Встретиться вновь - Марк Леви

Артуру больше всего хотелось домой, ожидание слишком затянулось, он упрямо пытался избавиться от повязки.

— У вас и без меня полно работы, у меня нет ни каких жалоб, отправлюсь-ка я домой!

Бетти без лишних церемоний схватила его за руки.

— Попробуйте, вам же будет хуже!

— Чем я рискую? — осведомился Артур почти весело.

— Если в течение ближайших шести-двенадцати месяцев у вас хотя бы что-то заболит и вы обратитесь к врачам, можете поставить крест на своей страховке! Попробуйте отсюда выйти, хотя бы чтобы выкурить сигаретку, и я отошлю вашу анкету с отметкой, что вы отказались от лечения. Страховая компания ничего вам больше не оплатит, даже если у вас случится приступ зубной боли.

— Я не курю! — отрезал Артур, снова цепляясь за стойку.

— Знаю, ничего не видеть очень тягостно, но наберитесь терпения. Вот и врач, она как раз вышла из лифта у вас за спиной.

Лорен, вышедшая из палаты Марсии, не могла произнести ни слова. Она взяла из рук медсёстры медицинскую карту и погрузилась в чтение отчёта санитара. Потом отвела Артура за руку в палату номер 4, отодвинула занавеску бокса и помогла улечься на смотровой койке. Как только он вытянулся, она стала снимать с его головы повязку.

— Пока не открывайте глаза, — велела она ему.

От первых её слов, произнесённых успокаивающим тоном, у Артура учащённо забилось сердце. Она сняла с его глаз марлю и приподняла ему веки, чтобы закапать в глаза физиологический раствор.

— Больно?

— Нисколечко.

— Вам показалось, что вы ослепли?

— Вовсе нет, повязка — инициатива санитара, я ни при чём.

— Он правильно поступил. Можете открыть глаза На рассасывание закапанной ему в глаза жидкости потребовалось несколько секунд. Когда зрение Артура полностью восстановилось, у него ещё сильнее забилось сердце. Обет, данный им на могиле Лили, становился явью.

— Все нормально? — спросила Лорен, заметившая, как побледнел её пациент.

— Да, — пробормотал он через силу.

— Расслабьтесь.

Лорен наклонилась к нему, изучая в увеличительное стекло роговицу обоих глаз. Пока она этим занималась, их лица находились так близко, что чуть было не соприкоснулись их губы.

— В глазах ровным счётом ничего нет. Вам сильно повезло!

На это Артур не нашёл, что ответить…

— Сознание не теряли?

— Пока ещё нет!

— Это юмор?

— Неуклюжая попытка.

— Голова не болит?

— Тоже нет.

Лорен ощупала Артуру позвоночник.

— Боли не чувствуете?

— Ни малейшей.

— На губе у вас сильный кровоподтёк. Откройте рот!

— Это необходимо?

— Да, раз я вам говорю.

Артур подчинился. Лорен вооружилась фонариком.

— Ого, чтобы это зашить, придётся наложить не меньше пяти швов!

— Даже так?

— Это был тоже юмор! Четыре дня пополощете рот — и все заживёт.

Она продезинфицировала ссадину у него на лбу и обработала её края гелем. Потом выдвинула ящик, раскрыла пакетик с пластырем и залепила рану.

— Я немного прихватила вам бровь. Вам будет больно снимать пластырь. Остальные порезы совсем мелкие, сами зарубцуются. Я пропишу вам антибиотик широкого спектра действия, будете принимать несколько дней, так, для профилактики.

Артур застегнул рукава рубашки, встал и поблагодарил Лорен.

— Не торопитесь, — сказал она, подзывая его к столу. — Мне ещё надо измерить вам давление.

Она сняла со стены аппарат и обернула предплечье Артура манжетой, которая стала мерно надуваться. Через минуту на дисплее появились цифры.

— Вы страдаете тахикардией? — спросила Лорен.

— Нет, — ответил Артур в сильном замешательстве.

— Тем не менее у вас сейчас самый настоящий приступ, сердце делает сто двадцать ударов в мину ту, давление тоже превышает норму для мужчины вашего возраста.

Глядя на Лорен, Артур искал оправдание для своего сердца.

— У меня некоторая склонность к мнительности, больница меня пугает.

— Моему бывшему делалось нехорошо уже при виде моего докторского халата.

— Вашему бывшему?..

— Не важно.

— А ваш нынешний, он выносит стетоскоп?

— Я бы всё-таки советовала вам проконсультироваться у кардиолога, могу вас к нему направить, если хотите.

— Бесполезное занятие, — проговорил Артур дрожащим голосом. — Со мной такое происходит не в первый раз, разве что в больнице — в первый на конкурсе у меня вечно перехватывает дыхание, появляется чувство страха.

— Чем таким вы занимаетесь, что до сих пор участвуете в конкурсах? — весело осведомилась Лорен, выписывая рецепт.

Артур колебался с ответом В то время как она сосредоточилась на рецепте, он молча внимательно разглядывал её. Лорен не изменилась, разве что причёска была теперь другой. Правда, пропал шрам на лбу, который он так любил. Но взгляд остался прежним: загадочным и гордым. Он узнавал каждое выражение её лица, вроде этого движения кончика носа, возникавшего всякий раз, когда она говорила.

Прелесть её улыбки вызывала у него самые счастливые воспоминания. Возможно ли так истосковаться по другому человеку? Манжета у него на руке снова надулась, на мониторе появились новые цифры. Лорен подняла голову, чтобы взглянуть на них.

— Я архитектор.

— Вы работаете даже по выходным?

— Бывает, что и ночами, у нас вечный аврал.

— Хорошо вас понимаю. Артур подался вперёд.

— У вас был знакомый архитектор? — спросил он с дрожью в голосе.

— Не припомню такого… Нет, я имела в виду мою собственную профессию, мы, как и вы, работаем, не считая часов.

— А чем занят ваш друг?

— Вы уже во второй раз спрашиваете, одна ли я… У вас слишком колотится сердце, я бы советовала вам побывать на приёме у одного из моих коллег-кардиологов.

Артур избавился от манжеты тонометра и поднялся.

— Это вы тревожитесь, а не я!

Он сказал, что отдохнёт дома, и назавтра всё войдет в норму. Он пообещал, что на днях ещё раз измерит давление и обязательно обратится к специалисту, если оно окажется повышенным.

— Даёте слово? — спросила Лорен.

Артур молил небо, чтобы она перестала так на него смотреть. Если его сердце выдержит ещё минуту-другую и не разорвётся, то он заключит её в горячие объятия и признается, что без ума от неё, что для него немыслимо жить в одном городе с ней и не иметь возможности поговорить. Он все ей расскажет; он успеет до того, как она вызовет охрану и на него наденут смирительную рубашку… Но вместо этого он забрал свой пиджак, вернее, то, что от него осталось, и произнёс слова благодарности. Выходя из бокса, он услышал её голос.

— Артур?

В этот раз сердце забилось у него так, что едва не выскочило из груди. Он обернулся.

— Кажется, вас так зовут?

— Да, — выговорил он пересохшим ртом.

— Ваш рецепт! — Она протянула ему розовый листок.

— Спасибо, — сказал Артур, забирая рецепт.

— Вы меня уже благодарили. Наденьте пиджак, вечера сейчас прохладные, ваш организм и так за сегодня натерпелся.

Артур неуклюже натянул один рукав. Перед уходом он устремил на Лорен долгий взгляд.

— В чём дело? — спросила она.

— У вас в кармане сова, — сообщил он с грустной улыбкой.

И покинул бокс.

Из-за стеклянной перегородки его окликнула Бетти. Он покорно подошёл.

— Распишитесь вот здесь, и вы свободны, — сказала она, пододвигая ему толстую чёрную тетрадь.

Артур подчинился.

— Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? — спросила главная медсестра. — У вас оглушённый вид.

— Очень может быть, — согласился он, удаляясь.

Артур ждал такси перед отделением «скорой помощи». С поста Бетти, разбиравшей карты поступлений, Лорен наблюдала за Артуром так, чтобы он её не заметил.

— Ты не находишь, что они немного похожи?

— Не знаю, о ком ты, — ответила медсестра, не отрываясь от бумаг. — Иногда я перестаю понимать, где мы работаем — в больнице или в каком-то министерстве.

— Наверное, правильно то и другое. Посмотри на него скорее и скажи, как он тебе. Вроде ничего, да?

Бетти подняла на лоб очки, бросила на Артура быстрый взгляд и снова нырнула в свои бумаги. Артур дождался жёлтой машины такси и поспешно в неё залез. Машина тронулась с места.

— Никакого сходства! — заключила Бетти.

— Ты смотрела на него не больше двух секунд!

— Да, но ты обращаешься ко мне с этой просьбой в сотый раз, у меня уже появилась сноровка, и потом, я уже говорила тебе, у меня отличная память на лица Если бы это был он, то я бы его сразу узнала, я-то в коме не лежала.

Лорен взяла стопку листков и стала помогать медсестре с их сортировкой.

— Когда я его осматривала, у меня возникло серьёзное подозрение, что это всё-таки он.

— Почему ты его не расспросила?

— Хороша бы я была, заявив пациенту: «Вы случайно не сидели у моей постели две недели, пока я выходила из комы?»