Битва за Мариуполь. Документальный роман от очевидца событий - Георгий Савицкий

«коробочки» пожег, – сообщил командир соседнего мотострелкового батальона с позывным «Зверь».

Он сообщил и примерную диспозицию: от автовокзала до железнодорожной станции протянулась улица под незамысловатым названием Центральная. Двух-трехэтажные дома, реже – пятиэтажки. По сообщениям разведки, все они были буквально забиты гранатометчиками, пулеметчикам и снайперами. Между домами стояли боевые машины пехоты и бронетранспортеры украинской армии.

* * *

Мотострелковому батальону ДНР под командованием «Артема» повезло не наступать непосредственно в первом эшелоне, а вот их «соседям» досталось сильно. Это их танк и БМП горели в пригороде.

После короткого военного совета решено сначала ударить из минометов, а потом выдвинуть вперед разведчиков для того, чтобы определиться с ситуацией.

– Минометы, к бою!

Протяжно взвыли над головами мотострелков 120-миллиметровые «поросята», каждый по 16 килограммов весом. Прямое попадание в крышу, и средних размеров одноэтажный частный дом разлетался кирпичными обломками. Артиллеристы боекомплекта не жалели, основательно и методично уничтожая оборону украинских националистов.

После недолгого, но точного минометного удара украинские националисты отползли назад, в глубь города.

Рано утром, едва рассвело, разведчики подняли в насквозь промороженное ясное небо квадрокоптер. Перед ними в дальнем конце улицы слева горела небольшая церковь, а справа находилось здание автовокзала. Чуть дальше в глубине жилой застройки в полумраке угадывалось нечто большое и бронированное.

– Вызывай «арту», – приказал комбат начальнику штаба.

– Есть, – Сергей «Историк» вызвал командира взвода связи и через него связался с артиллеристами.

Вскоре где-то позади боевых порядков знакомым отрывистым грохотом отозвалась батарея гаубиц Д-30. Снаряды калибра 122 миллиметра накрыли взрывами район автовокзала вместе с обороняющимися там националистами. В морозное утреннее небо взметнулись грязно-белые фонтаны взрывов, снег вперемешку с мерзлой горелой землей. Все заволокло густым дымом.

Первыми пошли группами по два-три человека мотострелки. Они выявляли огневые точки националистов, а уже за ними двинулись боевые машины пехоты непрерывной стрельбой из пушек и пулеметов, уничтожая вражеских гранатометчиков и прикрывающих их стрелков. Как раз в этой ситуации «ветеранский батальон» и показал, что такое солдаты с боевым опытом! Спокойно и без суеты они «гасили» очаги сопротивления «укронацистов», только стискивали зубы, видя гибель или ранения своих боевых товарищей. Упорно и жестко ломали оборону противника. На это потребовалось немало времени. Ожесточенные бои в районе автовокзала и улицы Центральная в Волновахе шли с переменным успехом.

* * *

Ситуация переломилась в пользу войск ДНР после того, как «Маэстро» своими 120-миллиметровыми минометами сумел накрыть позиции украинской бронетехники на одной из площадей Волновахи.

Вырвавшийся вперед взвод разведки доложил о двух танках, по меньшей мере шести БМП и таком же количестве колесных броневиков.

– Батарея! Четырьмя минами, беглым – огонь! – скомандовал «Маэстро».

С протяжным воем 16-килограммовые снаряды унеслись к цели. Вспышка взрыва была ужасающей.

Видимо, рядом оказался еще и полевой пункт боепитания: штабеля ящиков со снарядами, цинки с патронами разного калибра, гранаты… Все это рвануло так, что над Волновахой поднялся огромный столб дыма, закрутившийся в грибовидное облако. Фейерверк оказался знатный! Патроны рвались еще долго. Только после этого националисты дрогнули и начали беспорядочное отступление.

* * *

С пригорка по двухэтажным домам вдоль улицы лупил крупнокалиберный «Утес» старшего сержанта Скворцова. Его второй номер с автоматом наготове прикрывал пулеметчика. Мало ли кто может выскочить в суматохе боя на их позицию! Огневой рубеж был выбран довольно грамотно – со стороны жилой застройки поразить пулеметный расчет оказалось весьма непросто. А сам стрелок имел неплохой обзор, контролируя прилегающее пространство.

Неподалеку от позиции «Утеса» залегли медики: Егор и Миша-волонтер. Они только что вытащили из-под обстрела раненого автоматчика и теперь ждали возможности проскочить через огненную круговерть. Но обстрел продолжался, и ярость его не утихала.

Скворцов, матерясь сквозь зубы, бил короткими очередями по окнам домов, из которых стреляли гранатометчики украинских националистов. Крупнокалиберный пулемет отрывисто грохотал и подпрыгивал на треноге от отдачи, несмотря на то, что станина была привалена тяжелыми обломками бетона. Плотно вжав приклад в плечо, старший сержант давил на спуск, затвор с лязгом выбрасывал дымящиеся гильзы. А из раскаленного ствола вылетала такая же раскаленная свинцовая смерть калибра 12,7 миллиметра.

Егор видел, как огненные росчерки трассеров впиваются в кирпичные стены домов, с легкостью ломая их на куски. Пули МДЗ, мгновенного действия зажигательные, красного цвета, действовали по противнику как миниатюрные огнеметы. Попадание всего пары-тройки таких боеприпасов с легкостью выжигало бандеровскую нечисть. Пулеметная лента, лязгая, рывками проходила через ствольную коробку «Утеса», крупнокалиберная машина смерти ненасытно пожирала 12,7-миллиметровые «зубы дракона», чтобы выплюнуть их во врага.

– Что смотришь, б…дь?!! Короб с лентой тащи! – старший сержант Скворцов повернул чумазое от пороховой гари лицо к медикам.

Егор схватил тяжелый короб с патронами и подтащил к «Утесу». Скворцов поднял крышку ствольной коробки, вложил ленту в лентоприемник, захлопнул тяжелую крышку и тросиком, как будто заводил лодочный мотор, взвел затвор. «Утес» снова ударил короткими, но страшными очередями.

* * *

Могучий танк Т-72Б с трехцветным черно-сине-красным флагом ДНР и белой буквой «Z» на башне с ходу протаранил подбитый украинский танк «Булат» Т-64БМ. С грохотом и лязгом оба бронированных титана сшиблись, боевая машина ДНР развернула украинскую «коробочку» и, не сбавляя хода, пошла вперед. Приземистая башня, плотно увешанная кубиками динамической защиты, развернулась. Стальной хобот пушки нацелился на отступающую группу украинской пехоты. Задействовать тяжелое вооружение не было нужды, а потому по воякам с «желто-блакитными» нашивками ударил пулемет. Обычные, винтовочного калибра пули прошивали тела насквозь, бронежилеты от них не спасали, тем более на расстоянии всего-то метров трехсот… Несколько хлестких очередей пригвоздили раскаленным свинцом к земле бандеровское отродье.

Надобность в 125-миллиметровом калибре возникла, когда в прицеле наводчика появился силуэт украинского танка. Он как раз разворачивался, удачно (или неудачно – для себя, естественно) подставив борт. Бронебойный подкалиберный «ломик» из карбида вольфрама вошел ему точно под башню. Из проемов открытого люка украинского Т-64БВ выбило яркие фонтаны пламени – оттого, что загорелись метательные заряды в механизме заряжания. Мгновение спустя вся огромная боевая машина превратилась в ревущий клубок адского жадного огня. Когда оно опало, остался лишь выгоревший до рыжей окалины остов боевой машины.

Бои шли за каждую многоэтажку, но, даже несмотря на яростное сопротивление украинских военных, огневая мощь наступающих донецких войск медленно, но верно перемалывала силы обороняющихся украинских войск.

Солдаты ВСУ и сами уже не старались играть в героев, а стремились уйти подальше. Что до украинских националистов, которые в Волновахе играли роль «заградотрядов», то и они дрогнули и стали отходить, огрызаясь и цепляясь за каждый дом. Бандеровские каратели прекрасно понимали, что плен для них – непозволительная роскошь…

* * *

Потерь за это время меньше не стало, поэтому Егор-«Укол» вместе с Мишей-волонтером постоянно находились в боевых порядках батальона. Работы хватало, но, к счастью, пока что поступали хоть и тяжелораненые бойцы, но критических не было. Полевым медикам вместе с обычными стрелками-санитарами удавалось сохранить жизни тем, кого все же нашли вражеские осколки или пули. Медицинская эвакуация худо-бедно, но работала. Главную опасность сейчас для раненых представляли зимние, несмотря на весну, холода. Егор как мог укутывал солдат на носилках, да и сами сопровождающие солдаты отдавали «братишкам» теплые вещи. Каждый день на север, в Донецк, по простреливаемым фронтовым дорогам уезжали грузовики с «трехсотыми». И «двухсотыми», к сожалению, тоже[4].

На ночь Егор с Мишей-волонтером укрылись в подвале полуразрушенного здания.

В жилом микрорайоне располагались ряды обычных блочных пятиэтажек, магазины, детский сад в глубине двора. Недалеко разместился небольшой рынок. Вернее, то, что от него осталось. А прямо напротив автобусной остановки замер очередной сожженный дотла украинский танк Т-64БВ, люки на башне распахнуты настежь, длинный ствол 125-миллиметровой пушки наклонен к земле. Очень выразительно то, что сожженный украинский танк стоял напротив дома, на котором во всю торцевую стену красовался трезубец. Символ того государства, которое и развязало эту братоубийственную войну.

В подвале вместе с полевыми медиками здесь находились мотострелки