Инстинкт женщины - Чингиз Абдуллаев

— Садись на диван, — приказала она ему, — сейчас я приготовлю тебе кофе.

Она прошла в спальню, скинула туфли. Посмотрела на себя в зеркало, зачем-то поправила волосы и, надев мягкую домашнюю обувь, уже собиралась выйти из комнаты, когда вдруг замерла. Затем снова посмотрела на себя в зеркало. Привычные домашние тапочки как-то смешно смотрелись на фоне ее черных колготок и темно-зеленого платья. Подумав немного, она убрала тапочки и снова надела туфли на высоких каблуках. И лишь затем вышла из комнаты.

Кухня находилась в другой стороне квартиры. Проходя через гостиную, она увидела, что он рассматривает ее книги. Она была права, отметив умные глаза мальчика. Она всегда была убеждена, что ум — главное в мужчине и это качество, которое невозможно подделать.

Через несколько минут она вышла с небольшим подносом — песочное печенье, сахар, конфеты и две чашечки кофе. Она расставила все это на столике.

— Устраивайся, — предложила она гостю. Андрей подошел к дивану.

— У вас интересные книги, — с восхищением сказал он.

— Так, небольшая библиотека, — честно призналась она. В ее настоящем доме книг было в три раза больше.

— У вас интересные книги, — снова повторил он, — Маркес, Борхес, Карпентьер, Амаду. Вы читаете их в подлиннике?

— Я же говорила, что знаю иностранные языки, — улыбнулась Марина.

— Борхес мой любимый писатель, — признался Андрей, — а почему у вас Хемингуэй на русском? Вы же говорили, что знаете английский? Говорят, что в подлиннике он звучит совсем иначе.

Это было ошибкой. Хемингуэй и Миллер — любимые писатели Рашковского. Их специально положили на видное место, чтобы каждый вошедший мог сразу заметить. Но парень был прав. Нужно поменять на английские экземпляры. Польза от посещения ее квартиры Андреем уже стала очевидной.

— Мне нравится, как его переводят, — улыбнулась она, — кроме того, я не смогла найти Хемингуэя на английском. В основном продавали издания карманного типа, а я такие книги не люблю.

— Я вам принесу, — пробормотал Андрей, — у меня в библиотеке есть полный Хемингуэй на английском.

Она взяла чашку. Странно, что он собирает такие книги. Он ведь сказал, что плохо знает английский.

— Ты сам покупал эти книги?

— Нет, мой отец. У нас большая библиотека, несколько тысяч томов. Есть и Лорка. Отец его очень любит.

— Твой отец знает испанский?

— И английский тоже. Он работал послом нашей страны в Испании. А сейчас посол в Аргентине.

Только этого не хватало, подумала она. Этого мальчика теперь отсюда уберет ФСБ. Только не хватало, чтобы он был сыном посла. Этим и объяснялось его знание испанского.

— Как твоя фамилия? — удивленно спросила она.

— Камышев, — ответил он, — Андрей Камышев.

Нужно будет проверить, озабоченно подумала она. Жаль, что все так получилось, мальчик хороший, но встречаться с ним больше нельзя.

— Вы все время жили одна? — спросил Андрей, поднимая чашку с кофе.

— Все время, — сказала она, — а почему ты спрашиваешь?

— У вас такая стильная квартира. Как и вы сами. Неужели вы никогда не выходили замуж?

— Не задавай глупых вопросов, — притворно нахмурилась она, — пей кофе и уходи.

— Можно я все же задам вам один вопрос? — неожиданно спросил он, поставив чашечку на столик.

— Один можно, — кивнула она.

— Вы разрешите мне остаться здесь до утра? — он даже покраснел. В ней проснулась требовательная мать. Только этого не хватало.

— Не разрешу, — мягко ответила Марина.

— Почему?

— Это уже второй вопрос, — напомнила она, — но раз ты мужественно простоял четыре часа, я отвечу и на твой второй вопрос. У нас большая разница в возрасте. Очень большая. Это неудобно и несколько меня сковывает. Ты представляешь себе, кем именно я кажусь себе со стороны? Старой матроной, соблазняющей молодого человека. Ты симпатичный молодой парень. У тебя наверняка есть достойные подружки, с которыми ты можешь встречаться. Не стоит в двадцать лет увлекаться женщиной, которая более чем в два раза старше тебя. Свои первые сексуальные опыты ты уже наверняка получил, поэтому не узнаешь ничего нового. Думаю, сказанного достаточно?

— Извините, — он все еще краснел, — вы такая прекрасная женщина. Мне показалось… — он не договорил.

— Иди, Андрей, — сказала она ему на прощание, — уже достаточно поздно. Ты живешь один?

— Нет, с бабушкой.

— Тем более. Бабушка будет волноваться.

— Она привыкла, — снова краснея, сообщил он, чуть бахвалясь. Сказывался возраст.

— Это уже грубо, — сморщила она нос, — не нужно выдавать себя за героя-любовника. Я все равно тебе не поверю.

Он поднялся. Потоптался на месте. Она откинулась на спинку дивана, закрывая глаза.

— Иди домой, — попросила она.

Он вышел, мягко закрыв за собой дверь. Она посмотрела на его чашку, которую он оставил на столике недопитой. И усмехнулась. В этот момент позвонил телефон. Она взяла трубку:

— Слушаю вас.

— К вам приходили гости? — спросил незнакомый голос.

— Вы не туда попали. — Она хотела положить трубку, но голос быстро произнес:

— Вам привет от Игоря Николаевича.

— Где вы находитесь? — спросила она.

— В квартире внизу. Под вами. Мне приказали вас охранять.

Она понимала, что так должно быть. Но ей было неприятно, что кто-то мог увидеть, как она пригласила к себе этого молодого человека.

— Вы один?

— Нас двое. Мы сменяемся каждые сутки.

— Надеюсь, дома у меня нет ваших камер или «жучков»? — спросила Марина.

— Вы же знаете, что нет. Это запрещено.

— Надеюсь, — пробормотала она, — иначе было бы слишком глупо.

— Спокойной ночи, Марина Владимировна. Игорь Николаевич просил предупредить вас, что наш знакомый приезжает через неделю.

— Я знаю. Спокойной ночи.

Она положила трубку. Подошла к окну. Лунная дорожка освещала уходившего Андрея. На мгновенье ей даже стало стыдно. Она так бесцеремонно и жестоко отхлестала этого симпатичного парня. С другой стороны, она сделала все правильно. Через неделю в столицу вернется Валентин Рашковский. Ей не для этого сняли квартиру, чтобы она принимала здесь молодых людей. Даже таких симпатичных, как Андрей.

Глава 7

В это утро они должны были выехать на трех автомобилях. Рашковский жил за городом и приезжал в свой офис к десяти часам утра, проводя на работе обычно по десять-двенадцать часов. Поздно вечером он возвращался домой в сопровождении своих охранников. В колонне обычно шли две легковые машины и джип. Легковыми эти машины можно было назвать лишь условно, так как и следовавший впереди «БМВ» седьмой модели, и идущий обычно следом за ним «шестисотый» «Мерседес» были изготовлены по специальному заказу в Германии. Дело было даже не в том, что оба автомобиля имели бронированные стекла. По количеству наращенной брони они могли считаться скорее легкими танками, чем легковыми машинами.

Но в эту ночь у него на даче оставалась дочь, которая должна была улетать в Цюрих. Утром он встал раньше обычного, чтобы пройти в ее комнату. Дочь еще спала. Он сел рядом на кровать, мягко погладив ее по волосам. Девушка обиженно почмокала губами, продолжая спать.

— Аня, вставай, — наклонился к ней отец, — тебе пора в аэропорт. Можешь опоздать.

— Спать хочу, — призналась дочь. Сказывалась разница с Цюрихом на два часа. Она уже привыкла жить по среднеевропейскому времени.

— Вставай, вставай, — мягко толкнул он дочь, — поспишь в самолете. У тебя салон первого класса, там тебе дадут прекрасно выспаться.

Она открыла глаза, потянулась, посмотрела на отца.

— Ты собрала свои вещи? — Ему всегда казалось, что он уделял ей недостаточно времени. Может, потому, что так рано расстался с ее матерью.

— Еще вчера вечером, — она уже полностью проснулась.

— Вставай. — Он снова провел рукой по волосам дочери и поднялся, чтобы выйти из комнаты. Она вскочила, едва он встал. Отец невольно обернулся. Его всегда поражало ее стремительное взросление. Угловатая девичья фигурка быстро превращалась в женщину со сформировавшимися формами. Это его даже смущало. Вот и сейчас, невольно взглянув на нее, он нахмурился. Она спала в пижаме, но он почувствовал себя неловко, словно увидел девушку раздетой.

Он вышел из комнаты, невольно раздражаясь. Каждый раз ему хотелось поговорить с дочерью, узнать о ее жизни в Швейцарии подробнее, не появились ли у нее друзья среди парней. В семнадцать лет это было так естественно. С другой стороны, два приставленных охранника докладывали, что девочка ни с кем не встречается. А если встречается, если уже встречалась? Ему почему-то была неприятна сама мысль, что кто-то другой, чужой, может дотрагиваться до волос его дочери, говорить ей приятные слова… Будучи прагматиком, он понимал, что ее нельзя полностью оградить от жизни. Рано или поздно в ее судьбе должен был появиться молодой человек, и тогда отец неминуемо отойдет на второй план.