Язычник эры Водолея - Михаил Задорнов

Когда мы были с ней на Крите, в Кносском дворце она спросила у гида: «А мог Тесей всех обмануть?» «В каком смысле?» — спросил гид. «Ну, например, зайти в лабиринт, постоять в нем и выйти, не сразившись с чудовищем, а потом сказать всем, что он его убил. Ему поверили, есть Минотавру больше не давали, чудовище и сдохло!»

— И что гид?

— Гид очень удивился. Поразмыслил над этим вопросом и ничего лучше не нашел, как ответить: «Вообще-то, конечно, мог!» — и еще сильнее задумался.

Еще, помимо наших совместных чтений, мне было важно с ней поездить по миру. Теперь есть такая возможность. Это в нашем детстве я вынужден был путешествовать по книгам, сидя в папиной библиотеке. Конечно, мы выполнили с ней обязательную для современных детей зажиточных родителей программу: Вена, Париж, Израиль… Да, чуть не забыл, Арабские Эмираты! Эти маршруты для наших «крутых» теперь — как для фигуристов обязательная программа. Зато в произвольной программе побывали и в российских городах, о которых дети богатеньких даже не знают: во Владивостоке, в Хабаровске, в Новосибирске… Встречали Новый год в Академгородке, где я мечтал работать. После того как понял, что по состоянию здоровья не стану космонавтом, решил стать академиком — уж на академика у меня здоровья всегда хватит. Побывали на Урале на раскопках древнего города Аркаима, в котором люди жили более 2000 лет до нашей эры… Проехали на машине по Уссурийскому краю… Путешествовали по Африке, встречали Новый год на Килиманджаро, были в Коктебеле и на Кара-Даге, ходили тропой Боткина по склонам Ай-Петри… Я старался неназойливо вывезти ее куда-то, чтобы она почувствовала энергию России и чтобы ее «пробило» на любовь к природе! Чтобы она увидела то, что кроме отца ей никто даже не посоветует посмотреть.

В Магнитогорске я попросил показать нам самый большой в мире Магнитогорский металлургический комбинат, где один прокатный стан — полтора километра длиной, а в Челябинске — один из самых современных трубопрокатных цехов. Она была с подругой, и, как ни странно, им это было интересно, потому что они выросли в Прибалтике. Там уже, как на Западе, у детей нет никаких впечатлений, кроме как от ссор с родителями, которые не хотят их пускать на дискотеку. А тут глазенки у обеих заблестели, заневоленные западным образованием зрачки зашевелились. Шутка ли, они впервые увидели расплавленный металл! И как его помешивают большой «поварешкой» сталевары. А после посещения Аркаима, где ученый Зданович рассказал и показал, что в каждом доме древнейшего российского города была своя печь по выплавке бронзы, дочь залезла в энциклопедию, перепроверила ученого: действительно ли в Европе бронза появилась на пятьсот лет позже, чем у нас на Урале?

Казалось бы, зачем все это девочке? Да чтобы слышать в жизни не две ноты, а семь! Чтобы перед ней когда-нибудь, пускай даже когда меня уже не будет, открылся мир многополярных ощущений, а не двуполярных удовольствий!

— И какой город ей понравился больше всего?

— Владивосток!

— Почему? Архитектура, природа, река, набережная?

— Она не ожидала, что на краю света может быть такой красивый город, вокруг тайга, а внутри бухта с прикольным названием «Золотой рог».

— Ну а вам самому тоже интересно было побывать в таких местах, куда звезды вашего ранга не ходят?

— Еще как! Причем, показывая ей все это, я и сам сделал немаловажные выводы. На тех же уральских заводах, например, рабочие получают не более 300–400 долларов в месяц, а у хозяев заводов — местных олигархов — ружья с бриллиантовыми мушками. Они супермиллионеры! Мастер, который водил меня по одному из этих заводов, у него, кстати, оказалось два высших образования, пожаловался на полное неуважение хозяев к рабочему персоналу. Правда, предупредил, чтобы я об этом со сцены не упоминал, иначе его уволят.

Потом с одним из таких российских капиталистов с большим человеческим лицом у меня произошел спор. Он пытался доказать, что они много делают благотворительных дел для тех же рабочих. Например, под Магнитогорском построили горнолыжный курорт. Я рассмеялся: «Для каких это рабочих? Не смешите меня, у меня простуда на губе выскочила, стремно смеяться! Горнолыжный курорт под Магнитогорском нужен для того, чтобы завлечь президента и после того, как он красиво съедет с горы на глазах у фоторепортеров и телекамер, чего-нибудь у него выпросить». «Но мы еще построили аквапарк с гостиницей!» — продолжал настаивать на своей благотворительности олигарх. «А это вообще самый что ни на есть прямой заработок!»

Мы окончательно разругались с ним, споря о советском прошлом. Он утверждал, что только сейчас наступило по-настоящему благородное нравственное для России время. И что в этом заслуга сегодняшних демократов. Я напомнил ему, что тот же Магнитогорский комбинат, с которого он имеет свои бабки, между прочим, был построен советской властью, по распоряжению Сталина. И так построен, что до сих пор приносит прибыль. Не мне ему объяснять — какую! Возражение было обычным: мол, Сталин все это построил на крови, погубив тысячи людей. Тут я не вытерпел: «Но он с этого не имел бриллиантовых мушек на своем собственном ружье, не откладывал себе в оффшорных банках на счета ворованных денег. Да, эти заводы построены на крови. Но вы-то, сегодняшние «демократы», имеете свои деньги именно с этой крови. Вы еще страшнее Сталина!»

Вернувшись в Москву, я разговаривал с одним из здешних банкиров. Спросил его, неужели нельзя ввести в государстве такой закон, чтобы хозяева предприятий имели право брать себе только некий процент от прибыли? 10 или 20 процентов. А государству проследить за тем, чтобы они этот закон исполняли. Банкир мне ответил, почти не думая: «Конечно, все можно. Правда, все равно украдут. Но если государство правильно наладит контроль за финансовыми потоками, то украдут не более 10 процентов». Это будет, как в цивилизованных странах, что означает — в пределах евростандарта воровства.

Вот так, благодаря дочери, с которой мы побывали на этих гигантах-комбинатах, я практически для себя понял главный отправной момент для национальной идеи возрождения экономики России.

Сегодня нами правят торгаши. И во власти, и в политике, и в экономике! А должны править люди не торгующие, а создающие. Творец создал нас по своему подобию. То есть творцами! Слово «рабочий» состоит из слогов «ра» и «бо», что означает «свет» и «бог». Это божественное слово. С тех пор как миром стали управлять рабовладельцы, они сократили его до «раб» и постарались, чтобы к этому слову за тысячи лет люди поменяли свое отношение как к чему-то плебейскому. Я не говорю, что торговцев не должно быть. Они тоже нужны. Только они должны играть по законам РАбочего человека, а не мы по их законам. Если торговцы помогают творцам, то они тоже становятся творцами. А иначе они твари!