Сирени горький аромат - Татьяна Аксинина

Она, не считаясь с моими чувствами, вычеркнула меня из твоей жизни. Пойми, я действительно не виноват! Хочешь, на иконе поклянусь!

– Не надо.

– Даша, я очень любил Таню, я не мог этого сделать!

– Что сделать?

– Убить твою мать.

– Убить? Её убили? Мне сказали, что она погибла в аварии.

Я закрыла лицо руками, слезы текли по щекам. Я еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться в голос.

– Бедная моя девочка, прости, что причинил тебе боль. Я не знал, что тебя держали в полном неведении.

Он прижал меня к себе, гладил по волосам. Я уткнулась в его грудь. От него пахло чистым мужским телом, табаком, уверенностью и надежностью.

– Как умерла моя мама?

– Мы поссорились с ней, первый и единственный раз за семь лет брака. Когда я видел её последний раз, она была жива. Её убили позже, но свалили на меня. Мне подбросили улики. А через год её убийца сознался в содеянном. Меня полностью оправдали, полностью. Я уехал в другой город, начал жизнь с чистого листа. Завел свой бизнес, женился. У тебя есть брат и сестра младше тебя. Они учатся в Англии, но сейчас они приехали, чтобы познакомиться с тобой. У меня здесь есть небольшой загородный дом. Я хочу, чтобы ты поехала со мной, встретилась с семьей. Это ведь и твоя семья тоже.

– Почему ты не приезжал раньше?

– Я обожал Таню, уважал её мать. Я, конечно, мог настоять на своих правах, но не стал идти против твоей бабушки. Я пришел, потому что не хочу, чтобы ты оставалась одна. Сейчас ты займешь место, которое принадлежит тебе по праву.

– Нет, я никуда не поеду! Я хочу побыть одна.

– Хорошо, давай отложим встречу.

– Я подумаю.

Он тыльной стороной ладони вытер оставшиеся слезы с моей щеки.

– Господи, как же ты похожа на Таню!

Он ушел. Я убрала недоеденную клубнику в холодильник. Что-то расхотелось завтракать. Вскипятила чай, позвонила Ксюше. Но, как только она отозвалась, решила по телефону ей ничего не рассказывать, хватит подруге своих проблем. Моя чуткая Ксюша почувствовала тревогу в моем голосе.

– У тебя что-то случилось? – Задала она сходу свой вопрос.

– Ничего особенного. Я хотела узнать, нет ли новостей от Валеры?

– Как в воду канул. Мать говорит, что он в тот день ушел рано утром, а на работу ему надо было придти к 12 часам. Интересно, куда он мог пойти? Мы с мамой Валеры обзвонили всех его знакомых, никто его не видел.

Я чуть не поперхнулась чаем, и сразу перевела разговор на другую тему.

– А я вчера тебя видела с коровой. Просто прелесть!

– Я или корова? – Машинально пошутила Ксюша. – Кстати, ты случайно не знаешь телефон Дениса? Помнишь, мы его на концерте бардовской песни встретили?

– Я даже не помню, как он выглядел.

– Высокий, худенький парень, в очках. Валерка с ним однажды в молодежный лагерь ездил отдыхать. Денис узнал Валерку и подошел к нам, когда мы у входа стояли. Он с нами парой слов перекинулся и отошел, когда его девушка пришла.

– А Валера с ним встречался позже?

– Понятия не имею, но всех остальных уже обзвонили. И ни в моргах, ни в больницах его нет тоже.

– Успокойся, хорошо, что нет. У тебя сейчас важная и ответственная работа. Постарайся отвлечься от плохих мыслей.

Я сидела перед журнальным столиком и перебирала фотографии, которые оставил мне отец. Отец! Как странно произносить это слово. Почему бабушка не рассказала мне о нем? Была же какая-то веская причина. Почему она для меня сочинила другую историю моей семьи? Мне кажется, Беляков тоже не всё мне рассказал.

На фото пролетали мгновенья жизни обычной семьи: папа, мама и ребёнок. Они улыбались в объектив, выглядели вполне счастливыми и благополучными. А затем произошло что-то страшное и ужасное. Вряд ли отец мне открыл всю правду. И встреча с тем странным парнем… Получается, что он не врал? Жаль, что я не захотела говорить с ним, телефон не дала. Надо бы найти кого-то, кто был очевидцем той трагедии, это – первое. Во-вторых, съездить к Галине в Журавлёво. И следует как можно быстрее познакомиться с семьей отца.

Я взяла визитку в руки, набрала номер.

– Я посмотрела фотографии и согласна сегодня встретиться с семьей, если … ты не против.

– Спасибо, дочка. Давай поужинаем у меня дома в тесном семейном кругу. Я заеду за тобой часов в 6. Устроит?

Я собиралась, как на экзамен, поджилки дрожали. Мысли метались по кругу: «Как они меня встретят, что скажут, что я им скажу?» К четырем я уже не знала, чем себя занять. Чтобы отвлечься, включила телевизор. Ксюшины «Вести села» сегодня были в самой середине новостного блока, она жизнерадостно рассказала про птицеферму, держа в руках хорошенькую белую уточку. Видно, что уточки она боялась гораздо меньше, чем коровы. Камера отъехала, Ксюша подбросила утку, та пролетела немного и шлепнулась в маленький пруд, с зелеными кустиками по берегам. «Идиллия просто». Ксюша вещала:

– А к зиме птицы переедут в новый теплый дом, который сейчас для них строится, – красивый жест рукой в сторону стройки, как завершающий аккорд.

Стройку сняли издалека, эта кучка дощечек с парой торчащих вверх столбов, без Ксюшиного объяснения, не вызвала бы никаких положительных эмоций. Зато у меня забрезжила ассоциация: «Стройка, строители – Денис!» Я схватила телефон. Подруга скороговоркой прочирикала:

– Даша, перезвони вечером, солнце уходит! – и дала отбой.

Но я снова набрала вызов и сразу выпалила:

– Ксюха, я вспомнила этого Дениса!

– Ну, кто он? Говори быстро!

– Валерка его спросил, ходит ли он еще в «Строитель». А он ответил: «Да, но не каждую среду. А хочешь – и ты приходи». Денис отошел, а ты спросила: «Куда это ты собрался?» – и я не слышала, что Валера тебе ответил.

– Ой, он ответил… он ответил, что там собираются любители побренчать на гитаре. И что Денис Николаев – не самый слабый в этом деле. Он – Николаев! Всё, я его найду!

Ксюха вырубила телефон под чей-то возмущенный крик, просто рёв: «Ну, Ксюша!»

«Ну вот, может, найдётся Валерка. И программу не закроют. И у меня с семьёй отца всё будет хорошо». Я немного успокоилась и взяла себя в руки.

Маленький загородный домик семьи Беляковых оказался огромным двухэтажным коттеджем за кирпичным забором с коваными решетками. Разинув рот, я взирала на ухоженный газон с розовыми кустами и альпийскими горками, бассейн с чистой голубой водой и на сам дом, горделиво смотрящий своими многочисленными окнами