Сердце негодяя - Патриция Гэфни

— Завтра суббота, — вставил Хэм. — Чем вы хотите заниматься, мисс Кэйди?

— Делами.

— Какими делами?

Она с досадой перевела дух.

— Важными делами.

Джесс поднял ноги на стул, который она только что освободила.

— Не будем об этом, — бросил он небрежно. — Я совсем забыл, что у меня тоже завтра полно дел.

Теперь она смутилась. А может, даже пожалела о своем отказе?

— Ну что ж… — неуверенно повторила Макгилл.

Он лишь окинул ее недобрым взглядом.

— Прошу меня извинить, — она повернулась и ушла.

Вскоре после этого Хэм тоже его покинул. «Не напиться ли с тоски?» — подумал Джесс, но решил, что не стоит. В самом паршивом настроении он бросил деньги на стол и вышел из салуна на свежий воздух.

Это был тихий конец города. Издалека, откуда-то справа, доносились пьяные крики (вероятно, это веселились непуганые клиенты Уайли), но большинство добропорядочных жителей Парадиза в этот час уже досматривали третий сон. Тонкий серп едва народившейся луны, похожий на серебряную запятую, висел над церковным шпилем, почти не давая света. Широкий тротуар утопал в тени от навеса над крыльцом. Джесс подошел к ограждению. Лишь вспыхнувший в темноте огонек сигары подсказал ему, что рядом кто-то есть. И в самом деле какой-то человек стоял, прислонившись к столбу.

— Добрый вечер, — рассеянно поздоровался Джесс, на всякий случай положив руки на рукоятки револьверов и глубоко вдохнув чистый ночной воздух.

Незнакомец повернулся к нему. Замедленность его движений настораживала больше, чем любая спешка. Он словно готовился столкнуться лицом к лицу с самим дьяволом или с собственной смертью. В снопе света, падавшего из окна салуна, Джесс узнал его: это был человек с лицом мертвеца у стойки бара. Тот самый, что всячески пытался уклониться от встречи с у ним.

— Док, — прошептал Джесс, вспомнив, что именно так обращался к нему бармен. — Спичка есть? — спросил он, просто чтобы завести разговор, и вытащил папироску из кармана.

Казалось, прошла целая вечность, но в конце концов доктор (если он действительно был доктором) нащупал в кармане спичку и чиркнул ею по поручню ограждения. Его правая рука так тряслась, что ему пришлось поддержать ее левой. Он был чисто выбрит с гладко зачесанными назад от высокого лба черными волосами. В краткой вспышке пламени спички его глаза жутковато блеснули в глубоких орбитах на изможденном, белом как мел лице.

Джесс глубоко затянулся папиросой, выжидая.

Ждать пришлось недолго.

— За восемь месяцев я не взял в рот ни капли, — заявил Док тихим голосом, обращаясь не к Джессу, а к двурогому серпу на небе. — Ни единой капли с той самой ночи.

На сей раз молчание затянулось.

— Он вам говорил, что она так и так могла умереть?

Джесс благоразумно промолчал.

— Скорее всего, нет, но это правда. Даже если бы я приехал вовремя, даже если бы я был трезв… Роды были такие тяжелые, что она бы, скорее всего не выдержала. А ребенок…

Он ссутулил плечи, обеими руками ухватившись за поручень.

— Он был уже мертв, он задохнулся. Пуповина обмоталась вокруг шеи. Так иногда бывает. Джефферс это знал, но он… Вы же его видели. Нет нужды объяснять вам, что он за человек.

Доктор медленно выпрямился.

— Как вы меня нашли?

Джесс ничего не ответил.

Тонкие губы доктора дрогнули в презрительной усмешке.

— Вы небось гордитесь собой, мистер Голт? Вам нравится такой способ зарабатывать на жизнь? Я совершил ужасную ошибку, но я, по крайней мере, пытался спасти жизнь. А вы…

Он отвернулся и сплюнул на мостовую. Джесс стоял, по-прежнему не двигаясь и храня молчание. Он просто не знал, что сказать.

Доктор попятился и снова прижался к столбу. У него не осталось ни сил, ни воли к сопротивлению, он увял, будто сложился пополам.

— Как вы собираетесь это сделать? — спросил он безучастно. — Выстрелите мне в спину? Вызовете на дуэль?

Хриплый безнадежный смешок вырвался из его горла.

— Пару раз я сам был близок к этому. Чуть было не сделал за вас вашу грязную работу. Да, не так давно… — пояснил он. — Но теперь… сказать вам по правде, я не хочу умирать. Это усложняет вашу задачу? А может, упрощает? Хотя вообще-то мне наплевать.

— Послушайте, — начал Джесс.

— Нет, это ты меня послушай, сукин ты сын! Вот смотри — это все, что у меня есть. Сто семьдесят долларов. Я сегодня забрал их из банка, как только узнал, что ты в городе. Больше у меня нет ни цента. Я собирался послать эти деньги… ладно, не имеет значения. Это немного, но, думаю, все-таки больше, чем стоит моя жизнь. Если ты их возьмёшь, меня к утру здесь не будет.

Джесс не пошевелился. Тогда доктор с размаху шлепнул пачку денег на поручень прямо перед ним.

— Тебе-то что? Джефферс ничего не узнает. А может, деньги тут ни при чем? Может, тебе просто нравится убивать? Или ты хочешь, чтобы я тебя умолял? В этом все дело? Что ж, ты можешь…

— Я здесь не из-за вас.

— Что?

— Вы заблуждаетесь. Я не знаю никакого Джефферса.

Держась за поручень и спотыкаясь, доктор добрался до ступеней крыльца и рухнул на нижнюю. Опершись локтями на колени, он уставился в землю у себя между ног. Плечи его сотрясались, То ли от озноба, то ли от смеха, но изо рта не вырвалось ни звука.

Джесс взял деньги и положил их на ступеньку рядом с доктором. Долгое время ни один из них не произнес ни слова. Наконец Джесс тихо заговорил, глядя прямо перед собой, на погруженные в тень витрины на другой стороне улицы:

— Полагаю, однажды вы совершили ошибку. Меня это не касается, но, похоже, в душе вы расплачиваетесь за нее до сих пор. Я ничего про вас не знаю, но если вы приехали сюда… работать, начать все сначала, у меня нет возражений. Это не мое дело. А то, что вы мне сейчас рассказали… этого просто не было. Мы с вами ни о чем не говорили. Мы даже не встречались.

Все так же медленно доктор поднял голову и посмотрел на него. Впервые за все время разговора краска вернулась в его лицо, глубоко запавшие глаза заблестели. Неужели от слез?

— Я…

— Ну что ж, спокойной вам ночи. — Джесс ощущал мучительную, обжигающую, как кипяток, неловкость. — Пойду прогуляюсь, хочу немного размяться. Увидимся.

Ему хотелось бежать со всех ног, но он заставил себя отойти от крыльца прогулочным шагом. Главное — уйти подальше и не слышать, как доктор произнесет роковые слова, которые прикончили бы его наверняка: «Благодарю вас».

3.

— Да, мистер Голт, Пег чувствует себя отлично, просто цветет. Я дал ему овса и клевера, как вы велели, сэр, и никакой тимофеевой травы. Он…

— Как вы назвали моего коня?

Содержатель конюшни не донес до рта плитку жевательного табака.