Ночная школа - Доэрти Кристи

Элли до того удивилась, что не донесла вилку до рта.

– Вы играете вечером в крокет? В темноте?

– Так забавнее. Я пришел к выводу, что многие игры приобретают экзотический характер, если играть в них в темноте.

Он смотрел на нее секундой дольше, чем это дозволялось правилами приличиями.

Элли, напрочь лишившись аппетита, отвела от собеседника глаза и стала разглядывать предметы и людей в комнате.

«Стул, стол, девушка с хвостиком на затылке, окно, еще один стул…»

Она почувствовала, что ее щеки наливаются краской. Когда же снова повернулась к нему, то заметила в уголках его рта едва заметную улыбку. Кроша в длинных пальцах кусочек тоста, он продолжал наблюдать за ней.

«Господи! Да он флиртует со мной. Определенно флиртует…»

– Поздно вечером, помимо крокета, можно играть в английскую лапту и даже в футбол, хотя в темноте эти игры могут стать довольно… хм… грубыми.

Положив кусочек бекона на кончик пальца и стараясь удержать его в равновесии, он продолжал:

– Зато теннис в безлунную ночь с покрашенными флуоресцентной краской мячом и ракетками представляет собой воистину фантастическое зрелище. Думаю, тебе бы понравилось. Обещаю, что когда мы в следующий раз затеем ночные игры, я обязательно тебя разыщу – где бы ты ни находилась.

Она, словно загипнотизированная, следила за тем, как он отправил последний кусочек бекона в рот.

– Элли! Как я рада тебя видеть! – воскликнула Кэти, подтаскивая к ним стул и плюхаясь на сиденье. Тарелка, которую она поставила перед собой, была полна фруктов. – И Сильвиана тоже рада видеть! Признаться, это для меня неожиданность.

Ее волнистые ярко-рыжие волосы являли собой разительный контраст с молочно-белой, почти прозрачной кожей, которая, казалось, нежно отражала свет солнечных лучей. Вместе с ней в столовую пришли несколько стильных, безупречно одетых и подкрашенных девушек, с удивлением смотревших на Элли.

Сильвиан одарил Кэти холодным взглядом.

– Я как раз собирался уходить.

Он повернулся к Элли и снова пристально на нее посмотрел.

– Если мне не изменяет память, мы будем вместе покорять вершины английской поэзии. Сегодня у нас Роберт Браунинг. Говорю на тот случай, если тебе захочется перед уроком взять книгу и освежить в памяти его творчество. Ну, до встречи.

Он поднялся с места и двинулся к выходу, прежде чем Элли успела спросить, откуда он знает ее расписание. Неожиданно Сильвиан остановился в дверях, повернулся и их глаза встретились. Элли показалось, будто на ее плечи набросили мягкое теплое одеяло. Когда он наконец вышел из комнаты, она склонилась над своим стаканом с апельсиновым соком и улыбнулась – сама не зная чему.

– Очаровательный молодой человек, верно? – осведомилась Кэти с выраженным акцентом западной части Лондона. Элли подняла на нее глаза и заметила, что девушка смотрит на нее с видом умудренной жизнью женщины. – Голубые глаза и прелестный французский выговор. Но его подружка тоже очень красивая, не так ли? – Она повернулась к сидевшей рядом брюнетке, которая, хихикнув, согласно кивнула.

– Слышала, что она живет сейчас в Париже. – Кэти изящно взяла с тарелки дольку грейпфрута. А Элли словно холодной водой окатили.

«Подружка, говоришь? Ну и хорошо, ну и отлично. Стало быть, с флиртами покончено…»

Честно говоря, она не очень удивилась, что едва успевшее начаться романтическое приключение столь быстро и резко прервалось. Разумеется, она надеялась на продолжение, но по собственному опыту знала, что надежда почти всегда ходит рука об руку с разочарованием. Потому что у нее отношения с мальчиками не складывались. К примеру, когда она познакомилась с Марком, ей тоже показалось, что это начало чего-то очень хорошего. Целых две недели окружающие считали, что у них роман и они составляют пару. И Элли тоже так считала, пока не встретила Марка в компании с нахальной миниатюрной блондинкой по имени Шарлотта, носившей очень короткие юбки и красившей ногти отчаянно-розовым лаком.

С тех они с Марком стали просто приятелями.

– Если она красивая, значит, ему повезло… – протянула Элли, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и ровно. Потом, помолчав с минуту, добавила: – Прошу извинить, но мне тоже надо идти.

Она встала со стула и быстрым шагом направилась к выходу, удержав себя усилием воли от того, чтобы не оглянуться в поисках места, куда ставят грязную посуду, тем более, у нее за спиной уже раздавались шушуканье и хихиканье. Гордо выпрямив спину, она вышла из столовой.

Оказавшись в холле, Элли присоединилась к группе студентов, идущих по широкому, облицованному дубовыми панелями коридору в восточное крыло, где располагались классные комнаты. По стенам коридора были развешены портреты леди и джентльменов в старинных нарядах. Они горделиво взирали с холстов на проходивших мимо учеников. Впрочем, помимо портретов здесь висели и другие картины. На некоторых была запечатлена академия. Судя по этим полотнам, ее в основном писали с вершины холма, откуда открывался прекрасный вид и на само здание, и на окружавший его густой лес. На одном холсте здание казалось значительно меньше, чем в наши дни, и Элли подумала, что картина написана до реконструкции и расширения школы, о которых говорила Изабелла.

Первым уроком согласно расписанию была биология в классе 112, который оказался не так уж далеко.

С полдюжины учащихся, пришедших в класс до начала урока, сидели по двое за школьными столами, стоявшими длинными рядами. Около кафедры прохаживался высокий человек со скучающим лицом, взлохмаченными каштановыми волосами и в очках в тонкой оправе, рассматривавший висевшие на стене у доски какие-то плакаты и схемы.

Элли подошла к нему и представилась:

– Доброе утро. Меня зовут Элисон Шеридан. Я – новенькая.

Учитель задумчиво посмотрел на нее поверх очков, потом подошел к кафедре и некоторое время перебирал лежавшие на ней бумаги. Когда нашел нужную, его лицо неожиданно озарилось радостью и он не без триумфа помахал листом над головой.

– Элисон Шеридан… Ну разумеется! Тебя перевели к нам из Лондона, не так ли? Чудно… чудно… Но у меня написано Элли Шеридан. Как, в таком случае, прикажешь тебя называть?

– Элли, – ответила удивленная девушка. В тех школах, где она училась прежде, ее всегда звали Эллисон. Тем не менее в Киммерии, хотя она только что сюда приехала, все уже знали, что ей больше нравится имя Элли.

– Значит, так тому и быть. – Учитель с рассеянным видом снова принялся перебирать лежавшие на кафедре бумаги. – А я – Джеремия Коул, но ребята обычно зовут меня Джерри. Прошу, сядь за тот стол, что справа от меня, и составь компанию Джу.

Элли посмотрела в указанном направлении и увидела светловолосую девочку, с которой познакомилась вчера вечером за обедом. Блондиночка весело махала ей рукой, приветствуя ее и одновременно предлагая занять отведенное учителем место.

– Я так рада, что ты оказалась в нашем классе! Надеюсь, ты хорошо разбираешься в биологии? – сказала она, как только Элли подошла к ней. – Я к примеру, ни черта в ней не понимаю, да и не хочу понимать. На мой взгляд, в биологии есть нечто дьявольское. Учителя вечно демонстрируют нам чучела зверей или каких-нибудь паразитов. Интересно, что хотят нам этим сказать? Кстати, ты всегда такая резкая, как вчера?

Выпаливая все это, она широко улыбалась, демонстрируя при этом белоснежные зубы и очаровательные ямочки на щеках. Элли сразу же захотелось улыбнуться в ответ.

– Бывает, что на меня находит. Если мы с тобой будем проводить вместе время, обязательно схлопочешь от меня за что-нибудь по первое число, – ухмыльнувшись, сказала Элли.

Джу улыбнулась еще шире, хотя, казалось, это было невозможно.

– Ух ты! Похоже, с тобой не соскучишься!

Пока Элли усаживалась за стол и доставала из матерчатой сумки тетрадь, Джу продолжала щебетать, ни на секунду не закрывая рта.

– А правда Джерри душка, хотя и старикан, конечно? Я была влюблена в него весь первый год моего пребывания в этих стенах.