Последняя бурская война - Генри Хаггард

Специальный корреспондент весьма авторитетного журнала «Кейп Аргус» в статье от 28 ноября 1876 года пишет следующее: «Бур, у которого удалось получить эту информацию, представил, помимо ряда фактов, возможно не представляющих интереса, в качестве комментария по поводу постоянных отрицаний м-ром Бюргерсом данные о существовании рабства в стране. На прошлой неделе рабы продавались на его ферме. Пленных захватили люди Манока на земле Секукуни и предлагали в обмен за каждого младенца по одному теленку. Он также уверяет нас в том, что на всей территории Высокого Велда большой наплыв детей кафров, которых буры недавно купили у племени свази, предлагая в обмен по лошади за каждого ребенка. Я бы хотел, чтобы этот человек вместе со своим отцом выступил в качестве свидетеля перед имперской комиссией. Он вспомнил пару случаев из прошлого, которые всплыли в его памяти сейчас в связи с происходящими событиями. Он рассказывает, что в 1864 году „свази участвовали вместе с бурами в набеге против племени кумало. Буры не предпринимали никаких действий, а стояли рядом и наблюдали это ужасное побоище. Убивали мужчин и женщин. Одна несчастная сидела, прижав к груди своего восьмидневного младенца. Свази пронзили копьем ее тело, и когда она поняла, что умирает, то своими собственными руками свернула шею ребенку, чтобы он не испытал дальнейших мучений. На обратном пути детей, которые из-за усталости не могли дальше идти, убивали прямо на дороге. Оставшихся в живых в качестве рабов продавали фермерам“.

Тот же корреспондент в номере от 12 декабря пишет: «Весь мир должен знать об этом, ибо это правда, а расследование лишь только высветит ужасные подробности. На протяжении всей истории своего существования республика поступала вопреки положениям сандриверского договора; рабство имело место не в отдельных случаях, а процветало по всей стране, пронизывая все ее общественно-политические структуры. Оно является первопричиной почти всех ее войн.

И даже в мирное время подобные случаи постоянно имеют место, что вызывает справедливый гнев и возмущение британского народа, вновь и вновь требующего запрета работорговли во всем мире. Буры совершали не только разбойничьи нападения на мирные поселения туземцев с целью захвата женщин, детей и скота, но также вели контрабандную торговлю людьми при посредничестве туземцев, которые похищали детей у своих более слабых соседей и продавали их белому человеку. Потом буры продавали и обменивались своими жертвами друг с другом. Фургоны, переполненные рабами, предназначенными на продажу, переправлялись из одного конца страны в другой, и все это делалось с ведома и непосредственно в интересах самых высших эшелонов власти. Автор сам видел в городе, расположенном на юге страны, детей, привезенных туда из отдаленной северной провинции. В одно прекрасное утро, гуляя по улицам города, он был чрезвычайно потрясен, когда увидел группу маленьких темнокожих скитальцев, которые стояли у домов; у него тогда возник вопрос, откуда они могли здесь появиться. А несколько часов спустя он увидел, что это была часть груза, который сбросили накануне на окраине города. Обстоятельства, связанные с рядом подобного рода похищений, потрясают воображение, а зверства жестоких хозяев по отношению к этим беззащитным существам, находящимся у них в кабале, едва ли являются менее ужасными, чем те злодейства, которые, по сообщениям, имеют место в Турции. В этой стране нет ничего зазорного в том, если какой-нибудь чиновник будет ездить на прекрасной лошади, приобретенной в обмен за двух кафрских детей, родители которых были убиты. Не осуждаются, к примеру, и действия хозяйки, которая изо дня в день, связывая свою служанку, заставляет бить ее до тех пор, пока на ней не останется живого места, в перерывах между мучениями надевая на нее колодки. И таких примеров можно приводить тысячи, а доказательства нетрудно было бы представить, если бы имперская комиссия занялась расследованием, а несчастные жертвы затянувшейся расправы, восстановив свое здоровье после ужасов тирании, дали бы правдивые показания».

Вот еще одно свидетельство, полученное совсем недавно. 9 мая 1881 года были даны под присягой показания преподобного Джона Торна, помощника приходского священника евангельской церкви Св. Иоанна в Лейденбурге, которые затем были переданы на рассмотрение Королевской комиссии, занимающейся вопросами урегулирования внутренних дел в стране, где, в частности, говорится: «Около 13 лет назад, когда президентом республики был м-р Преториус18, я получил приход в Почефструме. Помню, как-то утром, идя по улице, я заметил группу молодых туземцев, которые были не из здешних мест. Я спросил, откуда они. Мне показалось, что их привезли из Зюйдпансберга. В то время рабов главным образом привозили оттуда и называли их «черной слоновой костью». Один из этих туземцев принадлежал м-ру Мьюнику, государственному прокурору. В то время все говорили, что сам президент республики является одним из главных работорговцев». В четвертом параграфе того же документа читаем: «Преподобный Нахтигаль, член берлинского миссионерского общества, присутствуя в качестве переводчика на частной аудиенции м-ра Рота с представителями племени матани, после интервью рассказал мне о том, что произошло. Заметив мое удивление по поводу услышанного, он сказал, что у него есть информация, которая удивит меня еще больше. Затем он достал копию официального списка, в который были включены мужчины, женщины и дети — всего четыреста восемьдесят человек, и который хранился в ведомстве ландроста, а затем был передан из рук в руки от одного бура к другому на рассмотрение. В одном случае в обмен предлагался буйвол, в другом — козел, в третьем — одеяло и т.д. Многих туземцев он (м-р Нахтигаль) знал лично. Копия была заверена официальным лицом, имени которого я не называю по причине опасения за его жизнь в случае, если этот факт станет известен бурам». 16 мая 1881 года туземец по имени Фредерик Молепо предстал перед королевской комиссией для дачи показаний. Ниже приводятся выдержки из его показаний:

— Сэр И. Вуд. Вы исповедуете христианскую веру?

— Да.

— Сэр Г. де Виллерс. Как долго вы находились в рабстве?

— Полгода.

— Почему вы считаете, что были рабом? Может быть, вас обучали ремеслу?

— Нет, меня не обучали ремеслу.

— Почему вы так считаете?

— Они забрали меня у моих родителей и плохо обращались со мной.

— Сэр И. Вуд. Как часто вас били?

— Каждый день.

— Сэр Г. де Виллерс. Что с вами сделали буры после того, как поймали?

— Они продали меня.

— За сколько они вас продали?

— За корову и большой кувшин.

28 мая 1881 года среди прочих документов, переданных на рассмотрение Королевской комиссии, поступило заявление одного из вождей туземцев, чье имя не называется в целях его безопасности.

«Я заявляю, что если английское правительство погибнет, то я тоже погибну; лучше умереть, чем подчиняться правительству буров. Перед вами человек, который как раб работал на строительстве церкви, которую вы видите сейчас на площади (в Претории), не получив за свой труд ничего. Как представитель своего народа я подчиняюсь английскому правительству и готов выполнить все его приказы и даже умереть за его дело в этой стране, но не сдаться бурам.

Мой предводитель Шамбок прежде сражался с бурами, а потом бросил нас, и мы были проданы с аукциона бурам. Я хочу подтвердить это сам перед королевской комиссией в Ньюкасле. Меня купил Фриц Бота, а продал Фредерик Бота, который был тогда фельд-корнетом (мировым судьей) у буров» 19. Мне нетрудно представить и другие факты, свидетельствующие о том, что в стране процветала работорговля, но в этом нет необходимости, поскольку вышеупомянутые факты являются ярким подтверждением этого. Моим читателям теперь нетрудно будет самим разобраться, существовало рабство в стране или нет, или же это была одна из форм обучения ремеслу.

Если они придут к заключению, что рабство в стране действительно существовало, то следует иметь в виду, что то, что существовало в прошлом, обязательно повторится в будущем. Туземцы, как и раньше, не особенно стремятся работать на буров, а бурам, тем не менее, требуется рабочая сила. Если же, напротив, они решат, что рабства не было, то выходит, что буров серьезно оклеветали, а все писатели, которых волнует эта проблема, от Ливингстона до дальних провинций, сговорились, чтобы очернить этот народ.

Оставим на время проблемы туземцев и вернемся к общему положению дел в стране. Когда 4 сентября президент Бюргерс открыл особое заседание фолксраада, он обратился, как мы помним, к членам парламента с просьбой о выделении средств на компенсацию военных расходов. Ответом на это обращение было принятие закона о военном налоге, согласно которому каждый владелец фермы обязан был заплатить в казну по десять фунтов, владелец половины фермы — по пять фунтов и т.д. Этот закон оказался не очень справедливым, так как он в равной степени ударил как по богатым, так и по бедным. Однако вопрос о том, был ли он справедлив или нет, оказался не суть важным, поскольку свободные и независимые граждане, в том числе отдельные члены фолксраада, принимавшие его, очень скоро стали уклоняться от уплаты не только этого налога, но и вообще любого другого. Поскольку казна была уже пуста, а кредиторы нажимали, то время для этого было выбрано самое неподходящее, и вскоре положение в стране стало катастрофически ухудшаться. Между тем, помимо обычных расходов и процента по выплате долгов, необходимо было найти средства, чтобы заплатить добровольцам фон Шликмана. Поскольку денег в стране не было, то правительство выпустило долговые векселя, которые в народе называли «пустыми бумажками», и обещало раздать все награбленное добро, а также предоставить каждому желающему ферму площадью в две тысячи акров на землях, лежащих к востоку и северо-востоку от гор Лулу — иными словами, на землях Секукуни, которыми правительство не имело право распоряжаться.