Агент Х, или Конец игры - Роберт Шекли

У меня не нашлось достаточно остроумного ответа, и я предпочел промолчать.

– Дворец закрывается в пять; последние группы туристов уже выходят. При закрытых дверях в коридоре не слышно ни звука. Гиду и ночному сторожу уже заплатили. Так что, мистер Най, впереди у нас долгая ночь.

– До чего же вы умны, Форстер! – сказал я. – Признаю это без возражений.

– Очень мило с вашей стороны. Не угодно ли вам заодно избавить себя от некоторых неприятных моментов и сразу сообщить, где найти Кариновского?

– Я и сам хотел бы узнать, где он, – пожал я плечами. – Предполагалось, что мы встретимся здесь.

– Но он не пришел. А где было назначено запасное место встречи?

– Мы его вообще не назначали.

– А где живет Кариновский?

– Не знаю.

Форстер покачал своей крупной, красивой головой.

– Так дело не пойдет, мистер Най. Нет, это просто никуда не годится! У вас было вполне достаточно времени, чтобы выяснить, где находится Кариновский. Если он не пришел на встречу с вами сюда, значит, у вас есть запасное место встречи. Где?

Я с грустью покачал головой.

– Я не сторонник мер принуждения, мистер Най, но вы сами виноваты.

Я начал вовсю убеждать его, что действительно ничего не знаю, но он слушать не стал:

– Все вы знаете и все нам скажете! – заявил он. – А раз вы не хотите проявить спортивный дух, мы можем продолжить нашу дискуссию вместе с моим коллегой, доктором Янсеном.

Форстер на минутку отвернулся. Я все думал, что бы ему такое сказать, но тут сзади кто-то шевельнулся, я вспомнил о Беппо, хотел было повернуться к нему лицом, получил страшный удар по голове и потерял сознание.

Глава 9

Очнувшись, я обнаружил, что играю одну из ведущих ролей в допотопном фильме ужасов. Запястья мои были скованы и прикреплены к поясу куском цепи, которая, в свою очередь, крепилась замком к массивной скобе, вбитой в стену. Я мог перемещаться не более чем на несколько футов в обе стороны – цепь была довольно короткой.

Диким образом изогнувшись, я ощупал правый карман пиджака. Револьвера Гуэски там уже не было. Я в общем так и предполагал, но все же расстроился.

Потом я осмотрел наручники – вполне современные и весьма прочные. А на такой цепи можно было бы тащить на буксире приличную баржу. Замок был крепкий и новенький, а скоба сидела в стене очень плотно.

– Ну как? Довольны ли вы нашими приготовлениями? – осведомился кто-то невидимый. Голос был низкий, сочный, но звучал зловеще. Так. Акт второй. Появляется сумасшедший ученый.

Я оглянулся по сторонам, но никого так и не обнаружил. Потом догадался посмотреть вниз.

– Меня зовут доктор Янсен, – сообщил тот же голос.

Доктор Янсен оказался карликом, фута в два с половиной ростом, с огромной головой прекрасной формы. За толстыми стеклами массивных очков прятались голубые глазки навыкате. На докторе был темный деловой костюм, а поверх него – резиновый фартук. Да, еще у него была борода! В общем, выглядел он как уменьшенная копия Пола Муни в роли Пастера.

Еще один человек сидел в тени возле самой стены, и лица его почти не было видно. Я сперва решил, что это Форстер, пришел поразвлечься. Но это оказался всего лишь Беппо.

– Я слышал вашу беседу с мистером Форстером, – заявил Янсен, – и у меня сложилось впечатление, что вы человек интеллигентный. Во всяком случае, я на это надеюсь. Видите ли, эффективность техники принуждения, так сказать, ее чистая эффективность, измеренная в затраченном времени и усилиях, напрямую зависит от интеллигентности субъекта.

Никогда не слышал ничего подобного. И поэтому никак не отреагировал. Доктор Янсен, впрочем, явно привык слушать собственные монологи.

– Интеллигентность, конечно, – только один из многих факторов, – продолжал он. – Не менее важна способность пациента переносить боль. А это, в свою очередь, зависит от воображения. А вы, между прочим, знаете, почему эти два качества имеют первостепенное значение?

– Нет, не знаю, – ответил я.

– Потому что человека нужно не просто пытать, а сделать так, чтобы он истязал сам себя. – Доктор Янсен улыбнулся, обнажив мелкие, ровные белые зубки. Я дал себе обещание, что в один прекрасный день поупражняюсь на нем в практическом применении самых болезненных зубоврачебных технологий.

– Без этого феномена, – продолжал Янсен, – истинное искусство принуждения было бы невозможно. Резкая боль, бездумное сопротивление и потеря сознания – вот каков был бы цикл, лишенный истинной интеллигентности и гибкости восприятия.

Я твердил про себя: все это блеф; разумеется, никто не станет пытать, да и вообще со мной вряд ли случится что-нибудь страшное… Но убедить себя оказалось трудно. Этот улыбающийся карлик с пухлыми белыми ручками уже начинал действовать мне на нервы.

– Вы, возможно, удивляетесь, – продолжал Янсен, – зачем я все это вам рассказываю. – Он чуть улыбнулся и погладил бороду. – А все для того, чтобы создать обратную связь, подогреть вашу внушаемость. Вы должны ожидать уготованной вам участи, думать над этим. Ваша интеллигентность и ваше воображение должны выпустить на свободу самого жуткого палача – того, который находится в вашей собственной душе.

Я кивнул, стараясь не особенно к нему прислушиваться. Я все пытался найти способ сбежать отсюда и спасти собственную шкуру. Я бы даже согласился на часть собственной шкуры. Может быть, дать Форстеру адрес Кариновского – любой адрес? Это позволит мне выиграть немного времени. Но может и существенно ухудшить мое положение.

– Мой метод, – вещал доктор Янсен, – основан на полной открытости. Я объясняю вам свою теорию и стараюсь ответить на ваши вопросы. Но, конечно же, мне никогда не суметь ответить на ВСЕ ваши вопросы.

– Это почему же?

– А потому, что они неизбежно будут сводиться к одной и той же неразрешимой проблеме. На самом деле, мистер Най, вам нужен ответ на единственный чисто метафизический вопрос: откуда берется боль? А поскольку я не в состоянии ответить на этот вопрос, то он, в соответствии с законами обратной связи, будет способствовать возникновению беспокойства, чувства опасности, а стало быть – усиливать боль.

Он все это время внимательно следил за выражением моего лица, видимо, пытаясь уяснить, какова моя реакция. (Расширение зрачков, нервный тик, сухие губы, дрожь и все такое прочее.)

– Желаете что-нибудь сообщить касательно мистера Кариновского? – спросил он.

– Я не знаю, где он находится.

– Очень хорошо, – сказал Янсен. – Тогда начнем. – И он не спеша достал из кармана пару резиновых перчаток и натянул их на руки. Потом повернулся, задумчиво посмотрел на инструменты, висевшие на стене, и наконец выбрал какие-то щипцы или клещи футов пяти длиной. Черные, ржавые, грубо сделанные и страшно тяжелые. Казалось, они приспособлены исключительно для того, чтобы выдирать ноги у быков. Янсен взялся за их ручки и для пробы открыл и закрыл их. Клещи негромко скрипнули и сомкнулись с жутким щелчком.