Хижина - Уильям Янг

Виковски, наверное, подала какой-то знак остальным, потому что Мак внезапно почувствовал, как его взяли за руки. Эмиль и Томми повели его вслед за агентом по короткой тропинке к хижине.

Кто-то из бригады криминалистов открыл дверь, впуская их внутрь. Благодаря электрогенератору главная комната была ярко освещена. По стенам тянулись полки, в центре стол, несколько стульев, старый диван. Мак сразу увидел то, что должен был опознать, и забился в руках друзей, неудержимо рыдая. На полу, рядом с печкой, лежал изорванный и залитый кровью красный сарафан Мисси.

Следующие несколько недель превратились для Мака в череду бесед с представителями закона и прессы, за которыми последовало врезавшееся в память отпевание Мисси, с маленьким пустым гробом и в окружении множества скорбных лиц, которые проплывали мимо, и никто не знал, что сказать. Затем он начал медленно и мучительно возвращаться в повседневную жизнь.

Убийца Божьих Коровок, судя по всему, заполучил пятую жертву, Мелиссу Энн Филлипс. Как и в предыдущих четырех случаях, представители закона не нашли тела жертвы, хотя поисковые отряды несколько дней прочесывали лес вокруг хижины. Маньяк снова не оставил ни отпечатков пальцев, ни образца ДНК, вообще никаких улик, только булавку. Можно было подумать, что это не человек, а призрак.

Мак пытался абстрагироваться от горя и боли, хотя бы ради своей семьи. Да, они потеряли дочь и сестру, но было бы неправильно, если бы они лишились вдобавок отца и мужа. Хотя никто из участников событий не остался незатронутым трагедией, Кейт, кажется, пострадала больше других, она ушла в себя, подобно тому, как улитка прячет под раковиной нежное брюшко от любой возможной опасности. Создавалось впечатление, что Кейт высовывает наружу голову только тогда, когда ей кажется, будто вокруг совершенно безопасно, а так бывало все реже и реже. Мак и Нэн не могли найти нужных слов, чтобы пробиться через крепостные стены, которые она возвела вокруг своей души. Попытки поговорить превращались в односторонние монологи, слова отскакивали от ее окаменевшего лица. Можно было подумать, внутри ее что-то умерло и теперь разлагается, изредка прорываясь наружу горькими словами.

Джош справлялся с горем лучше частично благодаря дружбе по переписке, которую поддерживал с Амбер. Электронная почта и телефон позволяли ему выплеснуть свою боль, а Амбер давала ему время и пространство, чтобы горевать. К тому же он в этом году заканчивал среднюю школу, и в последний год обучения ему приходилось сосредотачиваться на иных делах.

Великая Скорбь пришла и распространила свое мертвящее влияние на все, что когда-то было связано с Мисси. Мак и Нэн переживали потерю достаточно мужественно. Нэн с самого начала дала понять, что ни в коем случае не винит Мака за то, что произошло. Понятное дело, Маку потребовалось гораздо больше времени, чтобы снять с себя хотя бы часть вины…

Как легко было позволить себе скатиться в бездну отчаяния. Что, если бы он решил не брать детей в поход; что, если бы он сказал «нет», когда они просились поплавать на каноэ; что, если бы они уехали на день раньше; что, если бы, если бы, если бы. И кончилось все ничем. Тот факт, что они не смогли похоронить тело Мисси, означал для него, как для отца, полный провал. Мысль о том, что оно по-прежнему где-то в лесу, преследовала его денно и нощно. Теперь, три с половиной года спустя, Мисси официально считалась погибшей. Жизнь никогда уже не станет по-настоящему нормальной. Она будет пустой без Мисси.

Трагедия расширила пропасть во взаимоотношениях Мака с Богом, однако он намеренно игнорировал разрастающееся чувство отчужденности. Вместо того он старался обрести стоическую, лишенную чувств веру, и хотя находил в этом какое-то утешение, кошмары, в которых ноги его вязли в грязи, а беззвучный крик не мог спасти его драгоценную Мисси, не прекращались. Но скверные сны приходили все реже, и уже случались моменты радости, и он ощущал себя виноватым из-за этого.

Поэтому письмо от Папы с повелением вернуться в хижину было для Мака из ряда вон выходящим событием. Неужели Бог действительно пишет письма? И почему именно та хижина — воплощение самой сильной его боли? Конечно же, Бог мог найти более подходящее место для встречи.

И однажды черная мысль посетила Мака: это же сам убийца дразнит его или выманивает из дому, чтобы семья осталась без всякой защиты. А может быть, все это просто жестокая мистификация? Но тогда почему записка подписана «Папа»?

Как Мак ни старался, он не мог отказаться от отчаянного предположения, что записка действительно послана самим Господом, даже если рассылка им писем не вполне соответствует теологическим выкладкам. В семинарии его учили, что Господь прекратил общение с современными людьми и предпочитает, чтобы они только следовали букве Писания, должным образом интерпретированного, разумеется. Глас Господень редуцировался до бумаги, и даже бумага нуждалась в толковании и расшифровке соответствующими уполномоченными лицами. Вроде бы непосредственное общение с Богом было чем-то истинным лишь для древних неискушенных людей, тогда как нынешние образованные люди Запада постигали Господа только через посредство особо обученных специалистов и под их контролем. Никто не искал вестей от Бога в почтовом ящике, только в книге. Особенно в дорогой книге, переплетенной в кожу, с позолоченным корешком.

Чем больше размышлял об этом Мак, тем более растерянным и раздраженным становился. Кто послал ему записку? Господь ли, убийца или злой шутник, да есть ли, в конце концов, разница? С какой стороны ни посмотри, все равно ясно, что с ним играют. И к тому же что толку почитать Господа? Посмотрите, куда это его завело.

Однако, несмотря на гнев и отчаяние, Мак понимал, что влип и воскресные молитвы и гимны больше ему не помогут, если вообще помогали когда-либо. Отрешенная от мира духовность, кажется, не оказывала никакого влияния на жизнь знакомых ему людей, за исключением разве что Нэн. Но ведь она особенная. Наверное, Господь ее действительно любит. Она не такая растяпа, как Мак. Ему же осточертел Господь, осточертела его религия, осточертели общины верующих, которые никак ни на что не влияли и не стремились ничего изменить.

Необходимо было что-то делать.

Глава 5

Угадайте, кто придет к ужину

Мы, как правило, признаем неубедительными свидетельства, которые взывают к нашей снисходительности. Просто мы настолько убеждены в правоте собственных суждений, что считаем несостоятельными любые доказательства, эту правоту не подтверждающие. Ничто, заслуживающее называться правдой, не достигается подобными средствами.

Случаются моменты, когда вы склонны верить чему-то такому, что в нормальном состоянии сочли бы совершенно нерациональным. Это не означает, будто оно действительно нерационально. Возможно, оно просто сверх рационально: довод, выходящий за рамки обычной констатации факта или сиюминутной логики, обретающий смысл только тогда, когда вы в состоянии увидеть гораздо более обширную картину реальности. Возможно, именно здесь и начинается вера.

Мак был во многом не уверен, но в глубине души в дни, последовавшие за его сражением с обледенелой дорожкой, мало-помалу пришел к убеждению, что существуют три вероятных объяснения записке. Либо она от Бога, как ни абсурдно это звучит, либо это жестокий розыгрыш, либо что — то еще более зловещее, затеянное убийцей Мисси. Каждую минуту, в часы бодрствования или ночью во сне, все его мысли были только о письме.

Он решил поехать в хижину на будущие выходные. Сначала никому не говорил об этом, даже Нэн. У него не было достойных аргументов для спора, который непременно возник бы в результате подобного признания, и он боялся, что в итоге придется сидеть взаперти, а ключ будет выброшен. В любом случае, рассудил он, разговор вызовет лишь новую боль, не знающую облегчения. «Я держу это при себе ради Нэн», — сказал он себе. Кроме того, рассказать о записке означало признать, что у него есть от жены тайны. Иногда искренность чревата лишь неприятностями.

Убежденный в необходимости поездки, Мак задумался о том, каким способом заставить домочадцев выехать из города на выходные, не вызвав ни в ком подозрений. Все-таки существовала вероятность, что убийца пытается выманить его из дома, чтобы семья осталась без защиты, а это было совершенно неприемлемо. Мак не знал, что предпринять. Нэн слишком хорошо чувствовала, когда он чего-то добивается. и всякое вмешательство с его стороны сейчас же вызвало бы вопросы, на которые он не был готов ответить.

К счастью для Мака, решение нашла сама Нэн. Она давно собиралась навестить сестру, семья которой проживала на островах Сан-Хуан, у побережья штата Вашингтон. Зять Нэн был детским психологом, и она полагала, что он сумеет благотворно повлиять на становившееся все более асоциальным поведение Кейт, в особенности если учесть, что ни мать, ни отец не преуспели в своих попытках достучаться до сознания девочки. И когда Нэн сообщила о предполагавшейся поездке, Мак с энтузиазмом поддержал эту идею.