Второе пришествие - Александр Новичков

— Еще чего, – отмахнулась она. – Не говори ерунды. Он мне не нравится. Просто я не люблю, когда умирают люди. А ты его чуть было не убил. И не отрицай.

Я и не стал отрицать. Ведь я абсолютно точно знал, что если бы ударил сильнее или под другим углом, то у Тита порвалась диафрагма. А случись это, он бы умер. Даже в двадцать первом веке, уровень медицины которого я прекрасно знал, после такой травмы люди почти не выживали, что уж говорить о Средневековье.

Меня озадачили обретенные знания. Видимо, я неосознанно обратился к «чужой» памяти, «пробудил» воспоминания врача и выяснил все, что необходимо. Это оказалось интересно и интригующе, поскольку, используя «чужую» память, я имел доступ к любой известной области науки, и одновременно пугающе, потому что, имея такой багаж знаний, я не понимал, откуда же он у меня взялся.

Мы почти добрались до трактира, когда Илина неожиданно заявила:

— А может быть, дело в твоих глазах…

— В моих глазах? – переспросил я. – О чем ты?

— У тебя необычные глаза, – продолжала она. – Когда я услышала, что ты родом из очень далекой страны, то подумала, что там у всех такие же глаза. Они постоянно меняют цвет, это очень красиво, но иногда они приобретают кровавый оттенок. Это пугает меня.

Мне захотелось, чтобы она тотчас повернулась и, улыбнувшись, призналась, что захотела разыграть меня. Но ее слова не были похожи на шутку. Она говорила серьезно.

— Это правда? – растерялся я, все еще не веря ее словам.

— Да, – кивнула она, обернувшись. – Обычно, когда ты нервничаешь, твои глаза начинают краснеть. Но когда ты вышел из дома старосты, они словно горели огнем. Разве что пламя не вырывалось из глазниц. И когда ударил Тита тоже…

— Ты когда‑нибудь видела что‑то подобное? – спросил я.

Она отрицательно покачала головой.

— Никогда.

Оставив на кухне громоздкую корзинку, я поднялся в комнату на втором этаже. К сожалению, я не мог так же легко сбросить где‑нибудь навалившиеся проблемы, которых с каждым часом становилось все больше. Но я понимал, что нельзя было впадать в уныние, нельзя было сдаваться и пускать все на самотек. Следовало сопоставить факты, подумать над вариантами и составить план действий. И немного отдохнуть.

Желая улучшить приток крови к голове, я прилег на кровать.

Проблема конфликта с Титом решилась быстро, одним ударом, а вот что делать с оборотнем, я пока не знал. Память выдала список возможных способов убийства монстра, но все они были лишь фантазиями писателей и сценаристов, придумывавших истории про людей–волков. И если вариант с окроплением чудища святой водой я отмел сразу, то над использованием серебра задумался. У этих существ, раз уж они существовали взаправду, могла быть острая аллергия на драгоценный металл. Достаточно изготовить серебряные пули и расстрелять оборотня из пистолета, чтобы навсегда избавить деревню от напасти. Ну, или внедрить аллерген каким‑либо иным способом.

Даже если я найду серебро в этой деревне, то явно не в той форме, в которой оно может быть опасно для чудовища. Забить оборотня до смерти серебряной ложкой – какой экстравагантный и неоправданно жестокий способ убийства.

Ко мне понемногу возвращалось чувство юмора.

И так, погруженный в раздумья, я даже не заметил, как уснул.

Когда я проснулся, наступил вечер.

Шум и гам, доносящийся снизу, я услышал сразу. В трактире вовсю шли гулянья. Давал концерт какой‑то странствующий трубадур и, кажется, довольно успешно, потому как местные были очень довольны, громко топали, кричали и подпевали. Неожиданно и странно было слышать радостный смех жителей деревни, которой угрожает кровожадный оборотень, но скорее всего они об этом просто не знали. Старик Римен не предал огласке обстоятельств смерти того человека, чтобы избежать массовых волнений. Он не был уверен, кто именно оборотень, и не представлял, к чему может привести паника.

Понимая, что мне сегодня уже просто не дадут уснуть, я спустился в зал трактира. Ведь мне выпал уникальный шанс увидеть средневековое развлекательное мероприятие и поужинать. А заодно начать поиски оборотня и присмотреться к местным. Сев на скамью за самым дальним столом, я начал наблюдать.

Трубадур прекрасно обращался с лютней, извлекая из нее простую, но приятную мелодию, которая вместе с пением трех румяных девиц отлично развлекала подвыпивших крестьян. Он только изредка прерывался, чтобы отхлебнуть поднесенного трактирщиком пива, откусить чего‑нибудь съестного, или ущипнуть одну из подпевающих ему девиц. На меня почти не обращали внимания. Слухи о появлении в деревне чужеземца расползлись очень быстро, и все уже знали о том, что я не опасен. Старик Римен наверняка постарался, чтобы у всех на устах была именно эта новость, а не гибель овец и смерть крестьянина.

Пробежала Илина, улыбнулась мне. Они с официанткой, похожей на луковицу, метались между кухней и столами посетителей, едва успевая разносить заказы. Что‑то мне подсказывало, что в этот вечер трактир делал неплохую выручку.

Вскоре Илина подошла и торопливо поинтересовалась.

— Ужинать будешь?

Я согласно кивнул. Она умчалась на кухню и спустя несколько минут принесла жареную рыбу и кружку кваса. Поставила все на стол и, пожелав мне приятного аппетита, убежала работать дальше. Поел я с превеликим удовольствием.

Но когда я собрался отпить квасу, чья‑то мясистая рука неожиданно выхватила у меня кружку. Немного удивленный, я поднял глаза. Возле столика стоял хозяин трактира.

— Квас у нас дети пьют, – возмущенно заявил он. Кажется, трактирщик был пьян. – Я тебе обещал, что пивом угощать буду? Обещал. А обещания я свои держу!

Он вложил мне в руки другую кружку, из которой тянуло хмелем и ячменем. Не утруждая себя оценкой вкусовой композиции, я пригубил деревенского пива и всего за пару минут приговорил всю кружку. Довольный способным собутыльником трактирщик поставил мне следующую.

Так, час за часом, наступило время ночи. Захмелевшие и довольные гости начали расходиться по домам.

Бессовестно наклюкавшись, я совсем позабыл о своем основном задании – поиске оборотня, а вспомнил о нем только когда поднимался по лестнице на второй этаж и при этом уже засыпал на ходу. Алкоголь подействовал на меня, как снотворное. Я проспал весь день до позднего вечера, но после трех, ну, может, четырех кружек пива так захмелел, что хотел только одного – снова завалиться в кровать. Что вскоре и сделал.

Но отчего‑то сразу не уснул. В голове носился целый табун нетрезвых мыслей. Я сконцентрировался на одной, вытянул ее, словно кошку за хвост из‑под дивана, и изучил: