Инициализация - Евгений Булавин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Думаю, понадобится время, чтобы принять решение? — учтиво улыбнулся я, отпуская её руку.
«Д-да…»
И правильно, что сомневаешься! Единственная интрига сегодняшнего дня — это сколько времени пройдёт, прежде чем ты доверишься мнению «специалиста», отправив собственное подальше.
— Ширма вон в том углу, если хочешь что-то примерить. Чувствуй себя как дома!
В её бесцветных глазах шевельнулись искорки.
«Спасибо!»
— Если что, я совсем рядом. Не стесняйся.
«И не подумаю!», рассмеялась Алиса, и я с охотцей подхватил её… веселье. Когда смеяться дальше стало глупо, а пауза затянулась, я с улыбкой указал на полки и ушёл за ширму в другой конец помещения. Здесь располагалось некое подобие кабинета: столик с компьютером, лампа под красным абажуром и вертящийся стул. Надо освежить память насчёт этой Яны… то есть, Алисы. Как её там? Ченкова?
Я веду досье на каждого клиента. Собираю свои фотографии, снимки, которые делал клиент, и те, что делали другие — друзья, знакомые, конкуренты. Если клиент обитает в какой-нибудь социальной сети, у меня обязательно есть ссылка на его странички и скриншоты любопытных, на мой взгляд, моментов. Чаще комментариев к моим фотографиям, хотя иногда попадаются и взломанные личные переписки.
Каталог «Ченкова Алиса» заставил меня негромко хмыкнуть. Эпохальная для моей нынешней жизни личность. Первая клиентка ещё тех времён, когда я с унылым видом таскался за влюблёнными парочками, фотографируя их на аватарки и альбомы под названием «Мой:*». До сих пор не понимаю, зачем нанимать для этого «профессиональных» фотографов.
Бегло, словно отмахиваясь, я пролистал свои первые работы, отмечая комментарии подружек. «Красивые…», «ну здорово!», «как я тащусь от этой фотки!», «мои:*», «идеальная пара…». Следом шла заметка, что через неделю после фотосессии они расстались, не выдержав мелочной ссоры, и Алиса пришла плакаться ни к кому иному, как ко мне. Абзац заканчивался словом, выделенным красным — «Шельма».
Последующие фотосессии были уже в студии. По мере того, как я углублялся в каталог «Ченкова Алиса» передо мной разворачивалась вся моя карьера «профессионального» фотографа. Набивалась рука, возникали новые аппараты, усложнялись костюмы и декорации, расковывалась Алиса, заигрывая с камерой со всё более цветастой улыбкой…
Основной темой большинства её фотографий были принцессы. Малютка перепробовала буквально все известные популярной культуре образы, которые недалеко, впрочем, ушли от шаблонов одного известного мульт-конвейера. Изредка я подбрасывал египетские, ассирийские и даже библейские темы, но соглашаться на них изволили только после долгих утомительных уговоров. Ещё бы. Так легко быть штампованной индивидуальностью, коими сейчас переполнены антикафе Полуострова.
Последняя запись датировалась прошлым годом. Так вот почему я забыл её…
«Ты мне поможешь?!», подала голос Алиса.
Я отключил монитор и вышел, потирая ладошки как заправской барыга.
— Выбрала что-то?
Она протянула мне три платья, которые я с должным вниманием рассмотрел. Фея, графиня восемнадцатого века и свадебное платье.
«Хочется испытать, каково это…» замялась от моего взгляда Алиса.
— Без жениха подобные сюжеты теряют смысл! — поднял я палец в шутливом назидании. — Ты ведь знаешь, что есть признак профессионализма?
«Нет…», она слабо улыбнулась. Как я ненавижу это! За двенадцать месяцев она растеряла все то, что я вырабатывал в ней годами. Может, хоть перед объективом…
— Стабильность, дорогая. Стабильность. Предлагаю развивать твою тему дальше.
«Мне кажется, я её уже освоила», заявила она с хрупкой уверенностью.
— Освоить, дорогая, это одно. А развивать можно бесконечно — совершенству нет предела.
Её улыбка померкла.
«Что ты предлагаешь?»
— А это — уже секрет. Ты ведь помнишь, где у нас Кира?
«Да. Она не переехала, как раздевалка?»
— Нет, не переехала, — улыбнулся я. — Она же не раздевалка.
Алиса ушла, а я, достав стремянку, зашарил по верхним крючкам в поисках подходящего костюма. Всё как всегда. Она могла бы провести в гардеробе весь день, и всё равно ничего не выбрать. Поэтому наша жизнь, полная бесконечных возможностей, кажется таким, как она, лишённой всякого смысла.
Ожил интерком.
«Как её сегодня?», ласковым цыганским говорком поинтересовалась Кира.
— Африканские мотивы, — бросил я. — Страсть экватора и необузданность диких племён.
Не секрет, что для хорошей фотосессии важен удачный тандем фотографа и визажиста. В этом плане мы с Кирой подходим друг к другу идеально. Достаточно набросать идею в самых общих чертах, и моя визажистка воплощает её даже лучше, чем рисуется у меня в воображении. Но как личности мы с Кирой катастрофически не уживаемся. Дело дошло до того, что я не имею права заходить в её кабинет, как она — в мою студию.
Ещё бы.
Она считает меня посредственностью, чьи заказы — скука, сравнимая только с отсечением эго у очередного полового партнёра. Я в свою очередь утверждаю, что она высокомерная стерва, привыкшая к всеобщему поклонению. Горек прах служебного романа…
Но все же приятно иногда тешить себя иллюзией, что это прах феникса. Призрак её почти забытой внешности — иссиня-чёрная кожа, изгибы обманчиво нежного тела, руки танцовщицы и алый, как от крови, язык — до сих пор является мне во снах.
Я отыскал нужный костюм и передал его молчаливой ассистентке. Минут через тридцать Алиса нашла меня за компьютером.
— Ты великолепна! — воскликнул я и окинул затем оценивающим взглядом.
Наряд «африканская принцесса» определённо шёл этой гибкой девице с задумчивым взглядом. Тень её улыбки скорбела, даря надежду. Яна слегка щурилась, когда смотрела вдаль, и в это мгновение промеж бровей, подобных лезвиям крисов, пробивалась морщинка. Всё моё нутро взвыло от желания запечатлеть эту морщинку в вечности, законсервировать в янтаре, а лучше рубине.
Как хорошо, что Кира убрала её «макароны» под аккуратную шапочку, имитирующую гроздья сиреневого винограда! Сиреневым был и топик с леопардовым рисунком, и длинная полупрозрачная юбка, подпоясанная такой же сиреневой «леопардовой шкурой». Топик щедро открывал животик и грудную клетку, но при этом сохранял пристойность, закрывая плечи неким подобием пышного буфа. Изюминку образу придавал газовый шарфик, свободно ниспадающий до колен, длинные серьги в форме ловца снов и костяное ожерелье.
— Ты великолепна, — повторил я с куда большим придыханием. Яна, то есть, Алиса, засмущалась, и я тут же выдал ей веер. С ним такие эмоции выглядят на порядок очаровательней. Флёр загадочности все делает очаровательней…
— Что предпочитаешь — саванну, джунгли, сад около фазенды? — с полупоклоном открывая перед ней дверь в коридор, спросил я.
«Фазенды?», удивилась она.
— Люблю привносить эклектику в свои работы.
«Я предпочту… всё!», с восторгом ребёнка перед лотком сластей выдохнула она.
— Вот это
