Записки о большевистской революции - Жак Садуль

Как жаль, что не могу связаться с вами по телеграфу!

Дорогой друг,

Второй день восстания. Сегодня утром, идя в миссию, видел, как вытащили из Мойки тело генерала Туманова, помощника военного министра. Солдаты арестовали его этой ночью, а потом закололи штыками. Тело со смехом погрузили на низкую телегу, устроили там в нелепой позе и повезли в морг.

Хорошие новости для большевиков. Зимний дворец был обстрелян из пушек, взят, затем разграблен. Все предметы искусств, мебель, ковры, картины варварски разрушены{37}. Женский батальон, оборонявший дворец, взят в плен и отведен в казарму, где несчастные, как говорят, были зверски изнасилованы{38}. Многие из них — девушки из буржуазных семей. Большинство членов Временного правительства арестованы. Керенский бежал. Армия в руках революционеров. Полки, вызванные Временным правительством, один за другим переходят на сторону большевиков.

Однако в Петрограде уже формируется антибольшевистское движение. Опираясь на городскую думу, Временный совет, исполкомы Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, фракции социал-революционеров, социал-демократов и народных социалистов осуждают преступную акцию и формируют Комитет общественного спасения для защиты родины и революции{39}.

Но на какие народные силы будет опираться этот комитет, почти все члены которого ранее продемонстрировали свое безволие в борьбе с очень сильной организацией восставших, презираемых буржуа, но искренне поддерживаемых рабочим населением? Я видел Нуланса{40} и Пати этим утром. Наши официальные круги, похоже, решительно недооценивают значение могучей и организованной акции большевиков. Главное, на мой взгляд, не понимают, до какой степени эта акция соответствует общему настроению. Я писал вам по приезде. Из 100 русских 80 — откровенные большевики, остальные 20 — большевики стыдливые. Много надежд возлагают на казачьи войска. Но достаточно ли они многочисленны и не будут ли они уничтожены в ходе восстания? Договорено с посольством и миссией, что я буду внимательно следить за событиями в Смольном, поскольку мне выпал исключительный шанс — я не смею пока писать часто — быть принятым большевиками как товарищ. Вчера я не увидел в Смольном ни одного француза, даже из прессы, тогда как в зале съезда была дюжина английских и американских журналистов. Мы все поем победные гимны.

Вновь встречался с руководителями восстания. Познакомился с Лениным и Троцким.

Заседание съезда, который должен был начаться в 2, началось только в 9 часов. До этого различные фракции, которые не отказались в знак протеста против тактики государственных переворотов участвовать в его работе, собрались для обсуждения своего участия в новом правительстве. Мне сказали, что большевики, не согласившись идти на уступки меньшевикам, будут вынуждены формировать свое правительство в одиночку. Троцкий с легким сердцем принимает такую ответственность, но Ленин вскипает: «Изолируя нас, вы нас обрекаете на самоубийство!» Этот новый раскол в революционных силах безусловно поколеблет и без того обеспокоенное общественное мнение и усилит движение протеста, которое яростно поддерживают такие газеты, как «Дело народа»{41} и «Новая жизнь»{42}. Последняя продолжает, однако, настаивать на соглашении во избежание краха революции.

И вот перед переполненным залом Ленин, которому устроили грандиозную овацию, читает, потом комментирует обращение к народам и правительствам всех воюющих стран и проект закона об аграрной реформе. Его выступление то и дело прерывается яростными аплодисментами. Возможно ли, чтобы людей, способных на такой энтузиазм, считали окончательно вышедшими из боя? После воззвания о мире все присутствующие — сосредоточенно и с воодушевлением — поют «Интернационал», потом похоронный марш, в память о погибших за революцию.

Перерыв на час… в час ночи. Я долго интервьюирую Троцкого, которого вот-вот изберут министром, вернее, народным комиссаром по иностранным делам.

Primo: Его мнение о восстании?

— В революции невозможно предвидеть все, но шансы на успех очень велики. Подготовка была тщательной. Она охватила всю территорию России, где были созданы тысячи комитетов. Армия в подавляющем большинстве отныне на нашей стороне. Крестьянские массы привлекает передача им земель крупных землевладельцев. Опираясь на эти два элемента, революция должна победить. Чтобы прогнать стоявших у власти посредственных и мягкотелых людей, достаточно было махнуть метлой. Эти люди окончательно потеряли доверие демократии. Конечно, отсутствие меньшевиков достойно сожаления. Но они повели себя слишком большими гурманами. К тому же мы попытаемся понемногу вновь привлечь их на свою сторону. Программа, предложенная большевиками, по сути такова, что к ней должны последовательно присоединиться все левые партии, Керенский и тот в своей последней речи (24 октября) изложил ее основные положения.

Досадно, что Керенский не был арестован позавчера, когда это легко было сделать. Этот полудурок, при поддержке Савинкова и Каледина, может затеять возню, которую легко пресечь, но она продлит кризис.

Secundo: Какие надежды связывает Троцкий, с обращением к народам о мире?

— Несмотря на то, что правительства будут пытаться скрыть факт этого обращения или извратить его дух, оно не замедлит стать известным всем. Уже сейчас готовятся несколько миллионов листовок с этим обращением и призывом к немецким трудящимся начать восстание; листовки будут разбросаны самолетами на линии фронта и в тылу противника. Воззвание должно произвести большой эффект среди демократов, особенно во Франции, Италии и Германии. Без сомнения, сильное давление будет оказано на правительства пролетариатом соответствующих стран с целью добиться пересмотра целей войны и начала мирных переговоров. Троцкий никак не рассчитывает на Соединенные Штаты, еще меньше на Англию, чьей позиции он сильно опасается. Он не надеется на немедленную революцию ни в Германии, ни где бы то ни было еще. Тем не менее социальная революция, подчинение капитализма контролю трудящихся — вот единственная существенная цель в войне, цель, какую можно предложить всем народам. Она сама по себе уже подготовит окончательное уничтожение экономического империализма и приход социализма. Вместе с тем сейчас уникальный момент для того, чтобы осуществить эти великие перемены. После войны будет поздно. Если народы не воспользуются этим случаем, чтобы добиться освобождения, они будут обречены на те же страдания, те же несчастья, что и до войны. Таким образом, нужно понимать, что вторая русская революция — революция социальная и что она любыми средствами попытается поставить в революционную ситуацию все европейские страны. Ко многим правительствам Троцкий не питает никакого доверия. Он отзывается о них не иначе как с презрением и отвращением. Точно так же, как и прусских мелкопоместных дворян, он ненавидит крупную французскую и английскую буржуазию. Он преклоняется перед чистым французским гением, но презирает наших невежественных политиков. Он сохранил самые плохие воспоминания о Мальви{43}, который изгнал его из Франции в прошлом году. Естественно, это говорит в нем обида.