Амулет Добра - Дарья Донцова

– Что? – заморгала Марсия. – Все слышали? Феня в меня плевать собралась! Да после такого оскорбления я даже не шелохнусь!

– Дорогая, Феня произнесла «параплюйка», – остановил негодующую Марсию Черчиль, – данное слово появилось в России в конце восемнадцатого века, когда дворяне начали массово говорить между собой на французском, не хотели, чтобы их слуги понимали. Параплюйка – это зонтик, по-французски он называется параплю. Сейчас уже мало кто так говорит.

– Очень удобный, – бормотала самая ученая мопсиха, – зеленый зонтик прямо лучшая защита. У меня есть еще белый и синий, но зеленый самый надежный. Может, Марсинька согласится на мой красный дождевик?

– Нет, – отрезала капризница, – зеленый зонтик!!!

Фенечка прижала к груди то, что хотела заполучить вредная сестра.

– Могу предложить красивый чехол на хвост, с вышитыми райскими птичками.

– Нет! – топнула вредина.

– В придачу к нему леденец на палочке, – прибавила Феня.

– Конфета определенно лучше зонтика, – отметила Зефирка.

– Нет! – разозлилась Марсия. – Нет!!!

– Фенюша, времени нет. Надо торопиться, – мрачно сказал Черчиль, – необходимо удовлетворить требования Марсии.

– Поняла, – вздохнула Феня, – Марсинька, вот зонтик.

Мафи схватила рюкзак и закинула себе на спину.

– Ваше Величество, я забрала багаж.

Марсия посмотрела на Куки, та вынула из сумки розовую жилетку и молча протянула ее вздорной сестре.

– Хорошо, – повеселела «царская особа», натягивая жилет, – я готова!

– Ты вредная, капризная и глупая, – выпалила Куки. – А твои дурацкие требования мы выполнили, потому что надо Прекрасную Долину спасать.

Глаза Марсии начали медленно выползать из орбит.

– Что ты сказала???

У Мафи от предчувствия большой беды похолодели уши, она закричала:

– Куки! Зачем ты меня обзываешь?

Марсия выдохнула.

– А-а-а! Это было про Мафи!

– Нет! – ринулась в бой самая правдивая сестра. – Нет! Я говорю…

Капа схватила Куки за шкирку и поволокла ее в коридор со словами:

– Ясно, что ты меня имеешь в виду! Сейчас объясню тебе, как со старшими разговаривать надо.

– Нет, нет, – вопила Куки, – речь идет о любительнице обижаться.

Раздалось мычание, похоже, Капа запихнула в пасть Куки то ли шарф, то ли шапку.

– Она точно говорила о Капитолине? – с подозрением осведомилась Марсия.

– Да, да, да, – закивали все, а Муля добавила: – Солнышко, ты же слышала, Куки произнесла: «Речь идет о любительнице наряжаться». А кто у нас заматывается в бесчисленные бусы?

– Капа! – хором ответили присутствующие.

– Наряжаться? – переспросила Марсия. – Мне послышалось другое, пообижаться.

– Это тоже про Капу, – зачастила Антонина, – вечно она губы надувает, если я у нее браслетик беру.

– Не-е-ет, – уперлась Марсия, – не ври! Я на всю жизнь на Куки обиделась! Никуда не пойду! Точка!

Мафи чуть не зарыдала от отчаянья, а еще ей очень хотелось отшлепать Куки, приговаривая: «Не всегда надо говорить правду, порой кривда лучше». И что теперь делать? Марсия ведет себя отвратительно, но и Куки не лучше! Почему и та, и другая не думают о беде, которая вот-вот грянет над Прекрасной Долиной? Отчего их волнуют только собственные переживания?

Черчиль всплеснул лапами.

– Марсия, дорогая, речь шла не о тебе, ты ни на кого не обижаешься! Сие невозможно.

– Почему? – надулась еще сильнее Марсия.

– Ты же Королева, – пояснил Черчиль, – а монаршие особы никогда не таят обид.

– Почему? – удивилась Мафи. – Они же люди.

– Нет, солнышко, они императрицы, – пустился в объяснения хранитель архива и библиотеки. – Чем королева отличается от простой собаки? Самодержица не может дать волю эмоциям, она не станет орать, ругаться, скандалить, дуть губы, как… ну… как…

– Мопсиха Роза, – подсказала Муля, – вот она вразнос идет по любому поводу. Королевы всегда демонстрируют хорошее воспитание, ласковы с окружающими…

– Королева может велеть отрубить Куки голову, – выпалила Матильда, – но она отдаст приказ с улыбкой, не нервничая, сохраняя хорошие матеры.

Мафи зажмурилась. Боже! Что делать, если Марсия сейчас навесит на морду приветливое выражение и нежно прощебечет: «Отрубите Куки голову вместе с ее чересчур правдивым языком»?

– Если Императрица обижается на подчиненных, то она не монархиня, а мопсиха Роза, которая читать не умеет и учиться не хочет, – добавили Че и Ге.

Мордочка Марсии приобрела задумчивое выражение. Пару минут она стояла молча, потом вдруг радостно улыбнулась.

– Уважаемые подданные, нам пора в путь.

Мафи уронила свой рюкзак. Вот это метаморфоза. Марсия никогда не смеется, постоянно ходит с кислым видом, и вдруг!

– Мафи, – крикнул из коридора Черчиль, – ты где?

Самая младшая сестра подхватила рюкзаки, забросила их на спину, поспешила во двор и вдруг ощутила, что кто-то смотрит ей вслед. Мафи обернулась. На пороге дома, взявшись за руки, стояли Муля и Зефирка, они были такими серьезными, что у Мафи в груди стало холодно.

– Никогда не смотри на тех, кто остается, – шепнула Антонина, – им очень тяжело.

– Нам хуже, – вздохнула Мафи, – мы отправляемся в поход, а они остаются дома.

Чихуахуа похлопала ее между ушами.

– Тем, кто ждет своих близких, ушедших на борьбу со злом, или тем, у кого родные болеют, очень и очень непросто. Они никак не влияют на ход событий, им остается только ждать. Поверь, Мафи, лучше болеть и сражаться самому, чем знать, что кто-то из твоих любимых поражен недугом или идет на врага, а ты ему ну никак помочь не можешь.

Глава 15

Черепаха Зоя

– Она когда-нибудь убирает в доме? – чихнула Куки, входя в захламленную комнату.

– Последний раз бабушка брала веник, когда родила папу, – ответил Че.

– А сколько лет вашему отцу? – поинтересовалась Мафи.

– Не знаем, – хором ответили черепашки.

Потом Ге протянул:

– Папочка женился, когда люди еще в каретах ездили. Он нам рассказывал, как его чуть было повозка не задавила, когда он на свою свадьбу спешил.

– Зоя! – крикнул Черчиль.

– Там кто-то есть? – спросил скрипучий голос.

– Да, – ответил мопс.

Темная занавеска, висевшая между буфетом и книжным шкафом, зашевелилась, на пол посыпались комья пыли. У Мафи зачесалось в носу, она изо всех сил постаралась сдержаться, но в конце концов не выдержала и оглушительно чихнула.

– Зараза в доме! – загудела большая черепаха, выходя в гостиную. – Вы кто? Зачем привели сюда особь с аппендицитом? Я заболею! Уходите.

Мопс решил не обращать внимания на слова хозяйки.

– Здравствуйте, Зоя, это Черчиль.

Черепаха повернула голову.

– Чирий? Только прыщей мне не хватало. Откуда вы взялись? Таких черепашат я еще не встречала. Где ваши панцири? Неприлично ходить голыми. Ох уж эта молодежь! Ну и порядки теперь. Помнится, в одна тысяча двести десятом году меня бабушка наказала за то, что я положила ей в салат пукательную травку. Получилось весело, бабуля полпанциря потеряла. Я тогда была неразумна, но ходить голышом мне и в голову прийти не могло.

– Зоя, мы собаки, – вздохнула Антонина.

– И белка, – добавила Матильда, – нам на спине ничего таскать не положено.

– Собаки? Белка? – заморгала Зоя. – Это что такое?

– Ой, она ничего не знает, – захихикала Куки.

Правый глаз Зои вспыхнул красным огнем.

– Кто ничего не знает? Да я выучила в школе наизусть «Илиаду» и «Одиссею»! У меня докторские степени по философии, психологии, математике, химии, физике! Я пишу учебники по логике! А ты кто?

– Здрасте, я Куки, – пропищала мопсиха. – А почему у вас так грязно?

Мафи ущипнула сестру за хвост.

– Ой, – взвизгнула та, – я только спросила! И это правда! Здесь пыль ковром лежит повсюду.

– Апчхи, – снова не выдержала Мафи.

– У нее аппендицит, – перепугалась Зоя, – зараза.

– Не знаю, что это такое, но у меня его нет, – сказала Мафи.

– Зоя, аппендицит не вирус, а воспаление червеобразного отростка слепой кишки, оно не передается по воздуху, – спокойно пояснил Черчиль. – Мы мопсы, ваши внуки Че и Ге с нами дружат.

– Внуки? – скривилась черепаха. – Кто они такие?

– Это мы! – пропищали черепашата. – Привет, бабуля.

– Зачем притопали? – занервничала Зоя. – Оторвали меня от работы, я пишу книгу по философии трансцендентального бытия экзистенциального сознания личности вневременного поля и душевной самоопределенности.

– Что она сказала? Я ничего не поняла! – пропищала Куки.

Мафи снова чихнула, а Феня подошла к Зое.

– Многоуважаемая госпожа профессор, можете дать нам одну чешуйку с вашего панциря?

Хозяйка медленно повернула голову.

– А зачем?

– Надо, – объяснила Антонина.

– Очень? – уточнила Зоя.

– Да, – воскликнули мопсы.

– Очень-очень? – повторила хозяйка.