Сводный Тиран - Вероника Царева

сих пор не поняла, что теперь ничто не может спасти. Мой взгляд путешествует по ее кремовым голым ногам, оценивая этот маленький обнаженный участок. А хотелось бы увидеть ее сиськи и задницу, но я возьму все, что смогу получить.

Я пришел сюда не для того, чтобы проведать ее… Я пришел сюда, чтобы держать ее начеку, напомнить ей, кто здесь хозяин.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — кричит она, ее грудь быстро поднимается и опускается, привлекая внимание к выпуклостям.

— Просто решил убедиться, что тебе НЕкомфортно, моя милая сводная сестра.

Ее губы кривятся, как будто она съела что-то кислое.

— Что ж, считай, что ты это сделал. А теперь убирайся из моей комнаты!

Я потираю челюсть.

— Твоего здесь ничего нет, запомни это раз и навсегда. И я думаю, что лучше посмотрю, как ты будешь одеваться.

Ее глаза цвета неба расширяются, в них мелькает страх.

Да. Я хочу видеть этот страх, эти слезы, душевную боль.

— Что с тобой не так? Почему ты это делаешь? Убирайся. Я ни за что на свете не разденусь на твоих глаза.

И снова, каким-то образом ей удается выглядеть серьезно удивленной моими действиями. Когда же она перестанет изображать из себя жертву? Ведет себя так, будто не знает, что произошло по ее вине, или так, что она не заслуживает моей ненависти.

Игнорирование того факта, что своими действиями она разбила мою семью, приводит меня к едва сдерживаемому приступу ярости.

Мелкая лживая сука.

— Скинь полотенце, — приказываю я, игнорируя ее вопрос.

— Нет! С тобой действительно что-то не так. У тебя психическое расстройство или что-то в этом роде? Возможно, ты не привык, что женщины говорят тебе "НЕТ", поэтому позволь мне объяснить тебе это. Убирайся. Убирайся из моей комнаты!

Костяшки ее пальцев побелели, когда она крепче ухватилась за полотенце. Нас разделяет один-единственный кусочек ткани, и будь я проклят, если позволю ей удержать его.

Сбросив ноги с кровати, я встаю. От моего резкого движения она делает шаг назад, натыкаясь на стену позади себя.

Беги, принцесса, беги так быстро, как только можешь!

Вальяжно идя по комнате, я сокращаю расстояние между нами, до тех пор, пока между нами остается несколько сантиметров. Мы стоим почти вплотную, она изо всех сил прижимается к стене, будто надеется, что она пройдет сквозь нее.

Я не позволю ей так просто уйти.

— Отпусти. Полотенце.

Я вычленяю каждое слово. Она настолько ниже меня, что мне приходится наклонить голову, чтобы посмотреть ей в лицо. Ее глаза отказываются встречаться с моими, либо из-за неповиновения, либо из-за страха, но я думаю, что второе, судя по тому, как дрожит ее маленькое тело.

Ее взгляд метнулся к двери, и я подумал, что она собирается убежать. Прежде чем она успевает принять решение, я хватаю полотенце и вырываю его из ее рук, бросая его позади себя.

Я ухмыляюсь, забавляясь ее поведением. Ее глаза невероятно расширились из-за потери полотенца, а руки шарят по телу в попытке прикрыться.

— Не прячься, — рычу я ей в лицо, мои пальцы обхватывают ее запястья, прежде чем прижать их над ее головой к стене.

Ее грудь вздымается вверх и вниз, как будто она только что пробежала марафон.

— Не надо, — шепчет она, ее взволнованный голос не более чем ласка для моих ушей. Мои ноздри раздуваются, и я снова вдыхаю ее запах, чтобы проветрить голову, прежде чем сделать что-то глупое, например, поцеловать ее.

Ненавижу ее.

Я беру оба ее тонких запястья в одну руку, а другой начинаю прикасаться к ней. Она вздрагивает при первом прикосновении, как будто я могу использовать свои руки для чего-либо, кроме удовольствия, хотя ей не обязательно это знать.

Мои пальцы проводят по ее ключицам, ее кожа такая гладкая, ощущается как шелк, и на мгновение я представляю, что все прекрасно, что мы просто два обычных студента, которые делят интимный момент, но это не так, не совсем так.

Я думаю о страхе, о власти, о контроле, и я собираюсь все это продемонстрировать ей. Она извивается в моей хватке, и мое внимание переключается на ее пышные груди, ее светло-розовые соски тверды и просятся в мой рот.

Я прикусываю нижнюю губу, подавляя стон, когда мой взгляд проносится дальше по ее телу, а мои пальцы касаются ее грудины.

Ее тело слегка дрожит, мышцы ее живота пульсируют под моими касаниями.

Такая мягкая, такая охуенно совершенная. Мой член ноет, он хочет оказаться глубоко внутри нее.

Блядь. Ее киска шелковисто-гладкая и совершенно без волос. Интересно она девствиница?

Блядь нет, она враг. Враг. Я напоминаю себе об этом снова и снова, пока мой взгляд блуждает по гладкой плоти между ее бедер.

— Пожалуйста… не надо.

Ее голос доносится до моих ушей, и я сглатываю возбуждение, нарастающее внутри меня. Я могу получить ее, если захочу. Я могу брать ее бесконечно, но я не буду. Я не могу. Я хочу отомстить, но не хочу насиловать или причинять боль.

Глядя на нее, я замечаю, как дрожат ее губы. Ее страх реален, и это только делает мой член тверже.

— Я не хотел ничего больше, чем провести руками по твоей пизде, засунуть пальцы внутрь и посмотреть, такая ли она мокрая, как мне кажется…

Я делаю паузу, наклоняясь к ее лицу, большим пальцем рисуя крошечные круги прямо над ее бугорком.

— Только лишь, ведь мне не нравится трахать лживых сучек.

Ее щеки вспыхивают розовым румянцем, а губы приоткрываются.

— Мне все равно, что тебе нравится, я бы не стала трахатся с тобой, будь ты последним человеком на планете, так что, думаю, в одном мы солидарны.

Она кривит губы, прежде чем вырвать свои запястья из моей хватки, а после толкает меня в грудь. Ее слабая попытка сдвинуть меня с места вызывают усмешку, она смотрит на меня с яростью, которая может соперничать с моей… почти.

Проходит еще секунда, прежде чем она, начинается двигаться. Отскочив в сторону, чтобы обойти меня, она направляется к своему комоду.

Я поворачиваюсь и смотрю, как ее голая задница слегка покачивается при каждом шаге. Мой член такой твердый, что из-за него в моих шортах образовался внушительный шатер, выдавая мое желание, мою потребность. Она открывает первый ящик, ее руки дрожат, когда она достает из него футболку и быстро надевает ее через голову. Затем она натягивает лосины, мои глаза следуют за тканью вверх по ее ногам.

— Без нижнего белья? — поднимаю я бровь. — Не то чтобы я жалуюсь. Так мне