Поворот - Квинтус Номен

зал Таврического дворца, где собралось несколько сотен «депутатов» вошли и несколько представителей «ударного полка»…

Никто никого ни в чем переубеждать не стал. Взвод «ударников», вооруженный автоматами Федорова, просто всех «солдатских депутатов» положил на месте, а Елена Павловна Конюхова то же самое проделала с членами Исполкома. Все же опыт штурмовика, подкрепленный постоянными тренировками в течение последних нескольких месяцев, сделал любые попытки сопротивления в принципе бесполезными. То есть в Таврическом дворце бесполезными, а в городе стали наводить порядок все оставшиеся солдаты и офицеры «ударного» полка. Очень, кстати, эффективно стали наводить: к любой затеянной демонстрации подходил офицер, вежливо сообщал, что по приказу военной комендатуры в городе любые демонстрации запрещены, а нарушители будут наказываться на месте. А когда демонстранты предупреждение игнорировали, то толпу просто расстреливали из пулеметов, установленных на «танкетках». Пару раз такие демонстрации расстреливали, после чего они в городе закончились.

Да и расстрелы были не особо серьезными: пролетарии разбегались после первой же короткой очереди, так что в городе особо никто и не пострадал — «ударники» убили и ранили от силы пару сотен человек. А вот солдаты пытались за винтовки хвататься, и с ними все получилось несколько хуже — но еще до ночи все «безобразия» в городе прекратились.

А утром в Петербургских и Московских ведомостях было напечатано извещение о том, что из-за попытки совершения государственного переворота членами распущенной (в соответствии с действующим законом) Думы все ее члены объявляются государственными преступниками и подлежат справедливому суду. И все указы так называемого «временного правительства» объявляются ничтожными, не подлежащими исполнению. А так как император отрекся, власть в стране берет армия, и до проведения всеобщих и равных выборов в стране устанавливается военная диктатура, а временным диктатором назначается полковник Лавров Андрей Владимирович.

Также газеты напечатали материалы расследований, проведенных комиссией генерал-квартирмейстера Ставки Александра Сергеевича Лукомского, которая выявила просто эпические масштабы воровства, совершаемого в том числе и под прямым покровительством бывшего императора и особенно его венценосной супруги. Включая и такую деталь, как перевод этой самой супругой значительных сумм денег (казенных, естественно) во вражескую Германию. Мелкую деталь, что деньги царица переводила своим родственникам, новые руководители сочли незначительной и ее упоминать не стали: все же сам факт изрядного финансирования врагов царской семьей был показателен и объяснял, почему армия вынуждена взять власть в свои руки. А в полдень две дюжины банкиров — во главе с Дмитрием Леоновичем Рубинштейном (во властных кругах известный как «Митька») — были повешены публично на Знаменской площади.

Фотографии этого события появились уже в экстренных вечерних выпусках газет, там же опубликовали данные о результатах «борьбы с безобразиями» — то есть указано, сколько в столице получилось убитых и раненых бунтовщиков, еще был напечатан «Приказ номер один» диктатора о том, что на период «военного положения» в стране запрещаются любые демонстрации, деятельность любых политических партий, а для борьбы с означенными нарушениями полиция и армия просто обязана применять оружие на поражение — и несколько мелких указов, так же опубликованных в этих газетах, прошли вообще почти незамеченными. Например, указ о национализации почти всех банков в стране, довольно большого количества промышленных предприятий, прочие «чисто технические» постановления. То же постановление о предоставлении министру путей сообщения Эдуарду Брониславовичу Кригер-Войновскому практически диктаторских полномочий на железных дорогах, еще ряд таких же, касающихся «отдельных персон». А о том, что «временного» министра этих самых путей господина Бубликова «ударники» просто пристрелили в тихом месте, и сообщать никому не стали…

Германская армия попыталась было воспользоваться «беспорядками в столице России» и перешла в наступление на Украине. То есть попыталась перейти, однако когда в стране военная диктатура, то дисциплина в армии находится на исключительно высоком уровне (всех «агитаторов» в соответствии с приказом нового Верховного Алексеева просто расстреливали на месте), и попытка наступления захлебнулась. А вот начавшееся спустя две недели наступление уже русской армии на Юге быстро дало весьма позитивные результаты. Все же его почти полгода готовили лучшие русские генералы, а промышленность позволила к этому наступлению запасти огромные количества боеприпасов…

Генерал Симеон Ванков, наладивший массовое производство трехдюймовых снарядов силами частников, получил «Владимира», причем сразу первой степени, а генерал Маниковский — начальник ГАУ — сразу «Андрея Первозванного». Потому что германцы с австрийцами в попытках остановить наступление русской армии на юге перебросили туда огромные резервы с севера — и через три месяца уже фронт под руководством генерала Иванова не только вышел обратно на довоенную границу России, но и занял всю Пруссию, то есть и Восточную, и Западную.

Но, понятное дело, победы всегда куются в тылу — и тыл в условиях военной диктатуры почему-то начал демонстрировать выдающиеся трудовые достижения. То есть понятно почему: на всех «казенных» предприятиях (а таковыми стали две трети и бывших частных, по которым комиссия Лукомского выявила «сверхприбыли из-за завышения цен в военных поставках) рабочим сразу зарплату повысили на двадцать процентов, да к тому же за сверхурочную работу платить стали в полуторном размере — а кто откажется-то от дополнительных денег? А за качеством очень внимательно следили поставленные на каждый такой завод 'военно-приемочные комиссии», тоже наделенные «особыми полномочиями». И эти комиссии, кроме повышения качества продукции, еще обеспечили и очень серьезную поддержку «диктаторского правительства» среди офицеров, ведь в них направляли как раз офицеров, по ранению не способных далее служить на фронте — а это им гарантировало повышенный достаток и после исключения из действующей армии. Да и прикрепленные к каждой такой комиссии «охранные отряды» из вылеченных в госпиталях солдат показывали солдатам на фронте, что «Родина и о них не забывает»…

Скорость выпуска новых приказов иногда вызывала оторопь среди министров и других государственных служащих высокого ранга, причем даже не тем, что каждый день до десятка указов и постановлений выходило за подписью «временного диктатора», а то, что все они были весьма продуманными — хотя иногда это становилось понятно не сразу. Например, указ об учреждении отдельного Министерства нефтяной промышленности под управлением генерала Ипатьева, или указ о преобразовании министерства императорского двора и уделов в министерство государственных угодий. Но на самом деле Андрей Владимирович эти указы не из головы выдумывал, все они были плодом «коллективного творчества» на протяжении почти четырех лет, потраченных «попаданцами» на подготовку к «изменению истории», и их — опять-таки не лично диктатор, а сплоченный коллектив единомышленников — просто «подгонял под существующие реалии и персоны».

На Западном фронте у немцев тоже дела обстояли не лучшим образом. Британцам и французам сильно не понравились успехи русской армии,