Эмиссар уходящего сна - Леонид Кудрявцев

— Прекрасно, — снова перебил его я. — Если ты берешься за дело... Что, трудно было?

— А ты как думаешь?

— Думаю, трудно. Думаю, тебе пришлось вырезать кусок чужого сна и перенести его целиком в темницу, д иначе это не осталось бы незамеченным моим паучком, Не так ли?

— Так.

— И наверняка это обошлось твоему сну баснословно дорого?

— Ну, как тебе сказать...

— Как есть. Дорого?

— Возможно, ты угадал.

— Значит — дорого.

Клинт Иствуд пожал плечами.

— А это для тебя имеет какое-то значение? Главное, ты попал в тюрьму. Я тебя сцапал.

— Имеет. Немаловажное, — сухо сказал я. — И вообще, перестань увиливать. Отвечай на вопросы без задержки.

— Ну, ты наглец, — промолвил страж порядка. — Редкий наглец. А если я не стану отвечать на твои вопросы?

— Будешь. Хочешь сказать, что провернул все это дело лишь из любви к искусству, лишь для того, чтобы доказать свою приверженность закону? Я в это не верю. Даже новые и активно посещаемые сны трижды подумают, прежде чем позволить себе такое расточительство, как покупка кусочка другого сна. А уходящий...

— И значит, — подсказал страж порядка. — Значит...

— Получается, ты мог это сделать лишь с одной целью. Выходит, ты не блефовал, когда говорил мне о задании. Я угадал?

— Возможно. Я поморщился.

Ну что это в самом деле за детские игры? За кого он меня принимает?

— Хорошо, — промолвил страж порядка. — Ты все рассчитал верно. Мы могли доставить тебя в наш сон только таким образом. И потратились, весьма... Надеюсь, ты это оценишь и будешь посговорчивее.

— Насчет потратились, — промолвил я. — Думаю, тут уместно другое слово. Разорились. Нет? Не возражаешь?

Клинт Иствуд пожал плечами.

— Возможно, ты и прав. Я не приглядываю за нашей казной.

— Разорились, разорились, — напирал я. — И это значит, что я вдруг с каких-то фиников стал для вас очень ценен. Я правильно угадал?

— Возможно.

— А раз так, раз я представляю для вас такую ценность, то, может быть, стоит проявить в отношении меня элементарную вежливость? Я бы, например, сейчас не отказался от чашечки кофе. Это здорово улучшит мое самочувствие.

— Самочувствие, говоришь? А улучшит его новость, что, если мы не столкуемся, тебе придется не только понести наказание за совершенное в нашем сне преступление, но и отработать потраченные на твою поимку деньги?

Я понюхал воздух.

Да, на запахах они экономили, это точно. А ведь в тюремных запахах — половина очарования мест лишения свободы. Привыкается к ним в один момент, но Даже после того, как ты перестаешь их замечать, они все равно продолжают делать свою работу, продолжают тебе напоминать, что ты находишься не у тещи на блинах.

— А птица-лоцман вранье? — спросил я.

— Нет, — мрачно сказал страж порядка. — Чистейшая правда. Она есть и, если ты столкуешься с касиком, станет твоей.

Я удивился:

— Тогда в чем дело? Мы столкуемся. Как ты помнишь, я отказывался поговорить о предложении вашего касика лишь потому, что не верил в существование птички. Если она и в самом деле может стать моей, то я готов... — тут мое благоразумие, вовремя проснувшись, предостерегающе погрозило мне пальцем, и я осекся, — хм... обсудить ваше предложение прямо сейчас. И если оно мне покажется стоящим...

— Вот этого я и добивался, — мрачно улыбнулся страж порядка. — Кажется, теперь ты готов ко встрече с касиком. Мы идем к нему.

— Кофе, — напомнил я. — Сначала я должен выпить кофе. Иначе не сделаю ни шагу.

— Кофе! — гаркнул Клинт Иствуд.

Дверь камеры распахнулась, и появился пожилой; служка с подносом в руках. На нем был фартук и тростниковые сандалии. Узор, украшавший фартук, был, возможно, некогда красив, а теперь время и недостаток внимания к нему со стороны посетителей сделали свое дело, оставив от него лишь контур. Судя по всему, рисунок этот изображал, как некто собакоголовый пытался утащить у существа с телом коровы и змеиной шеей некий округлый предмет.

Я попытался прикинуть, как можно понять смысл этого рисунка, но меня тут же вывел из задумчивости рык стража порядка.

— Лакай свой кофе. Помни: у нас мало времени.

Я кротко улыбнулся.

Все верно. Страж порядка не должность, а состояние души. И между прочим, с этим человеком я вчера провел неплохой вечер. Мы славно наклюкались, мы даже поведали друг другу грустные истории своей жизни, и вот тебе, наутро — «Лакай». М-да... состояние души. Именно оно.

Я взял с подноса служки чашечку кофе, сделал осторожный глоток и удовлетворенно прищелкнул языком.

Кофе был неплох, совсем неплох для такого занюханного сна.

И все же, что это за задание, ради которого мне оказывают такие почести? Вон и кофе даже подали неплохой. Скрипнули зубами, но подали.

Ох, не к добру это, совсем не к добру. И если не к добру, то ко злу, стало быть? А что может быть хуже моего нынешнего положения? Угодить на скромную, тепленькую вечеринку в свою честь, вечеринку под названием «Аутодафе»? Получить в подарок колпак, разрисованный сценами Страшного Суда, и под тенью креста пойти к огромной вязанке дров?

Я покачал головой.

Нет, что-то опять не те мысли мне в голову лезут. По идее, я сейчас должен думать о том, как бы мне половчее выбраться из этой ловушки. Тоже хорош — Унес ноги из уходящего сна и расслабился. Захотелось ему видите ли залить грусть-печаль. А никого лучше, чем страж порядка из того самого сна, не нашлось. Понадеялся на сторожевого паучка.

Да, кстати, о паучке...

Я медленно и со вкусом допил кофе, поставил ча-шечку на поднос и шагнул к скамейке.

Ну-ка, иди к хозяину!

Паучок послушно скользнул в подставленную ладонь и мгновение спустя исчез в кармане.

Вот так-то, он мне еще пригодится. И если стражу порядка удалось сейчас его обмануть, это еще ничего не значит. Случаев, когда он спас мне жизнь, вовремя под. няв тревогу, не счесть.

— Думаешь, ты сюда уже не вернешься? — спросил Клинт Иствуд. — Думаешь, тебе эта штука еще пригодится?