Соскучился по дождику - Владимир Машков

— Ну что вы! — воскликнул Петр. — Мой «друг детства» ни о ком слова доброго не скажет… А Семенков защищает Володьку…

— Послушать тебя, — хмыкнул майор, — так твой Володька ангелочек, разве что без крылышек?

— Нет, нормальный парень, — покачал головой Петр. — И отчаянный — тоже. Представьте, как он там один? Как бегает от милиции, а ведь ему нет и четырнадцати…

— Бегает, паршивец, людям добрым нервы портит, — проворчал майор. — В общем, с этим делом надо поспешить…

— Вы же мне сказали — не торопиться, — напомнил Петр.

— Верно, — подтвердил майор. — Не торопиться, но спешить надо.

Выйдя из кабинета начальника, Петр осмотрелся. В очереди, которая тянулась к паспортному столу, «друга детства» уже не было.

На улице Петр постоял немного, поглазел на небо, дождь все никак не соберется, и медленно побрел к детской комнате.

Петр приближался к двухэтажному деревянному дому. Из подъезда сломя голову, будто за ним гнались, выскочил парень. В ту же минуту на втором этаже распахнулось окно, оттуда высунулась женщина и визгливо крикнула:

— Я тебе сто раз говорила, уехал твой Андрей. Уплатил за три месяца вперед и уехал. И больше не приходи, не пущу!..

Женщина захлопнула окно. Парень кинулся прочь от дома и чуть не сбил с ног Петра. Петр успел схватить парня за руку и увидел, что это Вася Семенков.

— Привет! — обрадовался Петр. — Ты куда несешься? Чего ко мне не заходишь?

И Вася разглядел, на кого он налетел. С неожиданной злостью крикнул:

— А вы, значит, слежку за мной установили, гражданин инспектор?!

— Какая слежка? Ты о чем? — строго спросил Петр.

Семенков спохватился и перешел на привычный шутливый тон:

— Ну как, вы напали на след известного бегуна на дальние дистанции?

— Нам сообщили, что недавно Володю видели в Ялте, — ответил Петр. — А где он теперь, не знаю.

— В Ялте? — волнуясь, переспросил Семенков. — А с кем он был?

— С мальчишками местными, — улыбнулся Петр. — Он им сочинял, что отправляется в кругосветную экспедицию, его поили, кормили и еще деньги на дорогу собирали…

Вася растерялся, услышав слова Петра, но снова все перевел в шутку:

— Выходит, вы зря беспокоились? Володька загорает на курорте…

— Пока ему везет, — согласился Петр. — А что будет дальше?

Вася пожал плечами. Кто знает, что будет дальше? Во всяком случае он, Вася, не знает.

— Чего мы здесь стоим? Пошли пройдемся, — предложил Петр.

Они пошли той дорогой, по которой совсем недавно — какой-нибудь месяц назад! — брели Вася с Володькой. А в садах появились уже маленькие, словно лампочки, яблоки. Володька был прав — яблок в этом году будет — завались. Володька, вообще, всегда был прав. Говорил — давай удерем, но он, Вася, не согласился. А вон и тележка с газированной водой, возле которой хлопочет продавщица, меднолицая, будто индианка.

Вот и пешеходный мостик, перекинутый через пути. Петр и Вася поднялись по скрипучим ступенькам и, не сговариваясь, остановились посредине. Так и они с Володькой стояли, облокотившись на поручни, и глазели на рельсы, нестерпимо блестевшие на солнце. Вася зажмурился. То ли оттого, что слепило глаза, то ли оттого, что не хотелось вспоминать последнюю встречу с Володькой.

— Я хотел у тебя спросить, — прервал затянувшееся молчание Петр.

— О чем? — насторожился Вася.

— Ты не знаешь, кто угнал мотоцикл с Володькиного двора?

— Я угнал, — спокойно ответил Вася.

— Ты? — не поверил Петр.

— Зашел однажды к Володьке, — с удовольствием принялся рассказывать Вася. — А его дома не было, он в это время страдал на дополнительных по алгебре. Я послонялся по двору, гляжу, мотоцикл стоит, а в нем ключи торчат… Дай, думаю, прокачусь, все равно делать нечего. Сел, завел, покатил за город. Шоссе было мокрое, после дождя, меня занесло… А навстречу самосвал полз… В общем, я успел выскочить из мотоцикла. Немного поцарапался, а от мотоцикла одна каша осталась…

— Почему же Володька все взял на себя? — спросил Петр.

— Потому что он мой друг, — просто ответил Вася.

Петр подергал себя за нос.

— А ты сам-то хоть понимаешь, что натворил?

— Так ведь я взял только покататься, — пожал плечами Васька.

— Эх ты, горе-мотоциклист. Ладно, мы еще к этому вернемся. Во всяком случае для меня ясно одно: Володя тебя тогда выручил, теперь твой черед помочь ему.

— Вы правы, — думая о своем, проговорил Семенков. — Настал мой черед. Завтра ждите от меня новостей, инспектор.

— Что ты задумал? — обеспокоенно спросил Петр.

— Ничего, ровным счетом ничего, — широко улыбнулся Вася. — Неужели вы не можете подождать до завтра?

— Хорошо, — согласился Петр. — До завтра.

Они пожали друг другу руки и разошлись. Каждый в свою сторону.

КУДА ТЫ БЕЖИШЬ?

Солнце пекло невыносимо, а электровозу — хоть бы хны! Тянул и тянул себе вагоны, спешил к горам, за которыми было море.

На раскаленной крыше последнего вагона ничком лежал мальчишка. Лежал, как на пляже, в одних плавках, подстелив рубаху и брюки.

Солнце припекало так, что мальчишка приподнялся и сел. Это был Володька Прокопенко. Из майки он соорудил себе некое подобие чалмы и прикрыл голову.

«Жаришься тут, как окунь на сковородке, — невесело подумал Володька. — И даже хуже, чем окунь. Того хоть постепенно поджаривают, переворачивают с боку на бок, а меня сразу с двух сторон».

Вспомнились Гарька и Шурик, одиннадцать отличных дней у моря. Эх, ребята, не знали вы, с кем свела вас судьба!

Внезапно Володька услыхал сзади шум и обернулся. На крышу проворно вскарабкался мальчишка. У него были ошалелые от испуга глаза. Мальчишка бросился бежать по крыше.

— Стой! — крикнул Володька.

Тот не послушался. Тогда Володька бросился на него, свалил и прижал к крыше. Мальчишка брыкался, пытаясь вырваться.

— Ты куда, лезешь, дурья башка! — орал Володька. — Дотронешься до этой штуковины, и от тебя мокрого места не останется.

Мальчишка обмяк, перестал сопротивляться.

— Это же токосъемник, — Володька отпустил мальчишку. — Ток по проводам через него доходит до электродвигателя. Физику проходил?

— Проходил, — ответил мальчишка, с опаской поглядывая на токосъемник. — Переменный ток высокого напряжения…

— Правильно, — подтвердил Володька.

Мальчишка глупо улыбнулся, радовался, что опасность миновала. Но никак не мог унять дрожь во всем теле.

— Сидел бы дома и за мамину юбку держался, — разозлился Володька.

— Мне в Севастополь надо, — тихо сказал мальчишка.

— Чего?

— В мореходное училище, — застенчиво признался мальчишка.

— Удрал из дому… — догадался Володька.

Мальчишка растерянно кивнул, словно сам не верил, что убежал из дому.

— Ты откуда? — спросил Володька.

— Из Костромы, — ответил мальчишка.

— Далеко, — уважительно произнес Володька.

— Ага, — согласился мальчишка. — А ты откуда?

— Из Гомеля.

— Тоже далеко.

Володька протянул руку:

— Володя.

— Алеша, — пожал руку новому приятелю мальчишка, — то есть Алексей Громов.

— Ну, и как тебе жилось в твоей Костроме? — поинтересовался Володька.

— Нормально, — насмешливо произнес Алеша. — Жил в трехкомнатной квартире со всеми удобствами, а также с папой, мамой, бабушкой и старшей сестрой Ольгой.

— Отец бил тебя? — напрямую спросил Володька.

— Что ты — папка добрый, — улыбнулся Алеша и вздохнул: — Только в командировки часто ездит…

— Чего же ты сбежал? — поразился Володька.

— Воспитывают они меня все… Ну, какой из тебя мужчина — от горшка два вершка, труслив, как заяц, обыкновенный гвоздь в стену забить не можешь, — Алеша с обидой передразнил кого-то, наверное, сестру или бабушку. — Вот я и убежал. Чтобы доказать им, какой я мужчина.

Володька улыбнулся. Алеша — мальчишка лет двенадцати — сейчас здорово напоминал взъерошенного задиру-воробья.

— Трус, трус… — кипел Алеша от возмущения, — а где ты смелым будешь? В школе? Когда макулатуру собираешь?

Мальчишка вскочил на ноги.

— Вот если б сейчас война была! Гранату в дверь — бабах! Гранату в окно — стекла вдребезги! Ворвался в дом. Из автомата — тр-р-р! И — на второй этаж! Ура-а-а!

Увлеченный порывом Алеши, поднялся и Володька.

— Я предпочитаю пистолет, — небрежно произнес он. — Пистолет — надежнее… Они тебя окружили, винтовки на тебя наставили, с ножом к горлу пристали: «Кто такой? Документы!» А ты спокойненько: «Документы? Чичас…» И не спеша лезешь за пазуху…

Володька показал, как его рука лезет под воображаемую рубаху и как, добравшись до пояса, вдруг сжимается, словно выхватывает пистолет.

— Бах! Бах! И все с копыт!