — здесь работы на весь день, не меньше.
— Дык я и не емши Петрович, — засопел утробно Ванька.
— Не стоит беспокоиться, я вас накормлю, проходить на кухню, — пригласил хозяин.
Плотно поев, остограмившись, мастера после долгого перекура приступили к грандиозному ремонту. Сменив прокладку и подсоединив обгоревший проводок к патрону, после нескольких чаепитий, профессора сантехники закончили работу.
— Ну прохфессор, закончили, принимать работу, готовь приличную оплату. Весь день у тебя промудохались, работы по горло, сделали на совесть.
— Да, я вижу, — выдохнул облегчённо Подколотов. — Каков труд, такова и оплата. Тем более, сегодня вечером я еду на море отдыхать и вы расслабитесь.
Хозяин протянул пачку рублёвок в банковской упаковке.
— Сто листов как с куста, — затараторил Ванька.
— Благородствуем профессор! — поклонился Петрович, забрав у Ваньки пачку и сунул себе за пазуху. — Ну прощевайте, приятно отдохнуть вам.
— И вам, гульнуть, оттянуться, за ваш титанический труд, — ответил Подколотов.
Довольные, проворные сантехники завалили в ресторан.
— Ловко Петрович мы мозги впарили профессору? — тараторил Ванька.
— Я другое думаю Ваня, хлебная у нас с тобой профессия. Ты заказывай, заказывай, на все сто, один раз живём, гуляем.
Наевшись и напившись до одури, они позвали официанта.
