Дело Ромео и Джульетты - Юлия Зябрева

Значит, Ярослав прямо сейчас «видит».

— Ярослав Олегович, я слушаю. Я слышу.

— Сиди дома, раз слышишь. Дома. Не выходи на улицу. Открытое пространство — смерть.

— Хорошо, Ярослав Олегович.

— Передай Лене… а, ладно. Я сам ей перезвоню. А ты сиди дома… — голос Краснова постепенно выравнивался, становился обычным. — Ну, не дома, сам понимаешь, в номере. Постарайся даже по коридорам не шататься. Еда в номере есть? Вот её и ешь, я не вижу, откуда опасность, но это серьёзно и это смертельно. Пожалуйста, поосторожнее.

— Но… у нас завтра следственный эксперимент, мы хотели смотреть дом, где убили Романова и Сташину….

— Ну так завтра уже будет нестрашно! — в голосе Краснова зазвучала улыбка. — После полудня уже не страшно, а сегодня… действуй, как я сказал.

— Хорошо, Ярослав Олегович.

— До связи, Серёжа. Удачи вам.

— Спасибо…

Скрипка послушал ещё немножко гудки, отключил телефон и выдернул шнур утюга из розетки.

— Вот и сходил на свидание, — тихо сказал он сам себе и сосредоточенно хрустнул пальцами.

— Ты точно в порядке? — раз уже этак в пятидесятый переспросила Лена.

Они с Сергеем сидели в его номере и ужинали прихваченными из Москвы на всякий случай консервами, кукурузой и тунцом. Елена решила перестраховаться и сама тоже не стала есть ничего, кроме одобренных Ярославом продуктов.

Скрипка рассказал ей всё.

Ну… не всё, но многое: что познакомился в «Гнезде» с девушкой по имени Лиза, и что в фойе гостиницы на него внезапно накатило видение о том, как какой-то мужчина избил её на этом месте.

О том, что он до утра бродил с ней по городу, Скрипка промолчал.

— И, значит, тебе кажется, что эта Лиза как-то связана с нашим делом?

— Понятия не имею.

— Слушай, кто из нас двоих экстрасенс? Кто должен видеть, предвидеть, чувствовать, предчувствовать, угадывать, предугадывать?

Сергей полулежал на кровати, опираясь на локоть, а после Лениной тирады откинулся на спину, закрыл глаза. Широко-широко улыбнулся:

— Да помнит он о тебе, Лен! Помнит. А то, что не звонит… ну, не может прямо сейчас. Завтра утром жди звонка!

Лена ловко выдернула из-под Сергея подушку и попыталась его задушить.

— Вот и раскрывай тебе тайны будущего, — то ли обиделся, то ли отшутился Скрипка.

— Ты лучше посмотри фотографии. Может, увидишь, что с ними случилось.

Сергей сел на кровати.

— Не…

— Что — «не»?

— Мне это не нужно. Я по фотографиям не работаю. Может, когда-нибудь научусь, но пока вот… даже пробовать не хочу.

— Ты б хоть посмотрел, как они выглядят! — встряхнула Лена фотоальбомом перед носом у Сергея.

— Зачем? Я и так знаю.

Марченко скривилась:

— Конечно, посмотрел на фотографии в деле.

Сергей покачал головой:

— Ну вот смотри… ты же смотрела фотографии. Оля — Диме до плеча ростом, такая аккуратненькая, ладненькая, любит длинные юбки, улыбчивая, носит косы, чаще всего две, но иногда заплетает одну, над правым плечом. Дима высокий, не качок, но с мышцами, тренированный такой, стрижётся коротко, глаза до-о-обрые…

— Серёж.

— А?

— Ты говоришь о них, как о живых.

— Да? Эм… ну, прости. Просто я их… вижу, ну вот прямо сейчас.

— Где? — Лена поёжилась, представив, что с ними в комнате сейчас — призраки улыбчивой такой «Джульетты» и «Ромео» с глазами до-о-обрыми.

Скрипка посмотрел на неё с укоризной:

— Это не призраки. Это просто то, что я вижу. Это… это ну как бы общее информационное поле фотографий и дисков, которые ты принесла. Понимаешь?

— Понимаю, — быстро согласилась Елена. — Увы. Понимаю, что я зверски устала за день. Я получила такой объём информации! Так жалею, что не включила диктофон в начале беседы…

— Лена! Ты записывала ваш разговор на диктофон?! Не спросив у них разрешения?! — возмутился Сергей.

— Спросила! И они дали согласие. Но я же не сразу спросила… то есть, не сразу включила…

— Лена! И ты, записав разговор на диктофон, пытаешься заставить меня смотреть фотографии, но не хочешь дать послушать диктофонную запись?!

— А то ты не чуешь, чего я там хочу, а чего не хочу.

— Нет, я что, должен ежеминутно пользоваться своим даром? Ты вот тоже умеешь нырять с аквалангом, но почему-то не ходишь в нём постоянно!

— Эх…

— Что, опять вспоминаешь путешествия? — смягчился Серёжа.

Что поделать, любил он слушать, как Марченко рассказывает о своих поездках! Она как-то так говорила, что он сразу начинал видеть.

Лена отвернулась к окну:

— Да, вспоминаю. Вот напомнил ты про акваланги, а я вспомнила про Палау.

— Кого?

— Па-ла-у! Это не «кого», а такой архипелаг в Тихом океане и ещё республика. И у них там, представь, есть Озеро медуз.

— Фу-у-у…

— Чего — «фу»?

— Фу — медузы! Был я на море, всего обстрекали.

— А-а! Так то на море, там и меня тоже… всю. А в Озере медуз водятся такие специальные, неядовитые. Они там двух сортов, и их там на сравнительно малой площади — два миллиона!

— Брр!

— Вот опять ты… а знаешь, как красиво они плавают? Они, когда снизу вверх смотришь, такие… переливаются. Я там сначала днём погружалась. Днём вода в озере прозрачная, бирюзовая-бирюзовая, а медузы двух пород, золотистые и лунные. Которые лунные, те просто бежеватые, а вот золотистые… они действительно блестят, как позолоченные, особенно, когда на них лучи солнца попадают. И вот представь, ты погружаешься от бирюзы в густой индиго, а перед тобой облака из медуз. А потом поднимаешься наверх, и чем ближе поверхность, тем сильнее мерцание… а ночью с прожектором! Это вообще сказка!

— Спасибо, Лена!

— Что, скажешь, снова увидел? — прищурилась Марченко.

— Разумеется. Ты очень хорошо рассказываешь.

— Ну… — внезапно смутилась Елена, — ну, спасибо. Но давай всё-таки послушаем диктофон, раз ты на медуз уже насмотрелся, а фотки смотреть не будешь.

Диктофон исправно воспроизводил беседу.

Лена сидела за столом, поставив локти на самый краешек и подперев кулаками подбородок.

Сергей ходил по комнате от двери до окна, задерживаясь то там, то там. И, если ещё можно было понять, на что он смотрит у окна, то… что привлекало его взгляд в гладкой двери?

— Мне кажется, мы можем не слушать дальше, — сказал он, в очередной раз разглядывая натуральный шпон дуба.

— Но вдруг там всё же было что-то…

— Крайне маловероятно, — вздохнул Скрипка. — Ты разговаривала с ними пять с половиной часов. Четыре часа ты вела запись. Два часа мы уже отслушали… я не думаю, что где-то на оставшихся двух часах Валентина или Буся назовут нам имя убийцы.