Черный обходчик - Василий Анатольевич Криптонов

— Ну, знаете, стереть память — это было бы, конечно, жестоко, но в чём-то справедливо. Откатили к точке восстановления, дали шанс пережить по-новому, испытали душу. Но там… Там другое совсем. Там одно из двух. Либо ей просто насильственно мозги выкрутили, и совсем другой человек получился. Либо ничего не сделали, и она просто пока в шоке и прострации.

— А это плохо? — спросила Мстислава. — Если мозги выкрутили и из подонка нормальный человек вышел?

— Плохо, — не задумываясь, ответил я. — Человек сам должен выбор делать. Пусть хреновый выбор, но — сам. А иначе какой вообще во всём этом смысл, если любого из нас по щелчку пальцев можно из Гитлера превратить в мать Терезу? В конкретном моменте, может, оно и хорошо и кажется правильным. Но так, в целом… Возникают вопросики. Сначала мелкие. Типа, почему было Гитлера в мать Терезу не превратить в своё время? Почему Маэстро не успокоить? Ну и, наконец, если такая сила есть — нахрена вообще мы?

— Видящие? — спросил Кондратий.

— В частности. А в широком смысле — люди. Разумные люди. Если играешь в куклы, позаботься хотя бы о том, чтобы они не догадывались, что куклы. А если играешь с более-менее равными тебе — не относись к ним как к куклам. Такое моё глубочайшее мнение. У вас могут быть свои, неправильные, я их охотно выслушаю с презрительным выражением на лице, которое прошу приравнять к дизлайку.

Кондратий улыбнулся и посмотрел на Мстиславу.

— Глянь-ка. Соображает.

— А то ж! Дураков не держим. — И добавила, вновь посмотрев на меня: — Запомни, Тимур. Никто Зойке личность по щелчку не менял. Будет интересно — разберёшься, что именно произошло. Просто понимать надо одно. С людьми обычными никто так не поступает. А с видящих спрос другой. Мы на службе у высшей силы. Это даёт нам немалые преимущества, но также накладывает огромную ответственность. И когда кто-то из нас оступается, с ним поступают иначе.

— Разберусь? — уцепился я за единственное показавшееся значимым слово. — Как именно?

— Разберёшься, — закончила разговор Мстислава. — Давай, Кондратий, вези нас в отель. Работы — полно. Ты, к слову сказать, к нам пока с недельку можешь никого не везти, только если уж совсем не прижмёт. Пусть другие поработают.

— Да другие, Мстислава Мстиславовна, тоже сложа руки не сидят. — Кондратий завёл мотор и пристегнулся. — У всех, знаете, работы…

— Ну-ну, ладно. Не впервой, выгребем.

— Особенно когда видящие выбывают, — продолжил Кондратий. — С этого берега, вон, уже поговаривают, чтобы к нам своих передавать. Не справляются. Вадик без рук остался, считай…

— За последнее время мы двух видящих потеряли, двух приобрели. Так что всё в равновесии, Кондратий. Выгребем, говорю. Не паникуй.

* * *

На завтрак за столиком собрались все, кроме Изольды. Её отсутствие до такой степени ловко обходили молчанием, что оно воспринималось как присутствие некой отрицательной величины. Анти-Изольды.

— Работой, надеюсь, все обеспечены? — спросила Мстислава, когда все отодвинули от себя пустые тарелки и чашки.

— Да уж, грех жаловаться, — усмехнулся Денис.

Ван молча кивнул.

Мстислава перевела взгляд на меня.

— Как с твоим оккультистом?

— Сдвиги есть, работаем, — сдержанно ответил я.

— Ну, теперь начнёшь работать как взрослый.

— Это как?

— А вот так. Думаешь, у нас тут вот так всё и устроено, как ты привык? Когда захотел — пришёл, два слова сказал — вознёс… Нет, Тимур, не так. Работаем каждый день, по времени. В восемь утра приступаешь. И одного клиента вести — это роскошь. Ван, к примеру, четверых сейчас тянет, я троих. Денис, у тебя сколько?

— Семеро по лавкам, — фыркнул Денис. — Да шучу. Пятеро.

Я присвистнул.

— Не свисти, бусин не будет, — одёрнула Мстислава. — В общем, плюс к своему товарищу возьмёшь двух клиентов Изольды.

— Так, стоп. А Изольда? — поднял я, наконец, неудобную тему.

— В отпуске. — Судя по тону, вдаваться в подробности Мстислава не хотела.

— В каком ещё? Она вот только в отпуске была!

— Она была в обычном. Человеческом. А сейчас — в призрачном.

— Вот сейчас, когда у нас завал, когда у нас, там, в зооцентре, призрак-удалёнщик⁈

— Номера шестьдесят пять и тридцать восемь, — отрезала Мстислава. — Всех посетить нужно сегодня, по всем в конце дня отчёт мне. Если не справляешься или что-то непонятное — сразу говори, геройствовать не нужно. Так, я себе ещё пятнадцатый возьму… Это терпит… Ван, в сорок первый заглянешь вечером? Просто проведать, пока не горящее.

Ван молча кивнул. Самый покладистый работник отеля.

— Вот и разобрались. Ну? Чего сидим? Все за работу!

* * *

Начались отельные будни. Без всяких сверхзлодеев, без всяких боевых подвигов. Рутина как она есть. И я, поднимаясь на этаж к Диме (решил начать с него, так как имел хорошие предчувствия и полагал верным с утра пораньше дать себе позитивный настрой), чувствовал себя… странно. До сих пор всё, что делал, воспринималось исключительно как приключение, этакий вбоквел от основной жизни, очень увлекательный, но всё же.

А теперь пришло понимание, что работа есть работа. То, что она интересная и общественно значимая, никак не отменяет того факта, что отныне это — обязаловка. Внутри меня сражались два волка. Один рычал: «Я со всем справлюсь, освоюсь, буду не хуже других!». Другой отвечал ему: «Нет, это всё как-то уж слишком серьёзно, давай найдём способ читерить? Как-то же до сих пор получалось души возносить, почти вообще ничего не делая, надо только это дело на поток поставить. И не говорить сразу никому, что вознёс!»

Я был взрослым и мудрым человеком. Давно привык к этим волчарам и не обращал на них внимания. Если перефразировать известную восточную мудрость: волки грызутся — работа делается. Потому что она — не волк. Вот.

— Охаё, — сказал я, войдя в номер.

Дима лежал на кровати и встретил меня равнодушным взглядом.

— Ну чё ты? — решил я начать бодро. — Как в целом?

Спрашивать у клиентов «как жизнь?» отучился довольно быстро.

— Странно, — ответил Дима. — Такое чувство, будто всю жизнь занимался какой-то неважной фигнёй. Но я не раскаиваюсь, а… Не знаю. Пусто как-то. И пофигу…

— Так, а чего раскаиваться-то? — Я подтащил стул к месту,