Крона огня - Владимир Свержин

И вот теперь длинный кривоносый нурсиец прогуливался мимо баронских отрядов, напустив на себя вид столь грозный и суровый, как будто и впрямь имел право раздавать здесь команды. Между тем Сергей остановился, понимая, что дальше этак гулять не имеет смысла, и повернулся к замершим в ожидании шеренгам.

– Товарищи солдаты! – совсем как в давние годы после окончания училища, рявкнул он. Затем, увидев изумленные лица, добавил: – Ну и всякие там господа бароны! Сегодня будем заниматься строевой подготовкой. Я видел ваши передвижения на поле боя – это разрыв сердца на портянки. Смех и слезы! Причем смех врагов и слезы матерей. Вместе вы сила, а в другом месте вам лучше не оказываться. – Он поднял кулак. – Вот как эта штуковина. А если отогнете палец, так его можно сломать одним движением. – Бойцы невольно попятились, видимо, полагая, что диковинный чужестранец сейчас же начнет ломать им пальцы. – Стоять! Команды «вольно» не было. Сегодня отрабатываем прохождение сомкнутым строем и повороты в движении. Отряд обязан действовать как единый механизм, – сурово объявил Лис и тут же понял, что его слушатели вряд ли когда-либо видели механизмы. – Словом, копейщики – вперед, сомкнуть щиты.

Бойцы, привыкшие действовать организованной толпой, в рассыпном строю, с ревом наскакивая на противника и рубя его от души, несколько оторопели, но все же поспешили выполнить приказ.

– Первая шеренга, копья вперед, вторая – на уровне плеч, бейте противника сверху. Вперед-назад, вперед-назад, третья линия поддерживает вторую. Лучники прикрывают фланги. Всякие там рубаки с топорами и саксы с скрамасаксами – позади первых трех шеренг. Когда в строю противника появляется брешь – вклиниваетесь туда и рубитесь с хеканьем. Все ясно?

Судя по лицам слушателей, они разобрали почти все слова, но не смогли уловить в них смысла. При первой же попытке выполнить указанное построение отряды сбились в кучу, превращая довольно грозное войско вполне внушительного вида в невнятную толпу вооруженного сброда.

– Это шо, армия? Это стадо баранов! – гневно закричал Лис и тут же пожалел о сказанном. Дотоле стоявшие перед ним франки не владели техникой боя римских легионов или швейцарских баталий, но каждый был отменным рубакой и вольным человеком. Услышав столь нелестное высказывание в свой адрес, каждый в этой толпе немедля повернулся и с недвусмысленно угрожающим видом начал двигаться в сторону обидчика, желая уточнить, кого это он назвал бараном? Слова команд заглушались общим ропотом. В голове Сергея ополоумевшей стаей белок носились идеи, как остановить спонтанный бунт. Горько ныло под ложечкой: «Да, у Камдила такого бы не произошло».

– Всем стоять, остальным строиться! – кричал он, но безрезультатно. Вдруг общий гомон стих, будто отрезало. Лис оглянулся: позади, стоя в стременах скакуна, высился Дагоберт. Он в полном безмолвии глядел на происходящее так, будто приехал лично посмотреть, что это за шум. И шум пропал, исчез сам собой. Воины в почтительном молчании преклонили колена перед государем.

– Встаньте, – все так же спокойно и буднично скомандовал кесарь. – Встаньте и учитесь воевать. Делайте, как он говорит. А вас после воинских занятий прошу ко мне.

Лис поклонился, стараясь скрыть невольную досаду.

– Всенепременнейше, мой государь.

Глава 6

Голод не тетка, наследства не оставит!

Карел почесал затылок. Там, где только что крутилась волчья стая, теперь не осталось даже следов. «Вот это да!» – пробормотал он, на всякий случай ущипнул себя, чтобы проверить, не заснул ли ненароком в тени великого древа и не снится ли ему эта странная дребедень. Щипок получился вполне реалистичный, но еще более неопровержимым доказательством бодрствования послужила преизрядная туша матерого секача со свернутой шеей, рухнувшая к его ногам буквально с небес.

– Держи, – почти ласково пророкотал Фрейднур, – я тебе свинку поймал.

Нурсийский принц обалдело поглядел на «свинку». Десяток крепких парней вряд ли съели бы ее в один присест. Но, впрочем, судя по лицу великана, он и сам бы не отказался слегка перекусить.

– Погоди, сейчас поджарю, – оглядываясь, чтобы найти место для кострища, сказал нурсиец.

– А я хворосту наберу, – закивал Фрейднур и, радуясь, что нашел себе дивное применение, живо начал выкорчевывать сосны и складывать их в кучу.

– Постой, больше не надо! – взмолился Карел, вспоминая не слишком дружелюбный разговор с вожаком стаи. – Ты и так довольно дров наломал.

– Я молодец, – Фрейднур расплылся в широкой добродушной улыбке, затем уселся на землю, объявил: – Ты жарь, я буду спать. – И через мгновение оглушительно захрапел.

Сэр Жант вздохнул с невольным облегчением и принялся свежевать тушу, но вдруг почувствовал, как устал, как мутится в голове и мысли путаются все сильней и сильней. На мгновение нурсиец прислонился лбом к кабаньему боку и увидел… Из-за дерева выступил древний старец с длинной, не седой, а какой-то пепельно-серой бородой, в одеяниях из волчьих шкур и головой матерого волка вместо чародейского колпака. Неизвестный опирался на длинный сучковатый посох. Впрочем, если хоть немного присмотреться, то это были вовсе и не сучья, а торчащие во все стороны волчьи клыки. Венчал эту диковинную «трость» пустоглазый череп свирепого зверя. То ли вырезанный из дерева, то ли вполне настоящий.

«Снится, – подумал Карел, – или нет?» Между тем старец обвел посохом широкий круг, словно огораживая место отдыха спящего гиганта и его спутника, уселся по ту сторону «ограды», начал что-то распевно бормотать себе под нос. «Наверное, все же снится, – решил сэр Жант. – Тогда почему глаза открыты? – И почувствовал, как сами собой опускаются потяжелевшие веки. Теперь даже храп Фрейднура, заставлявший лесное зверье обходить место их стоянки тридесятой дорогой, не мешал ему, тело настоятельно требовало отдыха.

Но сон получался какой-то странный, чтоб не сказать диковинный. Карел даже удивился, что такое может быть. Уже знакомый пейзаж с обломанными и выкорчеванными деревьями вовсе никуда не девался. Разве что старик с посохом будто растворился в сумерках. Но лес вдруг отчего-то начал медленно вращаться, будто кто-то вывинчивал обрисованную незнакомцем площадку, вывинчивал быстрее и быстрее.

У Карела, впрочем, как и любого, прошедшего жесточайший отбор в президентскую гвардию, никогда не было проблем с вестибулярным аппаратом, но все же и он почувствовал, что его изрядно укачивает. Наконец лес остановился. Но легче сэру Жанту от этого не стало.

В отдалении из-за ствола выглянула одна уродская морда, потом еще две, на этот раз торчавшие из одного туловища, затем с ветки свесилось нечто вроде змеи, усыпанной шипами, с десятком раззявленных пастей, цокавших мелкими зубками по бокам тела.

«О Господи!» – подумал Карел и на всякий случай перекрестился. Ночные мороки, похоже, не заметили этого жеста, во всяком случае, никак на него не отреагировали. Более того, земля совсем рядом с нурсийским принцем вздыбилась, разлетелась комьями во все стороны, из ямы показались две лапищи с когтями, напоминавшими хороший крестьянский серп. Когти легко вонзились в кабанью тушу, пробив крепчайший грязевой панцирь, как папиросную бумагу, и единым махом уволокли секача под землю. Лишившись «подушки», Карел ткнулся лбом оземь и тут же пришел в себя. Из ямы, очень натуралистично красовавшейся в полуметре от него, слышалось довольное чавканье и хруст перемалываемых костей. Твари, одна другой ужасней, продолжали глазеть со всех сторон, не предпринимая, впрочем, никаких активных действий против незваных гостей, но, судя по всему, не собирались исчезать.

«Хаммари!» – осознал сэр Жант и бросился к рокочущему на всю округу боевому товарищу:

– Вставай, дружище, просыпайся, нас окружают!

Что-то небольшое упало возле его ног. Карел наклонился и поднял из травы короткую дудку с семью дырочками. «Надо звать подмогу», – догадался он, набрал в легкие воздуха и попытался издать звук, напоминающий рев боевого рога. Не то чтобы ему это совсем не удалось, но активнее всего на звук отреагировали хаммари – с ревом, писком, визгом, гортанными выкриками и воем, не предвещавшим ничего хорошего, они ринулись на злостного нарушителя ночной тишины. Сэр Жант выхватил меч, но хвост многоглавой шипастой змеи бичом свистнул в воздухе, обвился вокруг запястья и выдернул оружие с той легкостью, с какой верзила-хулиган отбирает леденец на палочке у карапуза-дошкольника. Вслед за этим на сержанта президентской гвардии навалились тяжеленные, будто каменные глыбы, чудища, едва не раскатывая его в плоский блин.

В этот миг краем глаза Карел заметил, как меж чудовищ появился волк-оборотень, на мгновение обернулся человеком, крикнул что-то невнятное и снова исчез.

«Хороша подмога!» – что есть сил пытаясь отстранить от своего лица чьи-то клацающие челюсти, с болью подумал нурсиец. Он готов был дорого продать свою жизнь, вот только среди атаковавшей его толпы не с кем было торговаться. Каждый хотел получить «товар» на дармовщину. И лишь то, что, соревнуясь за главный приз, нападавшие активно мешали друг другу, еще позволило богемскому льву оставаться в живых.