Его упрямая студентка - Кэтрин Тиамат

учет некоторой документации. Но если у вас имеются сомнения в моей компетентности, то вы можете вернуться позже, лишившись бесценных минут.

Садитесь, два — за вашу наглость! И два — за ваше упрямство! Так и желалось это сказать.

Ей доставляло удовольствие напоминать мне о том, как я ценю своё время. А точнее превращать это в хитрую издёвку.

Клянусь, девчонка пожалеет, если не сбавит обороты.

— Я верю в профессионализм Татьяны Ивановны.

Потому что, когда летом я собирался навсегда закрыть курс, именно она отстояла его важность для студентов и Орион тура. С этой женщиной кафедра процветала, как никогда за её историю.

Лилия Николаевна кивнула, будто соглашаясь с моими мыслями, и вытянула ручку из органайзера.

Я приблизился, заходя в её личное пространство, и четко проследил, что тело девушки напряглось, глаза забегали в разные стороны, лишь бы не смотреть на меня.

Всё же боится. Это хорошо.

Подписав документы, я собирался уйти, пока она робко не сказала:

— Сегодня день преподавателя нашего университета, и обычно все надевают значок. Держите.

Протянула металлический кружок с символом университета. Я не хотел дырявить свой дорогой костюм дешевым аксессуарам за сто рублей.

— Не нужно, — быстро заявил и направился к выходу.

И черт меня дернул глянуть в зеркало у двери: студентка нахмурилась и разочарованно положила его на место. Вот кто-нибудь скажет мне, какая ей разница, буду я ходить со значком или нет?

Приостановившись, я задал вопрос:

— Что означает эта традиция?

Девушка не заметила, что я подглядывал за ней через отражение. Она закатила глаза, мол, пусть катиться на все четыре стороны, зачем докопался до меня.

Набрав воздух в грудь, студентка вымолвила:

— В этот день мы выражаем особое почтение нашим учителям, выделяя их, как дарующих просветление во тьме дремучего невежества.

Лучше бы не спрашивал.

— Сочинили на ходу? — я развернулся к ней, поймав колючий взгляд.

— Нет.

Я заметил, как она сглотнула и прикусила щёку изнутри. Её маленькая ложь была очаровательной. Мне захотелось подыграть девчонке, смутив её.

— Раз это важно для студентов, я, пожалуй, соглашусь.

От удивления она приоткрыла рот. Я подошёл к ней, сохраняя непроницаемое выражение лица.

— Поможете мне, Лилия Николаевна?

Несколько лишних секунд ей потребовалось, чтобы выйти из ступора. Она схватила значок дрожащими пальцами и щёлкнула булавкой. Сделав робкий шаг, студентка потянулась к моему пиджаку.

Острая игла целилась мне прямо в сердце. Я сразу придал этой фразе иное значение, которое не должен был. Стоило взглянуть на макушку её головы, и мне хотелось наклониться, чтобы вдохнуть запах малины. Так пахли её волосы в прошлый раз, когда я прижал упрямую к стене в аудитории.

Ты не должен. Ты забываешься. Мне приходится напомнить это три проклятых раза. Проклятых — потому что это слабо работает.

— Осторожно, — прошептал я ей.

А может себе?

— Да… конечно, — голос девчонки был не лучше моего.

Вдруг она просунула руку мне под пиджак. Какого…? Я почувствовал прикосновение теплой руки через рубашку. Её бесстрашие меня ошеломило. Продев иглу сквозь ткань, студентка аккуратно скрепила булавку. Шевеление её пальцев вызвало у меня смешанные чувства.

Я немедля взял ситуацию под контроль.

— Спасибо, Лилия Николаевна.

Она будто очнулась от транса, поняла, что мы ходим по грани нормального, и, дернув свою руку, прижала её к себе.

— Не опаздывайте на пару, — сказал девушке напоследок и вышел.

Семинар следовал четкому плану. Я задавал вопросы будущим специалистам, требовал взвешивать информацию. Мне нравилось, когда они начинали спорить друг с другом, а затем находить истину.

В этот раз Лилия Николаевна почти не участвовала в обсуждении. Если она думала, что я отучал её быть активной. То это не так. Знания следует применять в нужный момент. А усиленные попытки доказать свою грамотность — выглядят жалко.

Когда пара закончилась, двое студентов не спешили уйти.

— Вы можете уделить мне внимание, Марат Ильясович?

Я вскинул одну бровь вверх, окидывая её неторопливым взглядом.

Хочется думать, что мне неинтересно, зачем она подошла. Желается оборвать мысленный анализ её поступков. Мечтается сказать, что я занят, и уйти.

Но я произнес:

— Могу.

Для другой студентки я бы тоже это сделал?

Она глубоко вдохнула, словно побоялась, что воздуха на всех не хватит, и сказала тонким голосом:

— В понедельник перед вашим курсом у нас с Ваней волейбол. Тренировка проходит в другом корпусе. Когда мы заканчиваем, приходится бежать на вашу пару. Мы не хотим опаздывать. Поэтому…

Девушка нахмурилась и взглянула на своего одногруппника, ища поддержку. Но он так и остался топтаться рядом. Она вновь посмотрела на меня с тревогой в глазах.

— Поэтому просим вас не ругать, если мы задержимся, Марат Ильясович, либо немного сместить время начала пары.

Я гипнотизировал её взглядом, пытаясь понять, шутит ли. Ради двух несчастных студентов я должен уступить своим принципам? Меня задело, что они пришли с такой абсурдной просьбой.

Здесь было лишь одно решение.

— Если вы боитесь опоздать, то перенесите тренировку, — заявил я с ледяной интонацией.

— Мы попытались сделать это сразу, — она поддалась вперёд, вероятно, желая достучаться до меня, и уперлась в стол. — Но тренер не согласился — всем остальным удобно назначенное время. Мы готовимся к соревнованиям и будем представлять наш университет. Это очень важно.

— Прям настолько важно, что вы готовы опаздывать на мой курс?

Студентка опустила взгляд вниз.

Мне хотелось сказать, что их подготовка — это пустая трата сил. Такие мероприятия не дают особых привилегий в будущем. Но я не знал, что девчонка вкладывала в понятие «важно». А интересоваться её мотивами, и уж тем более Ивана, притаившегося, как школьника у доски, я не собирался.

Только вознамерился отослать их решать вопрос самостоятельно, как она посмотрела на меня с глупой обидой, будто я виноват в этой ситуации, и выдала:

— Я думала, что вы поймёте.

— Отчего же?

Лилия Николаевна вздёрнула подбородок и сказала:

— Вы играли в сборной университета по футболу.

Если бы я сейчас не контролировал своё лицо, то приоткрыл бы рот от удивления. Я даже пропустил тот факт, что её слова звучали язвительно.

Но больше всего меня взбесило, что я понятия не имел, откуда она узнала. Мне хотелось сообщить ей, что моя частная жизнь конфиденциальна, и я засужу её за незаконное приобретение данных.

Однако я расслабляюсь и выдыхаю через нос, осмыслив, что она всего лишь моя студентка, а не хитрая журналистка.

— Это не делает ваш случай похожим на мой.

— Разве? — полушёпотом бросила девушка. — Не вы ли играли с травмой колена, потому что не хотели оставлять команду?