Дни и ночи Невервинтера - М. Волошина

Эйлин огляделась и увидела рядом с собой сидящих на полу невозмутимую Кару, ушедшего в астрал Сэнда и похрапывающих Ниваля, Грейсона и лорда Нашера. Эйлин села рядом с ними и посмотрела на Кару долгим неприветливым взглядом.

— Ну, и что это такое?

— А что такое? Не думаешь же ты, что это я! — возмутилась Кара.

— А кто, позволь поинтересоваться? Кому еще пришло бы в голову поджигать замок?

Кара фыркнула и возмущенно отвернулась. Слово взял Сэнд.

— Черное не всегда черное, а белое не всегда белое, дитя. Ибо…

— Ибо не всегда мы можем познать таинство природных явлений, — на автомате произнесла Кара, продолжая дуться.

— Ага, — догадалась Эйлин, — ты хочешь сказать, что это не она. Но кто же?

— Да откуда я знаю! — горячо произнесла Кара, снова повернувшись к ней. — Я помню только, что Келгар, наконец, отлип от шеста, я стала танцевать, все мне аплодировали, даже лорд Нашер, а потом… потом слева от меня загорелся гобелен. Но это не я. Я даже смотрела в другую сторону.

Услышав свое имя лорд Нашер встал и открыл глаза. Сон, видимо, пошел ему на пользу. Он увидел Эйлин и Кару, и глаза его загорелись.

— Спасибо! Спасибо! Я такого фейерверка в жизни не видел. Какие способности!

Он растолкал Ниваля.

— Сэр Ниваль! Приказываю вам не только взять Крепость-на-Перекрестке под свое личное покровительство, но и не отказывать ни в каких просьбах ее капитану. Также я решу вопрос о частичном содержании крепости за счет казны. Такие люди и такие капитаны нам нужны.

Он похлопал Эйлин по плечу, поцеловал взасос не успевшую возмутиться Кару и ушел, поддерживаемый под руки двумя пажами.

— Слушаюсь, мой лорд, — не открывая глаз, ответил Ниваль удаляющейся спине лорда, лег рядышком с Грейсоном и, накрыв себя его рукой, сладко засопел.

Эйлин засмеялась. В этом почти истеричном смехе было все — и напряжение этой суматошной ночи, и воспоминания о поминутном ожидании провала, и обида на Касавира, на которого у нее решительно не поднималась рука обижаться.

— О, а вот и наш герой! — воскликнула она, вскакивая.

Касавир шел в сторону выхода с двумя развязными девицами в руках. Тут Эйлин вспомнила, что она все-таки капитан крепости и непосредственный его командир.

— Стоять! — закричала она своим самым командирским голосом.

Кара с тревогой посмотрела на Грейсона и Ниваля, но они даже не пошевелились. Сэнд лишь приподнял одну бровь.

Касавир встал, как вкопанный. Эйлин подошла к нему.

— Поставить девушек на место!

Девицы зашушукались и захихикали, когда он выполнил приказ. Эйлин обратилась к ним.

— Кто такие?

— Танцовщицы, сэр… то есть леди, — ответила самая смелая.

— Что вам от него нужно?

— Ничего, леди. Он нас спас.

Эйлин повернулась к Касавиру.

— Объявляю тебе благодарность! А вы обе брысь отсюда.

Девицы опять хихикнули и разбежались.

Эйлин обратилась к Каре:

— Где остальные?

— Ну, Келгар с Айшей ушел сразу, как я его отогнала от шеста, Гробнар так и не появлялся, а Элани с Шандрой там, в углу, спят.

Они и правда спали, трогательно обнявшись и улыбаясь во сне.

Эйлин покачала головой.

— Не хочется их тут оставлять. Касавир, ты их до таверны донесешь?

— Попытаюсь, только наплечник надо снять, — виновато произнес Касавир.

— Давай его мне, побуду уж твоим оруженосцем, — примирительным тоном сказала Эйлин.

Когда они выходили из замка, Эйлин буквально спиной почувствовала взгляд. Но оборачиваться не стала. Она и так знала, кто это. И показала этому «фантому» кулак за спиной.

Глава 2

Когда сонная, усталая компания добралась до таверны, Дункан с таинственным видом доложил Эйлин, что Бишоп уже здесь. Еще бы. Пока Касавир дотащил этих спящих красавиц, Бишоп сто раз бы успел сбегать туда и обратно.

— А мне-то что с того? — неприветливо огрызнулась Эйлин. Мысленно она была уже в постели, и думать о Бишопе на сон грядущий — это было уже слишком.

— Ну, — уклончиво ответил Дункан, — мы тут с ним немного поговорили, прежде чем он пошел к себе.

— С каких это пор ты стал наперсником Бишопа? — безо всякого интереса спросила она.

— Да, собственно… в общем… он не совсем лестно о тебе отзывался.

— Тсс. Ты с ума сошел, — показала Эйлин взглядом на Касавира, который уже отнес безжизненные тела в постельку и решил немного перекусить после волнительной ночи. В этом вопросе он всегда проявлял похвальную самостоятельность и не ждал, когда ему подадут. С голоду помереть можно, если всех ждать.

Однако он, похоже, ничего не слышал из их разговора и вообще был погружен в себя. Но, на всякий случай, Эйлин и Дункан отошли подальше.

— Дункан, если бы ты не был моим обожаемым дядюшкой и твой болтливый язык не приносил бы мне иногда пользу, я бы его уже отрезала, — зло сказала Эйлин.

— Спасибо за теплые слова, племяшка. Особенно за обожаемого дядюшку. Так вот, Бишоп пришел в ужасном состоянии.

— А в каком состоянии он должен был прийти? Я вообще удивляюсь, что он не приполз.

— Ты не поняла, — Дункан приблизился к Эйлин, обдав ее своим выхлопом, — он был просто подавлен, хотя и не подавал виду. Назвал тебя словом, которого я при своей племяннице и произнести не могу. Потом взял бутылку крепленого и ушел к себе. Что ты с ним такого сделала?

— Ничего, поверь. Но если бы я его там встретила, то сделала бы обязательно. Ладно, Дункан, спасибо за заботу. Да, кстати, Гробнар не приходил?

— Нет, Гробнара здесь не было, и меня это не огорчает. А вот Келгар… — Дункан оживился и приготовился выложить очередную сплетню.

Эйлин отмахнулась от него.

— Знаю, знаю. Все, спокойной ночи.

Когда она проходила мимо комнаты Бишопа, дверь тихонько отворилась. Красавец-мужчина стоял в дверном проеме, пытаясь принять самую драматичную позу. Удавалось ему это не очень, ибо, как бы ни был мир Фаэруна полон чудес, силу тяготения еще никто не отменял. Эйлин поняла, что отправиться спать на сей раз ей не суждено. Быстро оглядевшись, она втолкнула Бишопа в комнату, зашла следом и закрыла за собой дверь. В другое время она сочла бы этот поступок более чем странным, но ясно было, что он от нее не отстанет, а ждать, пока Касавир заморит червячка и войдет в коридор она, по понятным причинам, не могла. Не хватало ей на сегодня еще особо жестокого убийства.

Эйлин оценивающе посмотрела на распростертое перед ней туловище. Да, ничего. Гибкое и сильное тело человека, привыкшего часами выслеживать и преследовать добычу. И уж во всяком случае, загар к нему пристает лучше, чем к благоухающему и осененному божественной силой телу Касавира. Помнится, после длительного конного перехода в знойный день Касавир, неосмотрительно оставивший свой плащ, долго мучился ожогами. Никакое наложение рук не помогало, пока Сэнд любовно не намазал его своим очередным изобретением. И великолепный черный доспех с плащом и шипастыми наплечниками идет Бишопу как нельзя лучше. «Ей богу, он не стоит такой заботы, — подумала Эйлин, — куча денег уходит на все эти шмотки, а благодарность — вот она, лежит и лыка не вяжет». Эйлин расстегнула застежку плаща, взяла со столика графин и, убедившись, что там вода, а не какое-нибудь пойло, побрызгала в лицо Бишопу, затем похлопала его по щекам.

Бишоп открыл глаза и медленно встал. Он был явно раздосадован столь бесславным финалом своего эффектного появления перед этой падшей женщиной. И она его прекрасно понимала. Желание убить его у нее пропало.

— Ну, что, на полу будем разговаривать или присядем куда-нибудь? — спросила Эйлин.

Бишоп безразлично мотнул головой.

— Не вопрос, — сказала Эйлин, — посидим на полу. Я-то, конечно, много чего могу тебе сказать по поводу последних шести часов моей и так нелегкой жизни. Но, вижу, нам надо торопиться, пока ты жив. Так что, я тебя слушаю.

— А-а, — Бишоп сделал неопределенный жест рукой, — о чем нам с тобой говорить. О чем я могу говорить с женщиной, которая позволяет себе напиваться и вести себя с паладином, как доступная девка, и беззастенчиво удовлетворять свою похоть под сводами замка… и любезничать… и кружиться с ним в танце… и обнимать его… и смотреть ему в глаза… и прижиматься к нему…

— Это все? — деловито поинтересовалась Эйлин. — Ты, когда речь писал, ничего не забыл упомянуть?

— А-аа что, еще что-то было?

— Да, Бишоп, признаюсь тебе, что, когда ты смотрел в другую сторону, мы с Касавиром на пару изнасиловали Ниваля, перепортили девок из подтанцовки, а еще, — Эйлин перешла на демонический шепот, — уничтожили месячный запас продуктов на дворцовой кухне!

— Ха-ха! Ну, в это я еще готов поверить. Па-а-стой, ты пытаешься меня запутать, — Бишоп с подозрением посмотрел на Эйлин, — на снисхождение даже не надейся.