Молчаливая слушательница - Лин Йоварт

смежную с кухней (а значит, идеальную для девочки), и перешла в большую комнату, которая вела к парадной двери. Рядом с дверью располагалась еще одна спальня – эта, наверное, будет нашей, решила Гвен.

Чуть позже она, прихватив четыре полотенца из своего приданого, распахнула дверь рядом со спальней мальчика. Думала увидеть чулан, а обнаружила маленькую комнатку размером с ванную. Вдоль одной стены стоял верстак, как в мастерской Стэна: на таком верстаке она втыкала листья камелий в венки. Противоположную стену подпирал шкаф, в нем отлично поместятся полотенца и белье.

Или каркасы венков, нетерпеливо ожидающие чьей-нибудь смерти.

Глава 10

Джой и Рут

Декабрь 1960 года

Джой помогала маме готовить Рождественские сладости – песочные коржики и пирожки. В заднюю дверь постучали. Девочка отряхнула руки от муки и пошла открывать с улыбкой, поскольку за дверью наверняка стоял мистер Ларсен с еще большей улыбкой на лице. Мистер Ларсен приезжал каждую среду и субботу.

Он походил на огромного приветливого лесника из сказки. Громко смеялся, носил красные клетчатые рубашки под стать красным лицу и шее, имел самые большие в мире руки и часто путал слова, чем смешил Джой – хотя смеялась она только внутри. За исключением одного раза – тогда восьмилетнюю Джой отправили отнести мистеру Ларсену письмо, по ошибке попавшее в их почтовый ящик. Путь был неблизкий, она его одолела, и мистер Ларсен настоятельно пригласил ее в дом выпить лимонной воды. Джой неловко топталась посреди кухни и смущенно молчала, но помнила, что нужно быть вежливой, иначе отец рассердится. Поэтому она похвалила кухню. Мол, очень красивая. Мистер Ларсен подтвердил с широкой ухмылкой: «И верно, деточка». Добавил – у его кузена недавно дом сгорел, еще и двух месяцев не прошло, пожар начался в кухне. Джой высказала надежду, что с кухней мистера Ларсена ничего подобного не случится. Тот ухмыльнулся еще шире и заверил: «Этого бояться точно не стоит, деточка». Подошел к небольшому красному цилиндру, висевшему на стене у печки, и ласково по нему похлопал. «Вот, только что приобрел расчудесный огнеглушитель». Джой рассмеялась, затем в ужасе зажала рот, но мистер Ларсен продолжил болтать как ни в чем не бывало.

Миссис Ларсен тоже походила на персонажа сказки – на жуткую мачеху. Она была тощей и злой, с длинным крючковатым носом и прямыми пепельно-каштановыми волосами, которые собирала в низкий хвост и завязывала резинкой. Миссис Ларсен зарабатывала небольшие деньги – шила и чинила платья для соседок. Она перебивала мужа и постоянно его бранила.

– Это что, мне убирать оставили? – проворчала миссис Ларсен, войдя в кухню и увидев в раковине пустой стакан Джой, пластмассовую ручную соковыжималку и половинки лимона.

Джой машинально ответила:

– Простите, миссис Ларсен, нет… – И направилась к раковине.

– Не ты. Я ему говорю, – рявкнула хозяйка дома. – Ну?! – Она воззрилась на мужа.

Мистер Ларсен встал, подмигнул Джой, та сглотнула и сказала, что ей пора. Не забыла поблагодарить:

– Спасибо за лимонную воду, мистер Ларсен. И вам спасибо, миссис Ларсен.

Колин был их сказочным сыном, обреченным на странную, печальную жизнь. Правда, Джой нравилось думать по-другому: в Колине таилось волшебство, о котором не знал даже он сам. По маминым словам, Колин при рождении получил мало кислорода. Как это? Джой не понимала. Тридцатилетний Колин до сих пор жил с родителями, помогал отцу Джой на ферме, а в остальное время смотрел Дьявольский ящик, купленный мистером Ларсеном в год проведения Олимпийских игр в Мельбурне. Почти не разговаривал. Мама объясняла – это потому, что Колин хороший слушатель, и, если уж он начинает говорить, то слушать надо внимательно. В его глазах Джой всегда чудились слезы, будто Колин вот-вот заплачет.

Даже дом Ларсенов принадлежал сказке. Не потому, что представлял из себя замок, а потому, что напоминал книгу сказок, которую тетя Роза прислала Джой на пятый день рождения. Стоило перевернуть последнюю страницу, и перед вами, как по волшебству, разворачивался замок, вставал над страницей. Он был выполнен очень затейливо {лабиринт в старом английском саду} и даже позволял заглянуть внутрь, но только самую малость. Именно так Джой воспринимала дом Ларсенов – он демонстрировал окружающим далеко не все. (Впрочем, если подумать, то и ее дом тоже.) Она любила эту книгу, но в прошлом году та вдруг исчезла. Мама сказала, что отец отдал книгу Церкви, для Рождественской распродажи.

Словом, открывая мистеру Ларсену дверь каждую субботу (и каждую среду на каникулах), Джой думала о той книге и о сказочном происхождении Ларсенов. Тем не менее ждала его визитов с нетерпением.

– Здравствуйте, мистер Ларсен, – приветствовала Джой. – Входите.

Она отступила, пропуская его в кухню. Отец велел обязательно пропускать других вперед, потому что Джой – девочка и грешница. «Никогда не лезь вперед. Уступай это право другим. Грешникам вроде тебя место в конце. Гордыня предшествует падению».

– Добрый день, Роберт. Как ты? – Мама широко улыбнулась.

Она тоже любила визиты мистера Ларсена.

– Я отличник, Гвен, спасибо большое.

Мама каждый раз одаривала дочь коротким взглядом, точно предостерегала не поправлять мистера Ларсена.

Сколько себя помнила Джой, после обмена приветствиями мистер Ларсен доставал плитку шоколада и клал ее на стол. Затем направлялся в большую комнату со словами:

– Сделаю быстренький межогородный звонок.

При этом позвякивал в кармане монетами – показывал, что в уплату за звонок положит деньги в банку.

И, сколько себя помнила Джой, она хихикала, услышав «межогородный» вместо «междугородный».

Дальше, чтобы «не мешать мистеру Ларсену», мама удалялась в мастерскую и отсылала Джой на улицу.

Сегодня, когда мистер Ларсен исчез в большой комнате, а Джой с мамой покинули кухню, откуда-то из темных глубин разума вдруг всплыла мысль.

– Мама, почему мистер Ларсен звонит по нашему телефону, ведь у них есть свой?

– Откуда мне знать? Советую не совать нос в чужие дела. Ступай.

Трактор мистера Ларсена, как обычно, стоял за оградой. Джой раньше думала – хорошо, значит, мистеру Ларсену не пришлось идти издалека ради срочного телефонного разговора. Однако теперь понимала, что эти звонки не были срочными, ведь мистер Ларсен всегда делал их в одно и то же время – и всегда имел наготове шоколад и монеты.

Спустя двадцать минут Джой уже сидела в кухне и улыбалась мистеру Ларсену, разворачивающему шоколадку.

– Шоколаду, Гвен? Деточка?

Он отломил ряд от плитки, протянул маме, затем отломил еще один – для Джой.

Никто, кроме мистера Ларсена, не давал ей шоколада – нежного, молочного и вкусного. Джой легонько прикусила передними зубами между вторым и третьим квадратиком, оставила шоколад на языке – пусть тает помедленнее, подольше.

Мистер Ларсен с мамой пили чай и беседовали – о дожде, о том, что «инсоляция» взвинтила цены до небес, и как теперь зарабатывать на хлеб порядочному фермеру, просто «уму недостижимо». Мистер Ларсен рассказал о корове Кевина Стоуна, которая в начале недели утонула в пруду. Видимо, захотела попить, упала и увязла в грязи. Или увязла в грязи, а затем упала. Очередность неважна. Джой знала – это не первая корова в окру́ге, увязшая и погибшая в пруду.

Ей нравились эти дружеские разговоры, потому что мистер Ларсен был добрым и потому что во время его визитов отец работал на пастбище. Жаль только, Марк помогал отцу и не ел шоколад. Впрочем, сегодня Джой не думала о Марке – ей не давал покоя вопрос, почему мистер Ларсен