Мокруха - Джон Ширли

Получалось не очень. Он не мог сосредоточиться на игре. Его мысли возвращались к первой встрече с Эми.

Опыт той встречи в общем суммировал опыт всех отношений с нею.

Нью-йоркское кафе промозглым октябрьским днём. Ланч с Глорией Цикарян, книжной художницей. За стеклом, по которому стекали струйки дождя, проносились кэбы — жёлтые, словно книжки для взрослых. Прентис и Глория попивали латте, взяв по салатику и сырному круасану. Свидание, думал Прентис, для Глории в большей мере, а для меня в меньшей. Глория была, пожалуй, даже красива — но какой-то тоскливой красотой, да и подбородок у неё достаточно безвольный... Глаза крупные, тёмные, того же оттенка, что кудрявые волосы, в беспорядке выбивавшиеся из-под красного беретика. Она одела цыганское платье цвета ржавчины с лифом, но декольте её наводило Прентиса скорей на мысли о подошедшем хлебном тесте.

Глория очень гордилась тем, что показала ему это маленькое кафе в Центральном парке, отделанное в стиле яппи из Санта-Фе. Бистро специализировалось на салатах, или «salades», как значилось в меню. Глория не прекращала трепаться о том, какое хорошее это место, пока Прентис не сказал, делая ей одолжение:

— Да, просто отличное.

Затем Глория ударилась в бесконечные жалобы: то её попросили проиллюстрировать серию научной фантастики, а в этом жанре она ни в зуб ногой, и пришлось поездить по конвентам, «где не протолкнуться от женатых жирдяев в возрасте с самодельными мечами, пояса у них такие широкие, а шляпы прям средневековые», и представляешь, они ещё приударить за ней пытались. То обложки в специализирующемся на дешёвых книжках-пейпербэках издательском доме, где Глория работает, совсем испоганились. Выходя из себя, Глория ёрзала на стуле, говорила сильно в нос и не давала прервать нытьё даже на секунду. Прентису подумалось, что с таким подходом паузы станут самыми ценными моментами их встречи.

А потом в кафешечные двери вломилась Эми с плейером Walkman, в мини-плащике: последний раз Прентис видел такой короткий дождевик в 1968-м. Тонкая, изящная, и во всех повадках сквозил аристократизм, который макияжем было не приглушить. В те дни у неё были волосы цвета кедра, так высоко подколотые, что открывались длинная шея и затылок. В мочки ушей продеты ониксовые серёжки — летучие мыши.

Эми остановилась сразу за дверью, бросая окрест короткие взгляды, спрятала Walkman в карман плащика, закрыла зонтик и выставила на всеобщее обозрение длинные ноги в тёмно-розовых колготках.

Завидев Эми, Глория на миг оцепенела и непроизвольно одарила её взглядом, способным убить на месте. Эми тоже её увидела и прямой наводкой устремилась к столу. Глория с тихим отчаянием вздохнула.

— Глори-и-и! — весело прощебетала Эми. — Я так и знала, что ты забьёшься от дождя в жуткое местечко, где хавчик дороже двух баксов не подают. Глория, у меня прекрасные новости!

— Это, — безнадёжно сказала Прентису Глория, — Эми Айзенберг, мы вместе угол снимаем.

— Господи! Ну ты и тянула меня представить. Слушай, а он большо-о-ой! Я не думала, что тебе нравятся большие. То есть большие мужчины, ну ты понимаешь, у них все органы достаточно...

— Эми, ты... — начала заикаться Глория, — ты... тебе что-то нужно? Мы собирались...

— Мне нужна твоя записная книжка, солнышко. Я запамятовала номер Полли Гебхарт. Потеряла.

Щебеча, Эми оглядывала Прентиса с ног до головы. Он ответил ей по возможности нейтральной усмешкой. Она раскрыла мокрый зонтик и опёрла о его стул, струйки потекли ему на брюки.

Глория вытащила записную книжку, открыла и досадливо упрекнула подругу:

— Эми, ну почему бы тебе самой не обзавестись записной книжкой? Надо же как-то организовать себя...

Эми взяла у неё блокнотик.

— Да я как раз собираюсь, мне сейчас придётся, что я хотела сказать: есть продюсер, который меня хочет, в смысле, как актрису, ну вы поняли... — Прентис впоследствии понял, что эта вот манера нет-нет, а ввернуть сексуальные намёки у неё сознательная. — И он мне отзвонился, это для шоу, недалеко от Бродвея, настоящий хэппенинг, куда мечтает попасть пол-Голливуда...

Она резко развернулась к Прентису и застыла, словно громом поражённая. Смотрела она на Прентиса, но говорила с Глорией.

— Эй, а это тот самый сценарист, о котором ты мне?..

— Едва ли я достоин так называться, — скромно ответствовал Прентис. Напускная скромность — лишний способ подчеркнуть свой истинный статус. — У меня всего один сценарий на счету.

Он только что отдал продюсеру свой первый сценарий, Четвёртую базу. Первый? Ха! Первый, который ему удалось продать. Пятый в общей сложности.

— Эми, если ты получила то, за чем явилась, — начала Глория, — мы...

— Не слушайте её, — доверительно сказала Эми Прентису, — это у неё такой способ пригласить меня присоединиться к вам. Я сейчас. Погодите минуточку.

Она подвинула стул от соседнего столика и оседлала его с видом приглашённой звезды крупного ток-шоу, которую ведущий просит поведать зрителям о новом проекте.

— Итак, это у меня первый настоящий прорыв, эта роль в Нежном пламени. Но ведь, Глория, ты помнишь, как тогда летом мы с Джули Кристи[17]?..

Глория вытащила сигарету (курением она обычно выражала гнев), коротко кивнула и уставилась в окно, выпуская туда дым. Официантка поймала её взгляд и покачала головой. Глория затушила сигарету в чашке из-под кофе.

Эми, не дожидаясь ответа Глории, продолжала в том же темпе:

— ...и я думаю, что получить эту роль мне помог коннектикутский кабриолет, ведь Эрвин... Эрвином звать моего агента, Том... Эрвин подсунул продюсеру видеоплёнку, на которой я работала вместе с Джули Кристи, а та изображала мою мать... Я, наверное, только капучино возьму. — Она ухватила проходившую мимо официантку за передник, ослепительно улыбнулась в ответ на вспышку недовольства, вызванную этим движением, и добавила: — Можно мне капучино, и шоколадной посыпки побольше? Буду вам бесконечно благодарна. Спасибо.

Глория не потрудилась скрыть стон. Прентис пожал плечами и заговорщицки подмигнул ей, будто говоря: Мы её сейчас выпроводим и продолжим посиделки. Но Эми просидела ещё добрый час, вывалив на них неформальное резюме своих ролей в кино и рекламных роликах, а также кратковременной карьеры бэк-вокалистки рок-группы (Прентис удивился, узнав, что девушка ещё и на аккордеоне умеет играть). Скучать с ней не приходилось: слишком весёлый нрав, так и брызжет энергией. Прентиса начал облекать животный эротизм всех её движений. Да, с ней было прикольно, и, несмотря ни на