Бедовый 5. Ведунские хлопоты - Дмитрий Александрович Билик

достаточно. Мы можем снизить поставки, к примеру, до одной в неделю, и я выступлю в роли мудрого купца, а не глупого торговца, которые не умеет считать свои деньги.

Вообще я собирался сказать «альтруиста», но местный язык не знал и этого значения. Пора заводить тетрадочку из слов, не используемых в Изнанке.

— Это похоже на разумное предложение, — сказал Форсварар. — Я могу выдавать муку наиболее нуждающимся. Или тем, кто отличится в бою.

— Меня это уже не касается. И еще, Форсварар, есть одна задумка, но я пока не могу гарантировать ее успешность. Если все получится, то яд тварей даже не будет нужен. У вас появится другой, более ценный ресурс.

— Говори.

Было видно, что мои слова разбудили в Форсвараре искреннее любопытство. А как иначе? Придите к правителю самой бедной страны, где нет никаких полезных ископаемых и скажите, что готовы покупать то, чего у него в изобилии. На вас посмотрят, конечно, как на дурака. Но это не значит, что не станут иметь с вами дел.

— Мне нужен крестсеж, из которого вы печете зеленый хлеб. И, если есть, его мука.

— У него сейчас, сс… инфаркт будет, — расхохоталась Лихо. — Смотри, смерть старика окажется на твоей совести.

Форсварар действительно выглядел как директор сочинского пляжа, к которому пришел умалишенный и сказал, что гальку под ногами можно продать за очень дорого.

— Что ты с ним хочешь делать, Матвей? — спросил он.

— Лично я делать ничего не хочу. По мне, гадость редкостная. Но как я понял, хлеб из крестсежа едят охотники и стражники много дней, когда путешествуют по Изнанке. Значит, он питательный.

— Так и есть.

— Вот на этом я и хочу сыграть. Вы ничего не теряете. Если не получится, то мы придумаем что-то другое.

— Хорошо, — легко согласился Форсварар.

Следующие полчаса мы провели за вольным переводом рецептов, которые я принес с собой. Оказалось, что наш русский язык правитель славной твердыни Фекой не особо понимает. Пришлось мне переводить на их. Правда и тут возникли сложности. К примеру на местном не было слова «дрожжи». Поэтому я был вынужден написать «волшебные крохотные создания, которые позволяют тесту становиться больше, находятся в странных мешочках, которые принес Матвей». А «сахар» превратился в «застывшие куски жидкости, получаемой после варки стеблей рохо».

Еще я понял, что несколько первых блинов будут точно комом. Но это ничего, цель поставлена, а фекойцы решительные господа в том, где можно вкусно пожрать.

Мне же принесли два небольших мешка крестсежа — свежего и перемолотого. Даже здесь он отдавал горечью и вызывал неприятные ассоциации. Но что поделать — красота требует жертв.

А вскоре подоспел и Анфалар с огромным котлом литров на тридцать-сорок. И под моим чутким руководством мы начали готовить плов.

Конечно, увидь меня Тахир из той самой «узбечки», куда мы ходили с Зоей, так если бы не надавал по рукам, то укоризненно покачал головой. Но что делать — я рубежник, а не маг со Средней Азии, который может сотворить произведение искусства из барашка, риса и овощей. Но и тут я следил за тщательностью процессов, пока обжаривал мясо.

— Как тебя там, Лакнинар, не режь так крупно яркую длинную сосульку… Тьфу, запомни, это «МОР-КО-ВЬ», — сказал я по-русски. — Повтори. Не «мокровь», а «морковь»! Вот, не мельчи с ней, режь крупно. И с заставляющим тебя плакать шаром тоже. Так, повтори: «ЛУК».

Мы кашеварили близ донжона Форсварара. И если сначала на наши кулинарные потуги собралась добрая половина стражников, то вскоре стали подтягиваться и жители ближайших домов. Я их понимаю. Что может быть лучше запаха жареного мяса? Только кусок этого самого мяса.

Анфалар и вовсе получил по рукам, когда подорвался помешать рис, который я засыпал сверху. Мне лишь запоздало пришло в голову, что я сейчас вроде как мог подорвать репутацию второго по важности рубежника в городе. Вдруг за это опять нужно будет сходить на очередную охоту или что-то в этом роде?

Но нет. Сам Безумец потряс ушибленными пальцами и рассмеялся, как и остальные стражники стоявшие рядом. А я с видом фокусника накрыл плов крышкой.

— Теперь надо ждать!

Мне думалось, что пока готовится еда, мы непринужденно поболтаем, пошутим или вообще наведем коммуникационные мосты. Какой там. Все как один, даже вышедший с помощью стражников Форсварар, напряженно смотрели на котелок, будто поторапливая его своими взглядами.

Куда уж тут до непринужденной беседы, когда куча голодных людей, для которых зеленый хлеб — это не испорченная фигня, а рядовая еда, стоит, раздразненная запахом плова. Хотя, как известно, во всем нужно искать плюсы. Благодаря неусыпному вниманию, блюдо не успело превратиться в кашу из мяса. Потому что мне приходилось частенько заглядывать и пробовать, готово или нет. А когда я вынес окончательный вердикт, то Анфалар принес грубую посуду из мертвого дерева и протянул мне. Но вопреки ожиданиям, есть не стал, а отнес стоявшему Форсварару.

В этот самый момент я чувствовал себя, как участник кулинарного шоу, к которому в гости приехал толстый шеф-повар. Только у них там всего один человек, который может поругаться, а у меня в подчинении целый город. Если вдруг я что-то запорол, то можно будет даже на психолога не тратиться. Просто сразу понять, что готовка — это не мое. Хотя вряд ли. Я ведь и зиры в меру положил и даже барбариса кинул, чтобы чуть-чуть кислило.

Правитель несколько раз обжегся, но затем все же подхватил губами жирный кусок мяса и блестящего риса. Он торопливо прожевал, после чего закатил глаза. Форсварар же не умер? Не умер же? Я согласен быть Матвеем-который-приготовил-хреновенький-плов, но не очень хочу стать Матвеем-от-стряпни-которого-умер-правитель-славной-твердыни-Фекой. От такого факапа сложно будет отмыться.

Но нет. Форсварар открыл глаза и произнес тихо. Но почему-то услышали все, кто собрался на холме.

— Это самое вкусное, что я ел. Даже намного вкуснее хлеба, который ты приносил.

— Как ты поступишь с блюдом, которое приготовил? — серьезно спросил у меня Анфалар, будто спрашивая разрешения.

— Выстройтесь в очередь, все, кто хочет попробовать! — крикнул я. — С вас тарелки, с нас еда.

Если честно, я боялся этого момента. В моем мире и блины раздавали с лопат, потому что за бесплатное руки могли попросту оторвать. Фекойцы же, пусть и торопливо, но без всякой суеты стали превращаться в длинную извилистую змею, уходящую к самой крепостной стене.

И тут