Поцелуй - Джилл Мэнселл

— Я Кэт. Мама наверху, пытается принять ванну. Ужин будет готов через десять минут. — Она помолчала и добродушно спросила: — А вы, кажется, удивлены?

— Да. — Сэм покачал головой. — Предполагал, что тебе лет пять, самое большее.

Катерина улыбнулась, накрыла посудину с картошкой и поставила в духовку.

— Я довольно самостоятельная для своих лет. Как Джина?

— Плачет, но жить будет. Это ты все приготовила? — Сэм, большой ценитель домашней кухни, рассматривал бефстроганов, который Катерина перемешивала со сливками.

— Это не очень трудно, — ответила та и сухо добавила: — Конечно, если ты не Иззи.

— Я потрясен. Собирался пригласить Джину на ужин в ресторан, но просто счастлив, что мне не придется этого делать. Ты что, профессиональный шеф-повар?

— Она профессиональная зубрилка, — отозвалась Иззи с порога, разрумянившаяся после ванны, в белом спортивном костюме, с блестящими темными волосами, каскадом ниспадающими с плеч. Хотя расстегнутая куртка приоткрывала несомненно женственную грудь, Иззи казалась до смешного юной. — Итак, ваше решение? — В ее глазах мелькнул вызов. — Вы намерены остаться, или сама мысль жить в одном доме с тремя неврастеничками вам невыносима?

— Возражаю, — вмешалась Катерина. — Две неврастенички и одна абсолютно уравновешенная школьница.

— Все вместе, — пробормотал Сэм, снова приглаживая волосы, — плюс сбой биоритма…

Сэм Шеридан не достиг бы подобных высот, игнорируя или недооценивая женщин. Он вырос, исподтишка наблюдая, как старший брат Маркус сначала в школе, а потом в колледже производит фурор при помощи ослепительной улыбки и отточенной Техники соблазнения. А еще — вызывая потрясающие скандалы всякий раз, когда уставал от очередной подружки и бесцеремонно ее бросал. Сэм постепенно осознал, что брату не то, что особо нравится противоположный пол — просто девушки существуют, чтобы с ними спать и трепаться о них с друзьями. Маркус считал их просто дополнением к мужчине и поступал как с сигаретами — доходил до конца и выбрасывал. Сэм, напротив, не считал девушек источником беспокойства. Становясь старше, он все сильнее расходился с братом в мнении по этому поводу. Искренне наслаждался женским обществом и считал, что общаться с девушками так же интересно, как и с парнями. Ну и, конечно, дополнительное удовольствие…

Сэм отчего-то не сталкивался с проблемами, которые усложняли жизнь Маркуса. Его беззаботное обаяние и невероятная популярность в юности были столь велики, что девушки считали за честь дружить с Сэмом. Ведь возлюбленные — это в порядке вещей, а дружба подразумевает наличие у человека серьезных достоинств.

А поскольку Сэм всегда старался сохранять хорошие отношения с бывшими подружками, он не вызывал у них злобы. Наслаждался учебой в университете, получил неожиданно высокий балл по экономике и обзавелся обширным кругом друзей обоих полов, которые даже помыслить не могли о том, что Сэм Шеридан надолго задержится в каком бы то ни было финансовом учреждении, пожелавшем воспользоваться его услугами.

Но Сэм, невзирая на беспечность, втайне от ровесников уже понял, что ему хочется: хорошего уровня жизни и неограниченных социальных радостей. Вечеринки в ветхом викторианском особняке, который Сэм снимал вместе с тремя студентами, вошли в легенду. Сэм, как прирожденная «сова», искренне ими наслаждался: праздники скрашивали рабочие будни. Адреналин взбадривал кровь при мысли о том, что на следующей вечеринке может внезапно возникнуть чья-нибудь подруга по переписке из Швейцарии или тетушка-актриса. За три года не было ни одной провальной вечеринки. Сэм прославился как человек, который устраивает отличные тусовки, где люди встречаются, спорят, смеются и влюбляются. Некоторые даже хватили через край и поженились.

Искусство создания идеальной атмосферы полностью захватило воображение Сэма. Люди радовались жизни, и именно он приносил им эту радость. Сэм неизбежно задумывался, существует ли более приятный способ времяпрепровождения.

Впрочем, все было не так уж просто: хождение по банкам и просьбы о кредите требовали куда большей интеллектуальной живости, чем экзамены в колледже. Некоторые финансовые проекты Сэма были откровенно нелепы, а когда он арендовал далеко не самое роскошное помещение в Манчестере, ему пришлось лавировать между требованиями банка и собственного персонала. Затем, когда новости о новом ночном клубе начали распространяться, поддержание необходимого баланса между престижными клиентами и менее престижными, но богатыми истощило даже решительный ум Сэма, Но он понимал, что его клуб с самого начала обязан сохранять неповторимый облик. Не обязательно иметь умопомрачительно богатых клиентов, но они должны быть правильными людьми — людьми, которые внесут свою лепту в атмосферу клуба. Сэм нуждался в этом, чтобы «Ступени» стали (и остались) самым престижным местом развлечения.

Так и произошло, хотя и не без борьбы поначалу. Репутация Сэма укреплялась, и через два года он выкупил помещение, а еще через полтора необычайно выгодно его продал, переехал в Лондон и, к своему облегчению, обнаружил, что если улицы там и не вымощены золотом, по ним все-таки ходит достаточно любителей клубных развлечений, чтобы сделать новые «Ступени» преуспевающими.

Круг его знакомств расширялся. Число влюбленных в Сэма женщин — тайно или явно — росло. Мужчины, осведомленные о репутации Сэма Шеридана, заранее готовились невзлюбить его, но при личной встрече немедленно проникались восхищением. Сэм был гениален, обаятелен, прост в общении, готов с энтузиазмом поговорить на любую тему, а кроме того, не уводил чужих жен и подружек.

Это особенно радовало мужчин и воодушевляло одиноких девушек. Сэм представлял для замужних женщин (с которыми он неуклонно отказывался связываться) вызов, против которого невозможно устоять. Это возбуждало и делало его еще более желанным.

План оправдал себя, и Сэм мудро держался намеченного пути. Шесть лет назад он заявил о желании открыть новый клуб в Нью-Йорке, и друзья пришли в ужас. Все предупреждали Сэма о том, какой огромный финансовый риск влечет подобная авантюра, но он рискнул, передав бразды правления «Ступенями» своему менеджеру Тоби Мэдисону, и взял отпуск на год в надежде воплотить свою давнюю американскую мечту.

Разумеется, он преуспел там, где, по мнению остальных, должен был потерпеть крах. Нью-йоркские «Ступени», открытые в нужное время и в нужном месте, оправдали себя сразу. Международный круг друзей Сэма продолжал расширяться, и успех, достигнутый будто без усилий, неуклонно рос. Никто не знал, как именно Сэм Шеридан это делает, но он преуспевал. Относясь к происходящему, словно к шутке, он жил полной жизнью и старался извлечь максимум удовольствия из этого сплошного американского праздника.