Чубо из села Туртурика - Спиридон Вангели

Сразу стало в селе темно, и люди не могли понять, куда девалась звезда. Откуда им знать, что виноват Кэрэбуля?

Ну, а сам-то Кэрэбуля, конечно, не знал, что Чубо до сих пор связан с Лио звёздной ниточкой. Он сидел за столом, ужинал и прикидывал, сколько на рынке дадут за звезду, когда открылась дверь и в комнату вошёл Чубо.

— А, Чубоцел! Заходи, дорогой, садись!

— Привет, — сказал Чубо. — Отдай звезду!

— Какую ещё звезду?

— Ту самую, с башни.

— Не знаю никакой звезды. Что ты, Чубо?

Больше разговаривать с ним Чубо не стал и прямо пошёл в сарай.

Освободив звезду, Чубо понёс её на башню.

— Чубо, Чубо! — кричал Кэрэбуля за его спиной. — Я пошутил. Сам знаешь, в сарае темно, овец не видать! Чубо, прости! Только никому не говори… Чубо… Чубо… Чубоцел…

— А ведь пора мне возвращаться домой, — сказала Лио, когда Чубо принёс её на башню. — Скоро птицы улетят в тёплые края. А я та самая Звезда, которая показывает журавлям дорогу.

— Ну, хотя бы ещё ночку, — попросил Чубо.

И была ему дана ещё ночь, а на другую ночь Чубо лёг в люльку, и все дети села Туртурика легли в люльки, и, сказавши им «баю-бай», улетела Лио — Звезда, которая журавлям показывает дорогу.

СЫНОВЬЯ ЧУБО

Случилось, наконец, то, чего ожидала мать.

Сон, который не доспал Чубо, в понедельник свалил его.

Во вторник Чубо и глаз не приоткрыл.

А в среду проснулись пальцы на его правой руке.

— Ребята! — сказал Большой палец. — Чего это он всё спит и спит. Давайте превратимся в человечков и пойдём гулять.

— Вот здорово! — заорал Мизинец. — Станем такими, как Мальчик-с-Пальчик.

Сказано — сделано. Покрутились пальцы, повертелись, превратились в человечков и — раз, два, три, четыре, пять Мальчиков-с-Пальчиков спрыгнули с кровати.

Проснувшись, они увидели, что их папа-Чубо спит. Через дверцу Гиочики выбежали мальчики во двор и сразу увидели слона. Слон-Фараон лежал в собачьей конуре. Потом на дереве они увидели курицу. Только это был воробей. А уж потом они увидели Гиочику, и она им показалась огромной.

— Надо вас друг к другу привязать, — сказала Гиочика. — А то потеряетесь.

— Не надо нас привязывать, тётя Гиочика, — сказал Большой. — Мы сами будем держаться вместе. Раз, два, три… а где Мизинец?

Стали искать — нет нигде Мизинца.

Тут прилетела пчела величиной с ласточку — не дай бог ужалит. Они и спрятались за кувшин. Вдруг из кувшина послышался стук:

— Ребята! Я здесь!

— Что ты там делаешь?

— Сюда кто-то залез и свистит. Я его ищу, да темно.

— Вот придёт тётя Гиочика и нальёт в кувшин воды! Вылезай!

— Тащите верёвку.

Безымянный сбегал, принёс шнурок от ботинка. Опустили шнурок в кувшин, схватились все дружно — раз, два, — вытащили Мизинца.

Большой опять принялся считать:

— Тьфу! Теперь Безымянный пропал!

Кричали-свистели — нет нигде!

Думали уж, что он пропал навсегда. А он является. Сам в пальто, на поясе кольцо золотое.

— Дайте ему и шапку, — засмеялся Средний.

— А ну сними пальто! — сказал Большой. — Веди себя прилично.

— Сниму пальто — кольцо упадёт, — ответил Безымянный. Так и не снял.

— Эй, вы, потише! — сказала Гиочика. — Чубо спит, а вы раскричались. И так уж корова мычит — того гляди Чубо разбудит.

— А чего она мычит? — спросил Мизинец.

— Пить хочет.

— Мы её напоим! — вскричал Средний, и все пятеро побежали к Рэуту за водой. Вместо ведра взяли маковую головку.

Большой командовал, Указательный дорогу показывал, а Безымянный путь кольцом освещал, когда солнце за тучи пряталось.

Набрали воды, притащили полную маковую головку. А корова, огромная, как сарай, воду мигом слизнула, да ничего не поняла, думала — роса.

— Знаете что? — сказал Мизинец. — Привяжите меня к коровьему хвосту. Увидите, что я сделаю.

Засмеялись братья, думают — он хочет на качелях покачаться. Да пусть качается — привязали. А он взял тростинку и погнал корову прямо к Рэуту. Напилась корова как следует.

— Маленький, а сообразительный, — сказала тётя Гиочика и погладила его по голове. — Весь в папу.

А Мизинец уже на башню полез. Забрался наверх и кричит:

— Эй, помогите!

— Что ещё такое? — спросил снизу Большой.

— Вижу дыыыыню и аррррбузов много!

Обрадовались братья, потопали на бахчу, на плечах нож тащат. А Гиочика с ними.

Безымянный забыл пальто надеть, кольцо всё время сваливалось.

— Я тебе помогу, — сказал Мизинец, залез в кольцо вместе с братом, как раз уместились.

И вот добрались до бахчи и давай по арбузам стучать. Постучат и слушают: спелый или нет?

Наконец нашли, разрезали — и вправду спелый. Пустились вокруг арбуза в пляс, и Гиочика с ними.

— Детский сад! — смеётся она.

Наелись до отвала — домой пошли. Теперь-то уж кольцо на Безымянном крепко держалось.

По дороге три раза отдыхали, глядь — а кольцо опять с Безымянного сваливается. Залез Мизинец в кольцо вместе с братом — обратно пошли на бахчу.

— У меня уж ноги болят, — жаловалась Гиочика.

— Ещё разик, тётя Гиочика, ещё арбузик!

— Ну, детский сад!

Так весь день и ходили — на бахчу и обратно.

Только вечером добрались до дома, а папа-Чубо спит. Некому даже и рассказать, что арбузы поспели.

— Ребята, — сказал Большой. — Надо папе-Чубо хоть хвостик арбузный принести, чтоб он не думал, что мы сложа руки сидели. Всем ясно? Где Мизинец?

— Тут я, — крикнул Мизинец. — У отца за пазухой.

— А что ты делаешь?

— Ищу того, который похрапывает. Сейчас он убежал, но я его всё равно поймаю.

А папа-Чубо всё не просыпался. Спал и спал.

На другой день опять вся эта братия на бахчу пошла.

Мать Чубо встала утром и видит во дворе маленькие следочки.

— Кто бы это мог быть? — подумала она. — Вдруг это за Гиочикой приходили? Не отдам её ни за что!

А в сарае мать нашла арбузные хвостики. Они висели на ниточке — белые, чёрные, полосатые.

— Неужто Гиочика съела столько арбузов? А где же корки?

Гиочика с Мизинцем особенно подружились. Он был весь в веснушках, симпатичненький. Она его брала на руки, баюкала.

— Дай и мне одну веснушку.

— Извините, но не дам.

В воскресенье Мизинец сказал Большому:

— Что касается меня — хватит! Наелся арбузов! Иду в гости к ласточке.

И он полез на башню. Обрадовалась ласточка Пакица гостю, посадила себе на спину и летала с ним.

Тут уж все остальные пальцы решили на ласточке покататься, только полезли на башню — Рука зовёт. Отец проснулся. Папа-Чубо.

АИСТ ХАРАЛАМБ

В селе говорили, что яйцо, из которого он вылупился, — лежало в шляпе. Иначе он бы не был таким сообразительным.

А гнездо он себе соорудил на крыше дедушки Пантелея.

Дед жил один, и аист тоже.

А звали аиста — Хараламб. По-русски — Харлампий.

И вот, как только аист заметит в трубе трещину, он тут же бегом летит к Рэуту. Принесёт глины и трубу замажет. Смышлёный аист! Ещё и напишет на глине клювом — «X». Мол, это Хараламб дыру заделал.

Особенно нравилось аисту гвозди забивать. Недаром до Пантелея он жил целое лето на сарае у одного плотника.

А дом-то у дедушки Пантелея был старый, и крыша у него протекала. Когда дождь заворачивал к ним во двор, дедушка расставлял на чердаке миски, кастрюли, вёдра, тазы.

У аиста был свой молоток — клюв. И вот он принимался за дело. Целый день крышу чинил. Здесь дощечку приколотит, там кусок картона.

Забудет кто-нибудь на улице галоши, — на другой день они уже на крыше деда Пантелея. Аист и галоши к крыше прибивал, чтоб она не текла!

— Доброе утро, аист Хараламб, — говорили соседи, проходя мимо. Поднимет сосед руку к шляпе, а на голове-то никакой шляпы нет. Уже её аист Хараламб к крыше приколотил.

— Ну что тут поделаешь, — махнет рукой сосед. — Хараламб знает своё дело!

В конце концов собралось на крыше у деда Пантелея много всякого добра: зонтик, портфель, восемь шапок, девять шляп и даже книжка для чтения.

В хорошую погоду Хараламб её перелистывал. Люди снизу думали — птица картинки смотрит, а Хараламб читал. Почитает — летит куда-нибудь и что-нибудь домой тащит — к крыше приколачивает, ну, например, мыльницу или сапог.

— Слушай, Хараламб, — смеялся дед Пантелей. — Не напороться бы нам на неприятности.

Но никто в милицию жаловаться не ходил, а некоторые даже хвастались, что отдали свои шляпы по доброй воле, чтоб дождь не заливал крышу деда Пантелея.

— Ты дома, Хараламб? — услыхал как-то аист голос ласточки Пакицы.

Не успел ответить он, дома или нет, а ласточка и говорит:

— Слушай, ты ведь жил на сарае у плотника. Всё понимаешь. Скажи, что теперь делать? Скоро зима, а Гиочика в доме спать не может. Надо ей в тёплые края перебираться.