Амазонка - Олег Суворов

— Не отвлекайте меня посторонними разговорами!

— Неужели вы думаете, что я так дорожу своей жизнью? Да ради того, чтобы закончить ее в ваших объятиях, я готов на все!

— Тогда помолчите!

Меня одолевала нешуточная тревога — пройденные нами коридоры были на удивление пустынны — и это в разгар рабочего дня! — и никаких звуков, кроме громыхавшего где-то внизу цеха да гула вентиляции.

— Долго нам еще идти? — поинтересовалась я, искоса взглянув на Херувимова.

— Почти пришли, — невозмутимо отвечал он.

Мы в очередной раз завернули за угол, оказавшись в начале длинного коридора, в который выходило множество дверей. И стоило нам пройти еще пять метров, как началось!

Все было как в кино — из-за дальнего поворота стремительно выскочил высокий мужчина с шерстяной маской на голове и пистолетом в руке. Я мгновенно прикрыла собой Херувимова, нырнув рукой за собственным пистолетом. Однако моя реакция чуть запоздала, и если бы не счастливый случай, все могло кончиться плачевно.

Нам с Херувимовым повезло, что в тот самый момент, когда киллер вскидывал пистолет, одна из дверей резко распахнулась, загородив ему обзор, и из нее показалась немолодая женщина с чайником в руке. Она ухитрилась среагировать на неожиданную ситуацию еще быстрее меня — коротко взвизгнув и выронив чайник, женщина порывисто захлопнула дверь и, судя по звуку ключа, тут же заперлась изнутри.

Этих долей секунды мне самой хватило на то, чтобы поспешно втолкнуть Херувимова в ближайшую дверь, которая, к счастью, оказалась открытой, и свалить его на пол. Лишь потом до моего сознания донесся хлопок выстрела.

Падая, банкир ухитрился схватить меня за талию и опрокинуть на себя сверху. Сначала я решила, что он сделал это чисто интуитивно, и попыталась освободиться, чтобы достать пистолет и броситься в коридор. Однако Херувимов и не думал меня отпускать — более того, к моему величайшему изумлению, он стал целовать мне шею и подбородок и даже сделал попытку задрать юбку!

— Вы спятили? — прохрипела я, думая про себя: «Что за странная реакция в минуту смертельной опасности?»

— Все в порядке, — бормотал он, проявляя все более неуместную активность, — радость моя долгожданная…

И только теперь у меня промелькнуло некое подозрение. Я вскинула голову, чтобы избавиться от назойливых прикосновений его лягушачьих губ, и поразилась неофициальному виду пустой комнаты, в которую мы столь бурно ввалились — роскошный ковер, широкий диван, столик с бутылкой шампанского и вазой фруктов…

— Да отпустите же, Аркадий Петрович, что вы себе позволяете?

— Все в порядке, — задыхаясь и краснея всей своей раскормленной мордой, повторил он, ухитрившись обеими руками забраться ко мне под юбку и теперь жадно ухватить за мягкие места, — здесь нам никто не помешает.

— Что-о-о? Чему не помешает?

Наша возня на ковре стала приобретать столь непристойный характер, что я почти забыла о киллере, который, по всем канонам жанра, должен был ввалиться следом, чтобы прикончить нас контрольными выстрелами в голову.

Но как угомонить обнаглевшего Херувимова? Сдавить сонную артерию? Ударить по макушке рукояткой пистолета? Укусить, наконец? Нет, это слишком жестоко — он все-таки мой начальник…

В один из моментов борьбы я ухитрилась освободить руку, сунула ее в карман жакетки и, дождавшись, когда банкир снова попытается что-то сказать, быстро запихнула ему в рот горсть знаменитых пластмассовых шариков. Мне подарила их Вера, сохранившая себе целый килограмм на память о бомжайской афере.

— Тьфу, черт, что за гадость! — Изумленный Херувимов принялся ожесточенно отплевываться, а я, обретя долгожданную свободу, мгновенно вскочила на ноги и одернула изрядно помятую юбку.

Эх, жаль, что его сейчас не видят облапошенные жители подмосковного городка! А ведь наверняка каждый из них мечтал сделать с этими проклятыми шариками то же самое, что проделала я!

Однако, даже злорадствуя, не стоило забывать о своих прямых обязанностях. Выхватив пистолет, я подошла к двери, намереваясь выглянуть в коридор.

— Куда вы? — просипел Херувимов, по-прежнему сидя на ковре. — Не бойтесь, там Стас, он стрелял холостыми…

— Ах, вот даже как? — Я мгновенно все поняла. — Инсценировочки устраиваете? А если бы я выстрелила первой? В опасные игры играете, почтеннейший Аркадий Петрович!

— Во-первых, в безопасных играх не бывает высоких ставок; а, во-вторых, я бы заплатил его семье щедрую компенсацию.

— Лучше выпишите мне премию.

— За что? За то, что вы накормили меня этими проклятыми шариками?

— Но ведь и вы в свое время сделали то же самое с жителями Бомжайска!

Он не стал возражать и тяжело зашевелился, поднимаясь с ковра. В это время в коридоре послышался топот подкованных каблуков, а затем глухие звуки ударов, громкие крики «Стоять!» и звонкое щелканье автоматных затворов.

О причине всего этого догадаться было несложно — та самая, насмерть перепуганная женщина с чайником, заперевшись в своей комнате, успела вызвать милицию.

Выглянув вместе с Херувимовым в коридор, я не без злорадства увидела Стаса, раскоряченного во весь рост на полу, с заломленными назад руками. Нечего было соглашаться на столь гнусную роль!

На моем напарнике, картинно упираясь дулом автомата в его бычью шею, гордо восседал бравый омоновец. Еще трое, в том числе и человек с погонами капитана и в лихо заломленной на затылок фуражке, перетаптывались рядом.

— Зачитайте мне мои права! — с трудом прохрипел Стас, явно находясь под влиянием просмотра бесчисленных американских боевиков.

Омоновцы дружно заржали, после чего капитан выдал в ответ нечто такое, что не было предусмотрено ни в одном уголовном кодексе:

— Ты имеешь право хранить молчание и мысленно посылать нас всех!.. Но если ты произнесешь это вслух, то мы тебе рога поотшибаем!

— Отпустите его, — предъявляя документы, потребовал Херувимов, — здесь вышло маленькое недоразумение — это мой телохранитель.

— Как — недоразумение? — удивился омоновский главарь. — Нам сообщили, что слышались выстрелы. Разве здесь не было покушения?

После этого вопроса возникла на редкость комическая пауза, во время которой Херувимов красноречиво смотрел на меня, имея при этом вид напроказившего подростка, который опасается, что на него начнут жаловаться директору школы.

Его примеру последовали остальные, так что через минуту на меня таращилась уже вся честная компания. При этом я чисто интуитивно ощущала заметное учащение мужского пульса. О чем в тот момент думали все мужские участники этой немой сцены, можно долго не рассказывать.