Бедовый 5. Ведунские хлопоты - Дмитрий Александрович Билик

дрожжи, десятикиллограмовый мешок риса, лука, моркови и огромный кусок говядины. Последние продукты — чтобы угостить стражу подобием плова.

А еще по пути заехал в фотостудию, где скачал пару рецептов приготовления хлеба и распечатал. Все-таки, только оказываясь в другом мире, понимаешь, насколько иллюзорны твои знания, заключенные в гаджеты. Но суть не в этом.

Даже если я буду загружен, как вьючный ишак, это станет каплей в море для жителя Фекоя. Едва ли они заткнут продуктовую дыру моими поставками. К тому же, мне пришлось извратиться, чтобы придумать об изысках, которые просил принести торговец. Вот ему уже набрал всякой фигни — икру, красную рыбу, несколько видов сыров, копченой колбасы, тушенки в стеклянных банках и шпротов. Можно было что-то еще, но у меня фантазии просто не хватило. Подумал и кинул немного специй, на всякий случай.

Что нужно было еще? Наверное, какой-нибудь бензиновый генератор и куча современных приблуд. Вот только я не был уверен, что чуры не завернут обратно с подобными товарами. Все-таки торговля — это одно, а попытка технологического прорыва — это другое.

— Куда нам столько мяса? — удивился Костян, едва подняв говядину.

— Не трогай, это на Новый год. Просто найди место в холодильнике и брось все туда. Нам я купил уже замаринованное.

— Фу, замаринованное. Хуже этого может быть только…

— Банановое пиво, я знаю. Его тоже взял.

— Бог в помощь, — появился на дороге Васильич с Марфой. — Константин, категорически приветствую.

— Здрасьте, рад видеть.

— Собрался куда? — спросил сосед, когда друг скрылся в доме.

— Да, на пару часов смотать вечерком, проведать фекойцев. А то я, получается, с этим кроном их чуть-чуть подставил… Чуть позже, как время будет, и в Нирташ загляну. Но это не сегодня.

— Матвей, не надо ставить мои интересы выше собственных. Думаю, за шестнадцать лет многое произошло и даже пару месяцев здесь ничего не поменяют. Вообще, я бы хотел, чтобы ты забрал данное слово.

— Федор Васильич… — возмущенно начал я.

— Но я примерно такую реакцию и предполагал, поэтому не стал тебя обижать. Просто мне меньше всего хотелось бы, чтобы из-за меня ты попал в неприятности.

— Не переживайте, я даже если буду на заднцие весь день сидеть, неприятности все равно меня найдут. Уникальная способность такая.

Закончив с разгрузкой, мы занялись делом. Точнее, Васильич пошел топить баню, наказав Марфе «появиться» перед Костяном. Теперь друг разводил огонь в дешевом разборном мангале, который я купил по случаю, и поглядывал на кикимору. Та, напоминая истории про настоящих русских женщин, вынесла на траву стол, стулья и теперь взялась за овощи и посуду. Я сначала хотел выдать ей железные миски под салат, но Васильич попросил обращаться с кикиморой как с обычной девушкой, не обремененной невезением. И о чудо, за все время она разве что только разок вилки уронила.

Единственные, кто чувствовал себя не очень уютно на этом празднике жизни — моя нечисть. Они хмуро сидели возле забора, следя за общей суетой. Гриша нетерпеливо почесывал шею, красноречиво демонстрируя, что ждет явно не мяса. А Митя сидел, сжимая флейту. Он даже иногда подносил ее к губам, будто собираясь поиграть, но в самый последний момент передумывал.

А нет, не все ощущали себя в своей тарелке. Юния, все это время молчащая, наконец не выдержала.

— Сс… зоопарк, не иначе. Черти, бесы, кикиморы, чужане, правцы.

— Лихо еще, — негромко, чтобы не услышали другие, ответил я.

— Так быть не должно. Сс… нечисть по-другому живет.

— Где-то написано, как должна жить нечисть? Считается, что черти все как один мерзкие пакостники. А вот Митя меня от смерти спас. У кикимор вроде как руки из задницы, а Марфа оказалась удивительной хозяйкой. Именно после того, как правец к ней подход нашел. Вот бес… хотя ладно, бес у нас нормальный, среднестатистический.

— Мотя, а че это за женщина, дочка Васильича? — на минуту сбежал Костян от мангала.

— Племянница, если ты понимаешь, о чем.

— В смысле, из этих? Из ваших?

— Из наших. Поэтому даже не думай, порвет на британский флаг.

— А на вид обычная, — все еще сомневался друг.

— Костян, она кикимора.

— А это че, плохо?

— Хорошего мало. Сила у нее страшная, у тебя там все засохнет и отвалится.

— Тогда не надо, — решительно отозвался Костян. — У меня походу была уже одна кикимора года три назад.

— Потом расскажешь, у тебя мясо горит.

— Блин!

Марфа же продолжала меня удивлять. Она не только накрыла на стол, заставив тот принесенной отварной картошкой, порезанным летним салатом, зеленым свежим луком, на котором блестели капельки воды. Но и налила всем по стопке. Всем, кроме себя. Да что там с ней Васильич сделал? Лоботомию?

Вскоре подоспело мясо. Выяснилось, что под хорошую закуску и холодную беленькую очень заходит и замаринованное в магазине мясо. Даже моя нечисть перестала дуться и опасливо озираться на Марфу, которая ела наравне со всеми, как самая обычная женщина.

— Я хотел бы поднять эту рюмку за нашего хозяина, — с раскрасневшимися то ли от жары, то ли от удовольствия щеками поднялся на ноги бес.

— Гриша, ты сегодня не тостуешь, — оборвал его я. — Мы нынче не напиваемся, а тихонечко отдыхаем.

— Я же как лучше хотел, — обиделся бес.

— И еще скоро ты со мной в Питер поедешь.

— Когда? Надолго? На чем? Это же подготовиться нужно!

Обиду как рукой сняло. Ну да, действительно, много ли Григорию надо? Оказалось, что моя поездка заинтересовала и других.

Костяна по вполне прозаической причине — он спросил, как долго я буду отсутствовать. Видимо, хотел занять место короля вечеринок, которое принадлежало бесу. На что я ответил, что не знаю. И вообще, возможно, на днях приедет мириться его жена. Пусть в напряжении чуток поживет, а то совсем расслабился.

Васильич интересовался, сурово сдвинув брови. Еще расспросил о Ткаче, о наших взаимоотношениях и прочих нюансах. В итоге лишь посоветовал быть настороже и никому не доверять. Тоже мне новость. Я же рубежник, а они по-другому не живут.

— Ладно, будет о делах, — сказал сосед. — Баня готова. Сначала Марфа идет, а после уже мужики.

— Где это видано, чтобы кикиморы в баню ходили? — возмутился бес.

Видимо, Лихо тоже хотела спросить что-то из этой оперы. Однако